23 бригада

Зинченко встретился с Петровским в Иркутске 28 ноября 1939 года. Это уже не была встреча начальника 23 бригады и его начальника штаба, это была встреча двух командующих фронтов для уточнения плана взаимодействия в предстоящей войне с Японией.

Замысел был прост Петровский и его миллионная армия имеющая 200 тысяч красноармейцев, которые по легенде были военспецами, но реально составляли ударную оперативную группировку советских войск в Китае и предназначалась эта группировка для решительного удара в направлении на Пекин. Выход оперативной группировки войск к Пекину создаст угрозу полного окружения почти 300 тысячной японской армии, что вызовет необходимость снятия с советского фронта всех имеющихся у японцев резервов.

Войска же Дальневосточного фронта должны планомерно перемалывая противника в оборонительной операции по рубежу Ерофей Павлович-Биробиджан подготовить и нанести удар двумя флангами. Первый в направлении Приаргунск-Цицикар, а через несколько дней основной удар нанести по направлению Хабаровск-Харбин вдоль реки Сунгури окружая почти 500 тысячную ударную группировку японских войск. У этого плана был только один недостаток, вести массированные боевые действия с использованием устаревшей техники практически не возможно. И что с того, что общее количество танков у дальневосточного фронта и у китайской армии почти в трое превосходит количество японских танков, а самолетов у нас в два раза больше. Мы будем наступать, и уходить от своих баз снабжения, а японцы будут действовать с опорой на заранее подготовленные рубежи обороны. Кроме того, наши танки Т-26 могут и не выдержать такого активного боевого приминения.

Но расчет только на то, что Японцы думают, будто мы будем пытаться прорвать оборону 8 армии в районе Ерофей Павловича, разблокировать Транссибирскую железнодорожную магистраль и выйти на соединение с Хабаровской группой армий. Значит, необходимо поддержать это заблуждение, необходимо выделить несколько дивизий, которые будут активно пытаться наступать на вклинившегося между флангами двух фронтов силы противника.

А в это время требуется очень быстро нанести сокрушительное поражение войскам 3-го японского фронта и выйти на рубеж Улан-Батор-Пекин. Только мощные глубокие обходные удары позволят разделить Японско-Маньжурскую группировку и уничтожить её по частям, но 15 дней, это срок не реальный.

Боевые действия у Номонхана (Хал-Хингола) начались как то буднично. В начале обычнее провокации.

С 11 декабря 1939 года к востоку от реки Халхин-Гол начались стычки разведывательного характера, продолжавшиеся до 16 декабря.

11 декабря на монгольский пограничный пост на спорном участке совершил налет отряд японо-маньчжурской (баргутской) кавалерии численностью до 300 человек, поддержанный 5-7 бронемашинами. Нападение было совершено при поддержке авиации. В результате нападавшие сбили у Номон-Хан-Бурд-Обо пограничную заставу в 20 конных бойцов-цириков и вышли к восточному берегу реки Халхин-Гол.

Подобное нападение на монгольскую пограничную заставу западнее Дунгур-Обо повторилось 14 декабря. Только на сей раз со стороны японцев начала действовать авиация, которая совершенно беспрепятственно сбросила на расположение заставы 52 бомбы.

С этого дня развернулись активные боевые действия японской авиации, проводившей разведывательные полеты и бомбометание. Монгольские пограничные заставы и посты подвергались пулеметному обстрелу с воздуха. Командование Квантунской армии стремилось заранее подготовить своих летчиков к действиям в районе военного конфликта, ознакомить их с местностью. Во главе японской авиации стоял опытный ас Моримото, успешно действовавший в китайском небе. Под его командованием наносились многократные удары по военным аэродромам на монгольской территории.

После такой разведки боеспособности сил Монгольской Народно-революционной армии в восточной части страны японцы совершили настоящее вторжение на сопредельную территорию, у которого была своя предыстория. Еще в марте 1939 года японский Генеральный штаб направил в штаб Квантуиской армии своих офицеров Гэрада и Хаттори из оперативного управления для планирования предстоящей операции (речь шла о районе реки Халхин-Гол).

В апреле командующий Квантуиской армией генерал К. Уэда отдал приказ ? 1488 о действиях войск в тираничной зоне - так называемые "Принципы разрешения пограничных конфликтов между Маньчжоу-Гo и СССР". Выполнение его неизбежно вело к сознательному нарушению японскими и маньчжурскими военнослужащими (речь, естественно, шла не об отдельных лицах) советской и монгольской границ. Более того, подобные действия поощрялись.

Согласно этому приказу, командиры воинских частей и даже их подразделений Квантуиской армии должны были сами "в случаях, если граница не ясна" (четвертый параграф "Принципов") определять в местах своей дислокации, где проходит государственная граница. При этом командирам всех степеней давалось право атаковать любого противника, который якобы нарушил границу Маньчжоу-Го. Одновременно в приказе генерала К. Уэды командирам приграничных частей было рекомендовано "избегать ненужных конфликтов".

Появление приказа ? 1488 сразу же вызвало всплеск нарушений границ Советского Союза и МНР японскими военнослужащими, которые при соприкосновении с пограничниками сопредельной стороны на "законном" основании пускали в ход оружие. Теперь многие нарушения советской границы выливались в вооруженные схватки. В приграничной полосе стали звучать не только винтовочные выстрелы, но и пулеметные очереди, и взрывы ручных гранат. Подобные действия японским вышестоящим командованием не только не пресекались, по даже поощрялись.

Командование Квантунской армии заранее продумало и обустроило театр предстоящих боевых действий на восточных границах Монголии. Строились новые казарменные и складские помещения. Спешно достраивалась железная дорога из Солуни на Халун-Аршан и далее на Ганьчжур. Новая железная дорога велась через Большой Хинган, а затем шла параллельно монгольско-маньчжурской границе. Эти пути позволяли осуществлять быструю переброску войск к границам МНР и советского Забайкалья.

После нападений с земли и с воздуха на монгольские пограничные заставы японский генерал-лейтенант Мититаро Камацубара, командир 23-й пехотной дивизии, 15 декабря отдал подчиненным частям приказ "уничтожить войска Внешней Монголии в районе Номонхана", то есть в районе реки Халхин-Гол. Выполнение этого приказа японские войска начали в ночь на 16 декабря.

Речь шла уже не о рядовом нападении на монгольскую пограничную заставу. 2 кавалерийских эскадрона японо-маньчжур вышли к берегу Халхин-Гола, оттеснив пограничников. На следующий день 5 японских бомбардировщиков нанесли удар по 7-й погранзаставе, разрушив ее постройки. Три цирика (монгольские солдаты) были убиты, а 25 человек получили ранения.

Получив приказание командования из Улан-Батора выступили к горе Хамар-Даба части 6-й кавалерийской дивизии (2 полка, сводный кавалерийский дивизион, артиллерийский дивизион). Вместе с монгольскими конниками к границе ушел и взвод разведки советских войск под руководством командира стрелково-пулеметного батальона Быкова.

О последних событиях на монгольской государственной границе у реки Халхин-Гол было доложено и в Москву. 17 декабря посла Японии господина Того пригласили на прием к Народному комиссару иностранных дел В.М. Молотову, который от имени Советского правительства сделал официальное заявление: 'Я должен предупредить, что всякому терпению есть предел, и прошу посла передать японскому правительству, чтобы больше этого не было. Так будет лучше в интересах самого же японского правительства. Имеется бесспорный факт, что японо-маньчжурекие части нарушили границу МНР и открыли военные действия, что это нападение на территорию МНР совершили японо-маньчжурские войска и самолеты. Мы с этим мириться не будем. Нельзя испытывать терпение монгольского правительства и думать, что это будет проходить безнаказанно. Мое заявление находится в полном соответствии с Пактом о взаимопомощи между СССР и МНР'.