Рядом с тобой

–– Врач. – машинально повторила Света.

Она снова попыталась встать, но ей опять стало плохо.

–– Это, наверно, от волнений. Успокойся, Света.

–– Это не от волнений. Это токсикоз. – из последних сил встав с кровати, она поплелась в ванную.

–– Токсикоз? – переспросила Тамара, когда Света вернулась в комнату. – А от кого ребёнок?

–– От Лёши. От кого же ещё?!

–– А Лёша-то твой знает о беременности?

–– Конечно, знает. У меня ведь срок уже 4 месяца.

–– Да-а… Не понимаю… Эта ваша Марья Дмитриевна… Да она же просто сумасшедшая! Лишить своего сына жены и ребёнка!

–– Двоих детей. Ты про Леночку забыла.

–– Тогда вдвойне сумасшедшая! Что на неё нашло?

–– Не знаю. Жили спокойно. И вот на тебе! Тамара, как мне жить дальше? Я же и дня без него не проживу. И Лёша без меня пропадёт. Я знаю, я чувствую это.

Врач осматривал Свету.

–– Да вы же беременны! Вы знали об этом?

–– Да.

–– Какой у вас срок?

–– 16 недель.

–– А ваш муж переполошился, не может понять, что случилось.

–– Он мне не муж.

–– Не важно. – закончив осмотр, доктор отправился к Борису. – Ваша… кстати, кто она вам?

–– Невеста.

–– Вы знали, что ваша невеста беременна?

–– Нет.

–– И вы ничего не замечали? Ведь срок-то уже не маленький.

–– Сколько?

–– 16 недель, то есть 4 месяца.

–– 16 недель, – начал про себя отсчитывать Борис. – В это время она уже жила у меня. Ладно, доктор, – сказал он вслух. – Я сам во всём разберусь.

После отъезда «скорой» он побежал к Свете.

–– Отвечай, шалава, от кого у тебя ребёнок! – заорал Борис. – 16 недель… Ты тогда ещё здесь жила. Но со мной не спала с самого рождения Лены!

–– Вы не видите, Борис Викентьевич, – вступилась Тамара, – она сейчас опять сознание потеряет.

–– Ладно, пойду разбираться со своими людьми.

–– Он что же, считает, что я могла спать с кем-то из его охраны? – спросила Света, как только Борис ушел. – Он меня совершенно не знает. Пусть разбирается. Пусть вообще всех их перебьёт! У меня сейчас одна задача – уйти отсюда.

Света попыталась сесть в кровати. В этот момент что-то кольнуло её в сердце.

–– Тамара… Тамара, у меня плохое предчувствие. С Лёшей что-то случилось.

Лёша очнулся часа через три, огляделся.

–– А где это я? – увидев свою догоравшую машину, а также старые обломки, разбросанные повсюду, схватился за голову. – Чёртов Овраг! Как меня сюда занесло? – он попытался встать, но первое же движение вызвало такую боль, что он снова потерял сознание.

Его обнаружили двое грибников. Почувствовав запах гари, они поняли, что разбилась очередная машина, вызвали «скорую», милицию.

Менты осматривали машину.

–– Дверь сорвана, в автомобиле никого нет. – сказал один.

–– Да вон он лежит! – крикнул другой. Они побежали к Лёше.

–– М-м-м… застонал Лёшка, как только они прикоснулись к нему.

–– Живой! Надо же, живой! Первый раз мы здесь живого находим.

–– Как же от него несёт! Как мне надоели эти алкаши! Ладно, оформляй протокол. Посмотри, может при нём документы есть.

–– Нету.

–– Ребята! – включился третий мент. – Это же Лёшка Копылов!

–– Какой Копылов? Автомеханик? – они склонились над ним. – Лёша! Что же ты наделал!

–– Копылова Марья Дмитриевна?

–– Да, – ответила она по телефону.

–– Ваш сын попал в аварию.

–– Лёша? Что с ним? Где он?! Что-о?! Чёртов Овраг?! Он мёртв? Жив? Слава Богу! Где он сейчас? Я еду! Лёша, Лёшенька, сыночек! – она выронила телефон и рухнула на пол.

Придя в себе, она помчалась в больницу, приехав туда одновременно со «скорой».

–– Лёша? Лёшенька!

–– Вы кто? Его мать?

–– Да. Что с ним?

–– Он без сознания. Его надо срочно оперировать.

В этот момент Лёша пришел в себя, увидел мать и крикнул:

–– Мама! Это ты во всём виновата! – и снова потерял сознание.

Операция длилась уже много часов. Всё это время Марья Дмитриевна находилась в прострации. Наконец она увидела доктора, бросилась к нему.

–– Доктор! Как он?

–– Плохо. У него повреждён позвоночник. Жить он будет, но ходить уже не сможет.

–– Господи! Что же это такое! Боже, за что?! Неужели больше ничего нельзя сделать?!

–– К сожалению, нет.

–– К нему можно?

–– Он ещё под наркозом.

–– Ну пожалуйста!

Когда Лёша пришел в себя, мать сидела рядом с ним.

–– Мама?

–– Да, я здесь.

–– Мама! Что ты натворила!

–– Я натворила? Мне кажется, это ты напился!

–– Напился? А почему я напился, ты так и не поняла? Как ты могла сотворить такое со Светой?!

–– Света? Опять Света! Ну сколько можно! Лёша, она тебя погубит.

–– Это ты нас погубила, мама!

–– Знаешь что, сынок, хватит, я больше ничего не желаю о ней слышать. Никогда не думала, что ты такой слабохарактерный, всё ей прощаешь. Бросила тебя, почти ничего не объяснив. Объявилась вдруг через 2 года и ты забыл, что она тебе сделала. Да ещё и ребёнка своего к тебе притащила.

–– Своего? Мама, Лена моя дочь! Моя! Когда Света тогда ушла, она уже была беременна, и беременна от меня!

–– Но она же изменила тебе.

–– Мам, да не было никакой измены!

–– Как – не было?

–– Это Кошкин наговорил мне на Свету, а я, дурак, поверил ему!

–– Кошкин? Вот подонок! Да когда же он оставит нас в покое! Но откуда-то он взял эту историю, не сам же выдумал. Что там было на самом деле?

–– А на самом деле у нас во дворе Севка Бородин говорил кому-то, что от него ушла Светка Кононова. Не моя Света, другая! А я… я не только обвинил Свету, но и сам изменил ей.

–– Ты? Изменил Свете?

–– Ну-у… до самой измены дело так и не дошло… Но нас видела Света. Да к тому же, когда Света сообщила мне, что беременна, я наорал на неё, что это не мой ребёнок. Вот она не выдержала и ушла.

–– Так Леночка действительно твоя дочь?

–– Да. И ребёнок, которого сейчас ждёт Света, тоже мой.

–– Ну вот тут я не соглашусь. Я читала её обменную карту. Когда она забеременела, ты ещё лежал в больнице. Так что по срокам…

–– По каким ещё срокам? Ты тут сказала, что «она вдруг объявилась». Света не вдруг объявилась. Когда я попал в аварию, она услышала об этом по радио в передаче «Сводки на дорогах» и примчалась ко мне в первый же день. Она каждый день приходила! И ребёнок… да, это произошло в больнице. Вот тебе и разница в 2 недели, прошедшая от… нашего полного примирения до её возвращения домой.

–– Но почему же тогда она не вернулась в день твоей выписки?

–– Она и собиралась, но только накануне вечером этот её банкир увёз Леночку из дома, и Свете пришлось ждать ещё целую неделю. А Света ведь приходила ко мне, и не один раз, просто тебя дома не было. Мама, мамочка, что же ты наделала! Ты своими руками отдала моих детей этому чудовищу!

–– Боже, что я натворила! А почему же ты раньше мне всё не рассказал?

–– Не подумал я об этом. Но мама… я же просил тебя не лезть в нашу жизнь! А ты, похоже, не только не понимала меня, но и не слышала. Знаешь, даже если бы та измена была правдой и это были бы не мои дети, я не могу жить без Светы! Я без неё задыхаюсь. Мама, как мне теперь жить без них? Как?! – он дёрнулся, но резкая боль в спине отбросила его обратно, и ещё… что-то страшное, какое-то непонятное чувство заставило его крикнуть. – Мама, что у меня с ногами? Где они?!

–– Ноги на месте.

–– Но я их не чувствую! Нет! Нет! Господи, за что?! Мама! Мама, я жить не хочу! Ну почему я сразу не умер?!

–– Сыночек! Ну зачем ты так? Ну пожалей свою бедную мать.

–– А ты меня пожалела, когда увозила Свету? У меня уже ничего не осталось в этой жизни – ни жены, ни детей, да вдобавок и ещё и инвалид! Всё, жизнь кончена. Мама, я хочу умереть!

–– Сынок, зачем ты так говоришь?

–– Мама, уйди. Уходи, я видеть тебя не могу! Это ты во всём виновата!

Марья Дмитриевна вышла из палаты и тихонько поплелась по коридору.