Мертвый лед (ЛП)

Женщина тяжело сглотнула, и я видела, как трепещет на ее шее пульс, словно пойманная в ловушку птица. Один из них меня боится.

- Только Мать Всей Тьмы могла разорвать такую связь, - не слишком уверенно сказала она.

- А кто убил ее, Мельхиор?

- Жан-Клод.

Моя улыбка стала шире, но была все такой же неприятной. Я выпрямилась и притянула Айрин ближе, чтобы не наклоняться к ней.

- И что же за оружие он использовал, чтобы уничтожить саму ночь?

Он уставился на меня, и его карие глаза затопил страх.

- Вас, - прошептал он.

- Если Айрин захочет освободиться от вас, мы исполним ее желание.

- Это невозможно.

- Я против рабства. Это так в духе тысяча восьмисотого. Если я решу, что Айрин для вас просто раб, значит признаю вас нарушителем закона, Мельхиор.

- Какого еще закона? - спросил он, пытаясь отстранить меня тощими женскими руками. Даже сейчас он словно очень неуверенно себя чувствовал в ее теле. Когда мы с Жан-Клодом проделывали этот трюк, мы разделяли каждое ощущение, правда никогда не выступали в роли кукольника и марионетки, может, в этом и разница. Мы делили между собой эмоции и физические ощущения, но не захватывали тела.

- С 1865 года рабство в США стало незаконным, - ответила я.

- Это людской закон, не вампирский.

- Но теперь мы подчиняемся ему, Мельхиор, - возразил Жан-Клод.

Вампир неуклюже оттолкнул меня руками Айрин.

-Новые законы гласят не это. Один из наших строжайших табу: не лезь к человеку-слуге другого мастера.

- Я никогда прежде не думал о слугах как о рабах, но это одна из способностей Аниты: смотреть на вещи с точки зрения представителя закона. Если она говорит, что вы относитесь к Айрин как к рабыне, и это незаконно, уверен, на то есть основания.

- Вы не посмеете, - сказал он, пытаясь оттолкнуть меня, точь-в-точь как барышни в фильмах ужасов, которым сказали сопротивляться, но не слишком.

- Вы любите Айрин? - спросил Жан-Клод.

- Что?

- Вы слышали его. Вы ее любите?

- Я... Я люблю ее искусство. Люблю ее творения.

- Вы любите ее? - в унисон спросили мы с Жан-Клодом.

Его карие глаза вновь вгляделись в мои, что стали гореть еще ярче. Лицо женщины вдруг расслабилось.

- Я люблю видеть ее искрящиеся глаза, когда она смотрит на драгоценные камни и металлы и начинает творить в уме. Люблю, когда она напоказ или наоборот тайком заканчивает мою гравировку. Люблю то, как она дополняет мое видение. Ей все еще нравится наблюдать за моей работой, помогая.

- Вы любите ее, - мягко сказал я.

Он выглядел озадачено, а затем медленно, словно против воли произнес:

- Думаю... Думаю, да. Не знаю, что бы я делал без нее. Я бы столько потерял без ее ловких пальчиков и ясных глаз, без ее приветственной улыбки каждую ночь и без прощальной на рассвете. Я и не представлял, как сильно она важна для меня.

- Вы любите Айрин, - сказал Жан-Клод.

Нa этот раз лицо Айрин не обратилось к нему, она по-прежнему удерживала мой взгляд.

- Я люблю ее?

- Да, - ответила я. - Любите.

- Я люблю Айрин, - заключил он.

- Вы любите Айрин.

- Я люблю Айрин, - повторил он.

- Отпустите ее, ma petite.

Я поставила женщину на ноги, но все еще придерживала руками. Она посмотрела на Жан-Клода.

- Вы заворожили меня. Жан-Клод

- Non, mon ami, мы всего лишь показали вам правду.

- Хотите сказать, я и раньше любил Айрин?

- Подозреваю, что именно из любви к ней вы сделали ее своим человеком-слугой, mon ami.

Вампир встряхнул головой Айрин, словно пытаясь избавиться от назойливого жужжания.

- Сомневаюсь, что это так.

- Мы ощутили ее жажду. Заглянули в ваше сердце, Мельхиор, и нашли там ответное желание.

- Я не желаю влюбляться в нее.

- Вы уже это сделали.

- Я не уверен... То есть... - он обернулся лицом Айрин и смущенно посмотрел на меня.

- Вы любите Айрин. Не медлите, чтобы признаться ей в этом.

Он нахмурился.

- Я... признаюсь.

- Некоторые из самых восхитительных произведений искусства были созданы благодаря любви. Мельхиор. Уверен, вы с Айрин сможете вплести любовь в свои творения, - сказал Жан-Клод.

- Да, - ответил он. - Да. мы создадим кольца и корону, достойные нашей королевы.

Я бы поспорила с частью про королеву, но мы победили, так что лучше помалкивать.

- Позвольте Айрин присутствовать, Мельхиор, и мы обсудим ваши работы, - сказал Жан-Клод.

- Нет, нет. Прежде я не понимал любовь, и мои работы слишком холодны. В них нужно вдохнуть больше тепла, больше... любви.

- Как посчитаете, Мельхиор.

- Мой король, - он поклонился Жан-Клоду, а затем повернулся ко мне. - Моя королева.

Никогда раньше он не обращался ко мне так, и уж тем более не кланялся.

- Ступайте, позвольте Айрин вернуться, - велел Жан-Клод.

- Как пожелаете, мой король.

И в следующее мгновенье перед нами стояла Айрин. Так странно, это было то же самое тело, но мы просто знали, что она вернулась. Выражение ее лица, язык тела - все это принадлежало Айрин.

Она улыбнулась нам.

- Так на чем мы остановились?

Мы е Жан-Клодом изучили ее лицо и переглянулись.

- Вы помните что-нибудь из последних минут, Айрин? - спросила я, вскинув бровь.

Она улыбнулась нам и пожала плечами, вопросительно приподняв брови.

- Полагаю, здесь был мой мастер. Я его сосуд, который он может заполнить, когда пожелает.

- Но вас это не беспокоит? - спросила я.

- Он позволил мне жить многие века за пределами моих смертных возможностей и так многому научил о драгоценных камнях и металлах, что я и мечтать не могла. Он не просто мой мастер, он мой наставник. Мы путешествовали по миру и векам в поисках произведений искусства и прекрасного, добывали материалы для наших творений из самой земли, а порой и из плохих людей.

- Звучит увлекательно, - заметил Жан-Клод.

- Так и есть, милорд, - счастливо подтвердила она, кивнув.

- А если бы он любил вас так же, как и ваши работы, разве это не было бы еще восхитительней?

Айрин опустила взгляд и покраснела.

- О, милорд, вы меня дразните.

- Думаю, вы не осознаете, как важны для своего мастера, Айрин.

Она покачала головой.

- Может сказать ей? - спросила я.

- Сказать мне о чем? - она подняла на нас взгляд.

- Вашему мастеру есть что обсудить с вами, - сказал Жан-Клод.

- Но мне казалось, мы уже определились с дизайном.

- Он сказал, что у него появились новые идеи, - ответила я.

- Что-то о желании вдохнуть в кольца любовь или вроде того, - сказал Жан-Клод, неопределенно взмахнув рукой. Веками скрывая свою силу от других вампиров, он научился выглядеть безобидным и пустым. Просто соблазнительный красавчик, ничего особенного, проходите дальше.

- Что ж, моему мастеру виднее, он величайший ювелир, - она счастливо улыбнулась и принялась упаковывать украшения. Айрин не усомнилась ни в наших словах, ни в том, что ее мастер может использовать ее как марионетку и изменить все их планы. Видимо, такое случалось и раньше, ведь Мельхиор был «художником» на протяжении нескольких тысяч лет. Это дарит вам определенный авторитет. Интересно, как Айрин отнесется к новому источнику его вдохновения.

Мы дождались, пока она соберет все драгоценности. А затем наши охранники проводили и передали ее телохранителям, чтобы те присмотрели за ней, когда Айрин вынесет такие сокровища из Цирка. Будет отстойно, если на нее нападут и ограбят по пути к мастеру. Особенно теперь, когда он понял, что влюблен в нее.

Когда мы остались наедине, я повернулась к Жан-Клоду.

- Он действительно с самого начала влюблен в нее?

- Полагаю.

- Но не знаешь точно.

- Не знаю.

- Ты заставил его влюбиться в нее?

Он сделал этот галльский жест: почти пожал плечами, но не совсем.

- Мы всего лишь приподняли завесу и позволили ему увидеть ярчайший драгоценный камень в его коллекции.