Страница 5 из 13
Девица обернулась ко мне агрессивно, но я твердым, уверенным взглядом быстро поставила ее на место. Пускай только попробует наврать мне, что сумка ужасно дорогая, ни за что не поверю! Я видела ее куртку – довольно новая, не с рынка, конечно, но и не из бутика. Скромная такая курточка, шапочка к ней самовязаная, джинсы на девушке самые простые, свитерок в резиночку… Обувь тоже не ах, впрочем, на улице сейчас такая слякоть, что просто жалко надевать что-то приличное. Если только не на машине…
Я готова была поклясться новым ошейником Бонни, что эту девушку на машине никто не возит. Перемещается она на общественном транспорте, где, как уже говорилось, сумки лишиться – дело привычное. Так что незачем так рыдать.
Под моим взглядом девица сникла, как ромашка на ветру. Выяснилось, что сумка была совсем недорогая – большая коричневая торба. В ней лежало много учебников и тетрадок, косметика и кошелек. Денег в кошельке не так много, и пятисот рублей не наберется, но очень жалко документов – студенческий билет, зачетка и пропуск в бассейн, замучаешься восстанавливать.
– Что ж, это понятно, – согласился Василий Макарович, снял темные очки и начал задавать Маше вопросы по существу.
Группа состоит из двенадцати человек плюс преподаватель. Аудитория маленькая, всего три ряда столов по пять штук в ряду. Еще имеются стол преподавателя и доска. Два окна с широкими подоконниками. Аудитория очень холодная, там вечно не работает батарея, поэтому окна всегда наглухо законопачены, летом открывается только форточка. Но все равно жуткий сквозняк, дверь все время распахивается, и преподаватели жалуются, что им дует. Так что с началом занятий дверь запирают изнутри. Ключ висит тут же, на гвоздике.
Сегодня все было как обычно. Геннадий Серафимович никогда не опаздывает, занятия начались вовремя, только Маше, которая сидела с краю, пришлось впустить Вадика Воронко.
– Дверь ты после этого закрыть не забыла? – спросил Василий Макарович.
– Нет, я точно помню, что запирала, да она бы сразу открылась иначе…
– Стало быть, твою сумку украл кто-то из своих… – Дядя Вася постучал карандашом по столу. – Никто посторонний в дверь войти не мог…
– Ну да, – упавшим голосом ответила Маша.
– Когда ты сумку видела в последний раз?
– Да все время видела, пока занятия шли! То одно из нее доставала, то другое! То ручку, то тетрадку… А как Геннадий Серафимович позвал к столу, мы все и пошли…
– А чего ж ты сумку с собой не взяла, раз там такие документы ценные? – не утерпела я.
– Она большая, мешала бы… – Маша опустила голову.
Снова мне захотелось пожать плечами – ну сама же растяпа несусветная! Как говорил герой моего любимого фильма: «Смотреть надо за вещами, когда в помещение входишь!»
– Значит, вы все сгрудились у стола, а кто-то один воспользовался моментом и попер твою сумочку, – уточнил дядя Вася. – Ты когда ее хватилась?
Выяснилось, что Маша хватилась сумки, когда почти все уже ушли, в аудитории осталось трое или четверо студентов. Плюс преподаватель Геннадий Серафимович. Ну, на него Маша не думает, поскольку приличный человек и все время на виду был. А те трое – Звонарев, Силиконов и Каплер, Маша с ними не очень общается. Но сумки при них не было, так что она не стала и вопрос этот поднимать, тем более что они ушли тут же. И Геннадий Серафимович тоже.
Девочки потому так торопились, что после практикума у них занятия в бассейне и надо прийти пораньше, чтобы успеть переодеться и принять душ. А Маша поискала под столами, заглянула за доску, обшарила подоконники, не нашла ничего, да и поехала домой, благо проездной и ключи от квартиры в кармане куртки оставались. А по дороге на последнюю десятку купила газету и там увидела объявление.
Тут Маша замолчала и уставилась на дядю Васю с самым жалобным видом.
– Хм… – он задумчиво пожевал губами, – дело в том, что мои услуги стоят денег…
– Вы не беспокойтесь, я все оплачу! – заверила его Маша.
Снова мне захотелось в недоумении пожать плечами, я еле сдержалась, зато подняла брови. Никак не укладывалось у меня в голове, к чему поднимать шум из-за дешевой сумки? Деньги платить детективу! Хоть и небольшие, но все же…
Из соседней комнаты послышались возня и шум – это Бонни пытался вырваться на свободу. Пока вполсилы, но долго ему не вытерпеть. Дядя Вася заторопился. Взял с девушки Маши смехотворно малый аванс и заверил, что приложит все силы для успешного раскрытия ее дела. Маша умоляла найти сумку как можно скорее.
– Ну и зачем вы это сделали? – строго спросила я, когда дверь за Машей закрылась и дядя Вася выпустил на свободу Бонни. – Для чего согласились взяться за это сомнительное дело? Ведь ясно же – врет все девчонка!
– Что врет? – всполошился дядя Вася. – Ты хочешь сказать, что у нее вообще никто сумки не крал?
– Да нет… просто она что-то недоговаривает. И не уверяйте меня, что вы этого не заметили.
– Вот ты завтра сходишь в ее Университет искусств и сделаешь прикидку на месте, – кротко сказал дядя Вася. – Мне, сама понимаешь, в таком виде туда соваться нечего. Что касается ее вранья, то по ходу дела все выяснится. А я, сама знаешь, не в том положении, чтобы от клиентов отказываться.
Тут я вспомнила, что тоже сижу без работы, так что капризничать нечего.
– Ладно уж, схожу в университет, погляжу на людей искусства, – согласилась я, – только вы с утра с Бонни погуляйте…
– Само собой…
Анна Сергеевна Галкина вышла из своего офиса. Обычно двери гостеприимно раздвигались перед каждым посетителем как на вход, так и на выход, сейчас же, по причине позднего времени, автоматические двери блокированы и открыта только небольшая дверка для своих, которую дежурный охранник, почтительно проводив Анну Сергеевну, запер изнутри на ключ.
На улице было темно и тихо, на стоянке оставалась только персональная машина Анны Сергеевны, водитель, предупрежденный заранее, уже заводил мотор.
Против обыкновения, Анна Сергеевна не стала ждать у входа, а прошла несколько шагов до машины. Хотя было холодно и к ночи подморозило, так что небольшая лужица под ногами поблескивала ледком, в воздухе неуловимо веяло весной.
Анна Сергеевна вдохнула полной грудью свежий ночной воздух. Кто-то из классиков утверждает, что весенний воздух пахнет антоновскими яблоками, но Анне Сергеевне были чужды какие-либо романтические настроения, так что ничего особенного она в воздухе не уловила. И все же даже здесь, в огромном городе, природа давала понять, что очень скоро наступит весна.
Анна Сергеевна взглянула на небо, усыпанное удивительно крупными звездами, и поскользнулась на обледенелой тротуарной плитке. Тотчас подскочил водитель и заботливо поддержал ее за локоть. Жест был скорее символический, так как все в офисе, и водитель в том числе, прекрасно знали, что Анна Сергеевна не та женщина, которая может упасть, поскользнувшись на замерзшей лужице. Она и на ледяном поле не упала бы, проходя по нему на шпильках. Правда, Анна Сергеевна шпильки никогда не носила – предпочитала удобную, устойчивую обувь на среднем каблуке, в такой можно ступать уверенно и солидно, а не легкомысленно и часто семенить. В таких сапогах ее и танком с ног не сбить, подумал водитель. Впрочем, дело вовсе не в сапогах. И не в босоножках.
Водитель предупредительно распахнул перед хозяйкой переднюю дверцу – Анна Сергеевна любила смотреть на дорогу во время езды. Сейчас – в темноте, на пустых безлюдных улицах – это излишне, однако водитель правильно угадал настроение хозяйки, за это она улыбнулась ему благодарно.
Анна Сергеевна откинулась на спинку сиденья и легко вздохнула.
– Устала что-то сегодня! – сказала она без всякой натуги – так, для разговора.
– Отдохнуть надо! – охотно поддержал беседу водитель. – На море съездить, на песочке полежать… Что все работа да работа – так и жизнь пройдет…
Оставаясь наедине с водителем, Анна Сергеевна разрешала ему такой легкомысленный тон. Она многое ему разрешала.