Страница 1 из 23
Александр Бауров
Гроза на востоке
Оформление обложки Антонина Калласа
© Александр Бауров, 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
Любовь не уживается со страхом.
Глава 1
Северная Таталия, Пятый путь Лун, 989 год н. э.
«В начале было Слово, и Слово было…» – Мадивьяр Локхед закашлялся и закрыл книгу. Плотная кожаная обложка, отличная бумага. С недавних пор проконсул руководил цензурой Таталии. Он давал разрешения на продажу и создание списков-копий любых текстов в стране. Через руки советника проходили десятки трудов, религиозных, научных, политических. Кто-то считал себя новым пророком, кто-то гением алхимии, кто-то будущим королем, и все эти амбиции тяжким грузом ложились на плечи Мади.
Сейчас он разбирался в религиозных и мистических трудах. Было его любимое время года – поздняя весна, время отдыха. По крайней мере, брат, консул Артур Локхед, называл отъезд из столицы отдыхом. Но Мади в последнее время занимали совсем другие мысли.
В этом красивом и далеком от столичной суеты, раскинувшемся у южных отрогов Великого Хребта имении, он после долгой разлуки встретился с семьей, обычно проводившей здесь все лето. Его жена, дети, сестра жены, целая орава малолетних племянников и даже двоюродные внуки. Иногда из Асанны в сопровождении свиты и стражников заезжал Артур. В такие дни обычно закрытое имение Локхедов становилось местом паломничества местной знати.
Мадивьяр любил играть с детьми, а те любили, когда глава семьи становился просто добрым дедушкой – сидел по вечерам у камина и рассказывал интересные истории. Как советник консула по иностранным делам Мади бывал во всех странах мира и самых дальних уголках. Ему тоже было приятно рассказывать малышам о разных народах, описывать красоты стран, которые ему пришлось повидать на своем веку.
Но детей больше увлекали истории о древних воинах, правителях и царствах прошлого, о любви и великих свершениях. Когда речь шла о канувшей в лету Империи Солнца, о нойонах и магах Севера, Мади говорил, что нельзя считать кого-то злодеем, а кого-то героем. Великие ордена чародеев столь недосягаемы в своем могуществе, что разобраться в том, кто на самом деле хорош, а кто плох, не могут даже взрослые…
Неожиданно Локхед понял, что ему все сложнее отвечать на такие детские вопросы. По утрам, глядя в зеркало, Мади все чаще спрашивал себя – почему же все так произошло, есть ли в этом его вина? Он думал об изменениях, произошедших за последний год после окончания войны с Фолией.
Мади отложил книгу и, выпив воды из стоящего рядом на столе золоченого кубка, решил прогуляться. «Проклятые подземные писаки, где они только берут эту свою бумагу? Столь ценный и дорогой продукт!» – думал он, оглядев нагромождение темных переплетов. «Подземными писаками» проконсул именовал отшельников, обитавших у минойского города Врата Толосс. Они вели затворнический образ жизни – не общались с минотаврами и троглодитами пещер, ни во что не ставили правителей Асанны. Неизвестным способом, предположительно из особых пород грибов, они делали бумагу и записывали на ней свои философские и религиозные тексты, а затем отправляли в мир с кем-либо из многочисленных последователей. Они свято хранили тайну производства своих свитков, и дознавательная контора ни у одного схваченного проповедника не смогла выбить описания этого процесса.
В последнее время антиправительственный тон отшельнических речей стал пугать хозяев Асанны. Простые таталийцы относились к отшельникам очень уважительно, а их основной труд «Книга Миров» был почти в каждой семье, независимо от достатка. Хотя его издание никогда не поощрялось – ни собственно правительством консулов, ни влиятельными членами совета. Один из последних, вновь чем-то дополненных образцов «Книги Миров» и лежал сейчас на столе у Мади. Из дворца торопили с решением…
Артур дал понять брату, что пора бы подумать о полном запрете деятельности толосских мудрецов, все более смахивающей на опасное сектантство и ересь. Это поставило Мади в неловкое положение. С одной стороны, его брат, да и весь Совет, ждали лишь повода, чтобы начать репрессии против отшельников, с другой стороны, их произведения были во многих известных домах, и это могло привести к определенным трудностям. Даже здесь, на вилле у Мади, было несколько десятков их рукописей, и сам Артур во время редких визитов любил их перелистывать.
Проконсул накинул на плечи бархатный плащ с тончайшим песцовым кантом и вышел в сад, который тянулся до самой реки. Тут росли апельсиновые, мандариновые, лимонные деревья и даже редкие в этих местах яблони. У самой воды покачивались на ветру завезенные из Карна кусты золотисто-зеленой сомы. Садом занималась жена Мади, ей помогали сорок садовников.
Мади очень любил свое имение. Пять сотен крестьян и ремесленников, что жили на его земле, хорошо отзывались о хозяине. Он был добр и заботлив, никого не изводил на работах и даже вызывал лекарей, чтобы раз в год делать осмотр поселян.
Но просто пройтись вечером по саду и подышать свежим воздухом – такой роскоши советник позволить себе не мог. Едва он ступил на кипарисовую аллею, как его догнал племянник – молодой человек лет двадцати, которого родственники давно хотели пристроить в посольство в Карнской Империи.
– Дядя, дядя! К вам двое гонцов из Асанны. Из окружения вашего брата!
– Хорошо, Джорджи! Скажи, я подойду к ним чуть позже. Отведи в гостиную и угости их чем-нибудь!
– Ладно, дядя, – Джорджи побежал к дому.
«Не дадут и минуты, и минуты», – с горечью думал Мади. Он хотел пойти к реке и покидать в воду камушки. Берег здесь отвесный. Не с песчаным пляжем, как ниже по течению, а с мелкой галькой. Но сейчас у Мади не было времени дойти до реки. Советник присел на резную лавочку. На каждом повороте аллеи стояли мраморные статуи древних героев и мистических животных. Герои минойской войны и войн стихий неподвижно взирали на прохожих из тени деревьев.
Да, много событий, необъяснимых и тревожных, произошло в последнее время, и чем дальше, тем больше Мади чувствовал личную ответственность за все происходящее. А как все радостно началось – с победы над фолийцами при городе Роратон. Победы без боя, когда отряды мертвых, ведомые Торнтоном, остановили и одним своим видом обратили в бегство сорокатысячную армию герцога Брохильда и генерала Вистана. С тех пор в Таталии многое изменилось, и не в лучшую, как казалось Мади, сторону. Начать с того, что Торнтон вслед за почетными наградами получил титул и земли, в которых обосновались приверженцы обессмерчивания, якобы обещанного им нойонами.
Дальше – больше. Полгода назад с посольской миссией в столицу прибыл моргул Дракис. От имени нойонов он обещал обильную компенсацию в обмен на свертывание торговли с Эрафией и Авлией. Консулы приняли этот договор, несмотря на предостережения Мади о том, что этот крайне не дружелюбный шаг по отношению как к конкретным странам, так и косвенно к Арагону может иметь плачевные последствия. Об опасности и вовсе забыли, когда по указанию Дракиса в горных городах минойцев около места, называемого Врата Могул, был найден огромный выходящий пласт, полный золотых жил. Фолерен – валюта Таталии – укрепился в цене, а торговый оборот с Карном, пустынным Хордом, Фолией, Лордароном и Кревландом резко вырос. К тому же многие торговцы дважды наживались на перепродажах, и цены на большинство товаров из стран юга в Эрафии уверенно пошли вверх.
Разумеется, рост торговли с соседями привел к росту морских перевозок. В узком горле залива Драконья Голова, перед главным портом страны Шейхоном, ежедневно на рейде стояли десятки судов с товарами с востока. Они ожидали таможенного контроля в маленьком городке Изольенти. Только после этого, пропустив выходящие корабли, они могли войти в залив и взять курс на Шейхон для разгрузки и торга. Разумеется, это место стало привлекательным для пиратов.