Без имени...

- Она... Что-нибудь передала мне? Кроме кольца...

- Да. Просила, ради всего святого, не пытаться ей помочь. Просто вывезти всё, что было ей так дорого, и что до сих пор имеет для неё ценность. Это самое большее, что вы сейчас сможете сделать для её семьи.

- И... всё?

- И ещё... Не сейчас, а чуть позже... Она просила вас применить все силы, все тайные пружины, всю дипломатию - и спасти её дочь. И, если той удастся выжить, увезти её тайно; раздобыть другие документы, спрятать её где-нибудь, у надежных людей. Быть может, в России.

*

Они отбомбились по тому тайному заводу, где производили андроидов, и резко взмыли в воздух. Следящая система их всё же обнаружила; должно быть, засняла; их даже успели слегка зацепить, прежде чем они снова не включили отгораживающие от всего приборы невидимости.

Тихим курсом, пошли над лесом.

- Куда? На базу? - спросил пилот.

- Нет, Гена, не дотянем, - более - менее расслабившись, вытянувшись в кресле, ответил Сенсей. - Дай карту, ткну, где сесть. У меня там дача, близ финской границы. Уютный деревянный домик. Вблизи есть сносное место для посадки. Там хорошо, вам понравится; там и переночуем. Устал я что-то... Третьи сутки без сна, если честно...

Вертолет сел удачно; они вышли под яркие звезды. Вблизи горели окна дачных домиков. Вертолет пилот оставил в лесу, на небольшой прогалине, замаскировав его включенными приборами невидимости.

На другой день проснулись все поздно; за окном таял снег.

- В Петербурге, должно быть, слякоть... А здесь - еще ничего. Не всё растаяло, - сказал Гена, ставя чайник.

- Давайте, отдохнем здесь до вечера, - предложил Сенсей.

Остальные согласились. Дача, сосны вокруг, камин...

Гена читал книгу с планшета, Сенсей отсыпался. А Неназываемый вновь погрузился в воспоминания...

В те далекие, смутно припоминаемые, времена он впервые... пережил то, что называл теперь трансформацией. Стал вновь молодым. И... никому не известным. Ему пришлось покинуть дом, раньше, чем кто-либо обнаружит его здесь... Что он сказал бы людям? Как объяснил бы, кто он такой?

Уходя, он забрал с собой котомку с вещами, взял деньги и драгоценности. За бутылку хорошего вина приобрел потом документы погибшего на дороге юноши и отправился в Краковский университет.

К счастью, позже он встретил на своем пути Сапегу, других хороших людей, вступил в тайный Орден... Он спускался в жерло вулкана, путешествовал по горам, помогал Ордену и Сапеге во многих опасных предприятиях; не раз он и его товарищи спасали путников и монахов в монастырях от бандитов и ополоумевших орд фанатиков; не раз, для того, чтобы раздобыть информацию, переодевались в бродяг и нищих, в крестьян и торговцев. Прага, Вена, Париж... Тайные улицы, трактиры, карточные игры - моло ли приключений выпало на его долю?

В конце концов, он встретил его... Венгерского князя Эстергази, человека проницательного, необычного; награжденного орденом Золотого Руна. Эстергази оказывал ему поддержку и покровительство, делился с ним своими знаниями и щедростью своей души. В конце концов, он... всегда подозревал, что Эстергази - не простой человек. И даже, не просто посвященный одного из сильных, богатых орденов. Он никогда не спрашивал его ни о чем, но поручения выполнял беспрекословно. Чтобы свободно колесить по всей Европе, он купил себе титул графа... Никто не знал, что он и родился с этим титулом, и прожил уже жизнь графа, ранее, до первой трансформации... Только потому, он с легкостью вписался в эту роль, вновь предоставленную ему жизнью.

С Марией он познакомился через Эстергази, который хорошо знал её мать. Дружил с нею и переписывался. Страшная трагедия, которая постигла Марию и её семью, до сих пор снилась ему в кошмарах. Она не избежала своей страшной участи, виновная лишь в том, что родилась в так называемое "новое время" - эпоху грязную и кровавую, в отличие от прежнего, "темного" средневековья.

Чаша страданий и боли отныне преследовала всех тех, кто не укладывался в прокрустово ложе "обычного человека": талантом ли, верой ли или необычностью судьбы.

Она, Мария, была казнена на плахе.

А он? Тот, кто был вхож во дворцы, кого титуловали графом... Мог ли он с этих пор спать спокойно? "Чем я заплачу? И... не слишком ли я здесь подзадержался? - думал он тогда.

Чем придется расплачиваться ему? Одиночеством, потерями, болью?

Её дочь... Это единственное, чего он смог добиться. Она была спасена, скрыта от мира. А ещё, именно тогда он вошел в тайный Орден, посвященные в который не имели формальных отличий, никогда не собирались вместе и даже... Не знали друг друга. Он посвятил себя служению.

Значит, снова Франция? Череда лиц и событий проходили перед ним, вырванные памятью...

Фанни... Согласится ли она поехать вместе с ним?

Глава 9

. Станция "Неизвестность".

Николай, не чувствуя реальности происходящего и ног под собою, в опьяняющей его, нахлынувшей радости, довольно долго бродил с Машей по городу; особенно долго они задержались возле Исаакия с его уже праздничной подсветкой, потом - на набережной, глядя в темную, не замерзшую воду Невы, сверкающую отраженными огнями фонарей. Тихо падали хлопья снега; ветра уже не было, вьюга утихла. К утру, должно быть, вся эта снежная сказка и вовсе растает.

Они проводили домой Владика, а сами решили погулять по городу. Кроме того, он зашел в свою квартиру и решил, что тут нужна будет даже не просто уборка, но капитальный ремонт... Квартира была в жутком состоянии. И тогда Владик, к которому они вновь зашли, предложил Николаю пожить немного у него. Заодно, он проследит, не будет ли у Владика первое время проблем со здоровьем. Николай был рад, и тут же согласился.

Теперь Маша всё время рассказывала о чем-то, но Николай не мог сосредоточиться на разговоре, и только кивал и поддакивал, отрешенно и задумчиво. Слишком много информации сразу: зрительной, тактильной... Тело - своё и не своё... Непривычно вялое, непослушное...

Когда он попрощался с Машей у станции метро, отправился домой и подумал: "Завтра разберусь со всеми текущими проблемами. Сейчас - просто высплюсь".

Дома у Владика он приготовил яичницу с колбасой, кофе; попросил у Владика запасное одеяло, завернулся в него и почти сразу уснул. Владик, как не странно, засел за маленьким портативным компьютером, забравшись на диван и устроившись полусидя; он, казалось, пока не чувствовал усталости.

Проснулся Николай довольно поздно: было уже светло. Он потянулся, осматриваясь. Владик ещё спал. Внезапно Николай заметил под диваном маленький светящийся шарик... Он сразу всё вспомнил. Как он мог забыть о том, что с ним случилось здесь? В этой чреде абсолютно сумасшедших событий, и всё же...

Он засунул руку под кровать, и, нашарив шарик, зажал его в руке. Потом поднялся с пола, скинув прочь одеяло, и направился на кухню.

"Около двенадцати", - он бросил взгляд на настенные кухонные часы, что мерно тикали, привлекая внимание в общей тишине.

"Шарик... Странный шарик", - рассматривал он.

"Тогда... Это явно было информационное послание. А не просто сон. Мой разум не смог бы сгенерировать такие яркие образы... Я будто бы посмотрел фильм", - подумал Николай.

Он поставил на плиту чайник. Не выключенный, должно быть, вчера Владиком радиоприемник как раз передавал новости, и Николай застыл на минуту.

- В Петербурге неизвестные лица разгромили огромное помещение, принадлежащее частному предпринимателю. Предположительно, не зарегистрированный документально завод, расположенный в центре городской свалки. Направленные точные удары термобомб предположительно были выпущены с небольшого боевого вертолета без опознавательных знаков, который вскоре пропал со всех радаров. По этому загадочному делу будет проведено следствие. Неизвестно также, какая продукция производилась ранее на этом заводе. Лица, задействованные в расследовании, вылетели на место происшествия. Дома в округе, находящиеся достаточно далеко, не пострадали.