Страница 6 из 62
Кикимора следом за молодцем ратным крадется, по кустам прячется, ступать неслышно старается. Вот добрался тот до дуба векового, посреди леса стоящего, и передохнуть решил, подкрепиться малость. Только в тенечке присел, как из ветвей свист пронзительный раздался. Вблизи-то он еще противнее был. Шишки от свиста этого с деревьев попадали, белки бежать врассыпную бросились, а латник, заслышав его, аж побелел весь. Бросился с перепугу куда глаза глядят, да в соседнем овраге шею себе и свернул.
А Кикимора в кустах все сидит, чего дальше будет, высматривает. Тем временем мужичок коренастый да кривоногенький с дуба спустился. Смертного назад из оврага приволок и наверх к себе забираться собрался.
Захотелось Кикиморе мужичка этого получше рассмотреть. Шею из кустов вытянула и вперед подалась. Но не удержалась, видать, да наземь со всего размаху и грохнулась.
Опомниться не успела, а свистун уж тут как тут оказался. За волосы схватил крепко, и допытывать начал:
— Ты чего здесь, приблудная, делаешь?
От страху Кикимора заикаться начала:
— П-посмотреть п-пришла. Свист небывалый п-послушать.
Но быстро от испуга оправилась и сама наступать начала.
— Ты волосы-то отпусти, не для тебя, чай, растила да расчесывала.
А мужичок будто и не слышит ее вовсе.
— Любопытная, значит, очень. Так я тебя быстро от этого отучу. Вмиг к Чернобогу в пещеры огненные отправлю.
Как представила Кикимора ужас мира подземного, так и заголосила сразу:
— Не надо меня, дяденька, к Чернобогу отправлять. Я молчать обо всем буду, никому не скажу.
Видит мужичок — баба ладная, хоть и кикимора. Пусть, думает, поживет пока. И говорит ей:
— Я за тобой следить буду — с дуба моего высокого все видать. Коли скажешь кому — сразу разделаюсь, косточек не соберешь.
А потом как свистнет не сильно так, но Кикиморе и этого хватило. Бросилась она со всех ног из леса дремучего. Так и неслась до избушки своей, не оборачиваясь. А как вбежала в нее, за печку забилась и три дня носу оттуда не показывала. Все боялась — вдруг кривоногий передумает.
На четвертый день вылезла Кикимора на свет божий и к Бабе Яге отправилась. Стала у ней выпытывать, кто это такой в лесу соседнем поселился и свистом всех пугать вздумал. И так Старую расспросами своими замучила, что рассказала та про внучка своего — Соловья-Разбойника. Но за это клятву страшную взяла. Коль проговорится она кому, в жабу болотную тут же и оборотится.
Хоть и трудно было Кикиморе новость такую при себе держать, но в жабу еще меньше превращаться хотелося. Конечно, Бабка отойдет вскорости, но может по старости заклинание обратное и позабыть.
Со временем страх у Кикиморы перед Соловьем прошел потихоньку. И стала она о нем по-другому думать. Хоть и кривоногенький да невзрачненький тот был, но сразу видно — мужичок основательный, а о сокровищах папки его — Змея Горыныча, давно легенды ходили.
Заявилась она к Яге как-то. По дому прибраться помогла, а потом и говорит просительно:
— Бабусенька Ягусенька, я уж давно девка на выданье и собой ничего. Сосватайте меня за внучка вашего.
Бабка сразу поняла, неспроста Кикимора в лес соседний шастала, да за Соловушком подглядывала. И все бы хорошо было, только слухи о похождениях ее ночных давно уж по лесу бродили. Внучек ее и так не сахар был, а вместе они точно всех духов против себя настроить могут.
Долго Яга с Кикиморой судачила. Пообещала она ей получше жениха подыскать. А та и рада-радешенька. Может, и богатым Соловей был, вот только на вид уж больно неказист. А ей хотелось мужа статного, солидного, с которым не стыдно и в лесу Заповедном показаться.
Но вскоре услышала она, что Яга бабу смертную Соловью сосватала. А как заставила та Разбойника дворец в дремучестях строить, завидно стало ей.
Вновь Кикимора к Бабе Яге собралась, выполнение обещанного требовать. А та все отнекивается. Нет, мол, пока жениха подходящего, красавице такой под стать.
Поняла она тогда, что Бабка за нос её водить вздумала, и решила сама счастье попытать.
В конце дальнем леса Заповедного болото большое раскинулось. Жил в нем Водяной не старый еще. Духом считался зажиточным, с семейством своим в доме ладном на дне обосновался.
Стала Кикимора к болоту этому наведываться. То кусты клюквенные проредит, то мох на кочках расчешет красиво. Удивился Водяной, кто это в хозяйстве его порядок наводить помогает. Птиц соседних порасспрашивал, те и рассказали ему обо всем. Стал он к приходу Кикиморы на поверхность выбираться. Сядет на кочку и смотрит, подходить стесняется.
Неизвестно, сколько времени он смелости бы набирался, только супруга его сразу неладное почуяла. Водяному скандал дома закатила и наверх запретила показываться. А сама гадюку болотную надула да Кикиморе её и подсунула. Та, чудище такое увидев, со всех ног бежать бросилась. Только у избушки своей и успокоилась. И ясно ей стало, что нечего больше у болота дальнего искать.
Но наутро увидала она у дверей своих цветы полевые и обрадовалась сильно. Подумалось ей, что это Водяной извиняться приходил, и не пропали старания ее даром. Но, на всякий случай, проверить решила, для верности. Сову ночную разбудила и все у ней выспросила.
Оказалось, влюбился в нее черт молодой — Стасом кличут. Уж который раз к избушке ее приходит. Всю ночь под дверью сидит и вздыхает горестно.
Молодой — это, конечно, хорошо. Только не такого мужа Кикимора себе надумала. А потому решила построже с чертом этим себя держать и надеждам его не потворствовать. Но про запас придержать все-таки, вдруг когда пригодится.
А тут, как раз сорока сплетню на хвосте принесла. Мол, живет в деревне, около леса Заповедного, Банник холостой. Хоть и не молод уже, но богатства, говорят, накопил немалые.
Решила Кикимора еще раз счастья попытать. Собралась по-быстрому, корягой дверь приперла и в деревню ту подалась.
По дороге Полевика встретила и разговор о Баннике между прочим завела.[20] Оказалось, местные рожаницы да домовицы давно уж к нему подбираются, только он пока ни на кого глаз свой не положил.[21] Обрадовалась Кикимора новости такой и к домам, вдали виднеющимся, еще быстрее припустилась.
Банник Егорий подворье воеводино облюбовал.[22] Поговаривали, спрятан у него в месте потайном клад князя умершего. А еще хранил он рубль неразменный, что дороже любого злата и серебра земного будет.
Перво-наперво пошла Кикимора с домовыми знакомиться. Наплела им с три короба, но те, хоть и пожалели её, в дом так и не пустили. Пришлось ей пока курятником довольствоваться. Но ради дела великого и потерпеть можно было.
Сговорилась она с чертом местным, что тот с Егорием ее сведет, как в третью смену духи мыться пойдут.[23] И так уж Кикимора прелестями своими крутила и эдак, только Банник пару напустил, фыркнул и за печь свою забрался. Да так до конца помывки и не показывался больше.
А тут еще хозяева неладное заподозрили — куры вдруг нестись меньше стали. Поразвесили по шесткам камни оберегные, и остался Кикиморе из всего курятника только закуточек маленький.[24] Но решила она еще потерпеть малость и с новой силой Банника соблазнять бросилась.
То при луне во всей красе своей плясать примется, то сережки хозяйские подбросит. Только никак Егория заполучить не удавалось. И надумала она сама ночью к нему наведаться. В предбанник пробралась, дверцу заветную приотворила. Тут и налетели на нее веники дубовые, под потолком развешанные. Еле ноги унесла.
Как раз в это время заглянул к духам деревенским Водяной Константин — хранитель озера леса Заповедного. Не обошел он и Банника стороной. Сидят на крылечке, тихонько дела свои обговаривают.
20
По дороге Полевика встретила… Полевик — дух полей и лугов. Пред людьми появляется стариком в белом с бородой из колосьев. Он охраняет хлебные поля от беды, сглаза и порчи. Дует и свистит, вызывая ветер, или бегает, поднимая облако пыли, чтобы его было трудно видеть.
В дар ему приносили пару яиц или старого петуха. А на зиму оставляли на поле сноп сена и пучок колосьев, в которых он и прятался до следующего года.
21
Оказалось, местные рожаницы да домовицы давно уж к нему подбираются… Домашние духи, помогавшие женщинам. Рожаницы связаны с рождением детей и определением их судьбы, а домовицы хранят мир в семье и присматривают за детьми, когда мать отвлекается по делам.
22
Банник Егорий подворье воеводино облюбовал. <…> А еще хранил он рубль неразменный… Подробнее о том, как Воевода в деревне появился и подворье свое поставил, сказывается в главе «Мудрый Гаральд».
У Банника помимо шапки-невидимки хранился «беспереводной целковый» или, как его еще называли — неразменный рубль, который всякий раз возвращался к своему хозяину.
23
…как в третью смену духи мыться пойдут. После того, как уходили люди, Банник подметал в бане веником пол и ждал особенных гостей. Домовые, черти, кикиморы и прочие духи считались большими любителями попариться. Именно поэтому славяне всегда старались держать баню в чистоте и оставляли на полатях шайку с водой, веник и небольшой обмылышек.
24
Поразвесили по шесткам камни оберегные… Славяне верили, что снижение плодовитости кур связано с присутствием в курятнике Кикиморы. Чтобы уберечься от нее, возле нашеста вешали камешек с дыркой посредине — куриного бога. Его еще называли «кикиморой одноглазой».