Реставратор (ЛП)

Однако дом тёмен и тих, подъездная дорожка пуста. Сжав ключ в руке, я прошла к боковым воротам мимо карликовых пальм, чьи мощные листья нависали над забором. Как только я вошла в сад, к дому подъехала полицейская машина, и из неё вышел мужчина в форме. Я не ударилась в панику. Наоборот, почувствовала облегчение, увидев его.

Он прошёл через парадный вход, и мы встретились у ступенек крыльца.

— Мисс Грей? Амелия Грей?

— Да?

Он вежливо кивнул и коснулся края шляпы.

— Добрый вечер, мэм.

Он говорил с сильным акцентом, растягивая слова, и мне стало любопытно его прошлое. Высокий мужчина, около тридцати, и весьма привлекательный, насколько я могла судить, ведь у меня не получалось разглядеть в темноте отдельные черты. Но намного сильнее меня интересовало, что за находка или открытие привело полицейского к моему порогу.

— Что-то случилось? — спросила я, готовясь к худшему.

— Нет, мэм. Джон Девлин попросил меня подежурить у вашего дома сегодня ночью.

От того, что он назвал полное имя детектива, веяло едва различимой формальностью, и я вспомнила, как стало неуютно другим полицейским на кладбище в присутствии Девлина. Чего они боялись? Точнее… почему Девлин так меня нервировал?

Полицейский внимательно меня изучил. Я могла только гадать, вызвано ли его любопытство просьбой Девлина или моим собственным потрёпанным видом. Мужчина достал бумажник и продемонстрировал удостоверение личности. После всех событий этого вечера я разозлилась на себя за то, что не додумалась попросить его сразу.

— Я понимаю, что вы пережили немало неприятного за сегодня.

— Кто-то забрался в мой автомобиль и выкрал портфель.

Я указала подбородком на свою машину, хотя с нашего места нельзя было разглядеть разбитое окно.

— В последнее время такие кражи не редкость. Панки только ищут чего бы стянуть, и никто никогда ничего не видит. — Полицейский бросил на меня ещё один взгляд. — Хотя, возможно, это связано с кладбищенским делом.

Казалось, он ожидал ответа, и поэтому я пожала плечами.

— Надеюсь, что нет.

— На всякий случай не теряйте бдительности. В конце смены я сделаю объезд. — Он достал визитку из кармана и вручил мне. — На обратной стороне мой номер. Если увидите или услышите что-нибудь подозрительное, не бойтесь, звоните.

Я с благодарностью взяла протянутую визитку и поднялась на крыльцо. Зайдя в дом, я задвинула засов, включила свет и выглянула в окно. Полицейский сел обратно в служебную машину, но не съехал с обочины. В салоне загорелся свет, и я увидела, что мужчина поднёс телефон к уху. Интересно, отчитывается ли он перед Девлином. И почему от этой мысли мне стало одновременно легче и тяжелей на душе?

Отвернувшись от окна, я оказалась наедине со своим пустым домом.

Свет от подсвечников провёл меня через арочный дверной проём в длинную, узкую прихожую. Направо — просторная комната, заставленная старинными вещицами из благотворительного магазина. Налево — неровная лестница и запертая дверь, отделявшая квартиры на первом и втором этажах.

Мой кабинет находился на переделанной террасе в дальней части дома, прямо за кухней. По утрам через высокие окна пробивался маслянистый свет, и мне нравилось начинать свой день именно там, с ноутбуком и чашкой чая.

Сегодня вечером за окнами лежала одна только темнота.

Повернувшись спиной к теням, я села за стол, открыла ноутбук и сконвертировала папку «Дубовая роща», чтобы отправить все изображения в одном письме по адресу, указанному на визитке Девлина.

Сделано.

Расслабилась и выдохнула. Моё участие в этой тревожащей неразберихе закончено. Помогла полиции всем, чем смогла.

Но даже нажав кнопку «отправить», я всё ещё не могла избавиться от тревоги. Если убийца не знает, что Девлин получил фотографии, то может до сих пор считать меня угрозой, а он никак не может знать, что я отправила снимки, если только не наблюдает за мной в эту самую минуту.

Я бросила опасливый взгляд через плечо.

Конечно, за спиной никого не оказалось. Никаких глаз, выглядывающих из темноты. Никакого лица, прижатого к окну. По стеклу лишь ползли еле заметные дорожки конденсата.

Я понаблюдала, как на инее проявляются крошечные линии, точно призрачные гравюры, но в этих разводах не было ничего сверхъестественного. Ничего зловещего, просто тёплый воздух столкнулся с холодной поверхностью.

Наверное, дело в том, что от моего плаща исходил неприятный запах: принесённая с кладбища вонь усиливала мрачные предчувствия.

Поднявшись по лестнице, я поспешила в ванную, где сбросила с себя всю одежду и положила её в мешок для мусора. Затем встала под душ и стала тереть кожу и волосы добрых двадцать минут, пока каждая частичка кладбищенской грязи не смылась в канализацию.

Завернувшись в полотенце, я прошла через прихожую в спальню, надела хлопчатобумажную пижаму и пару толстых носков: деревянный пол неприятно холодил ноги.

Отрегулировала термостат и отправилась на кухню сделать чай. Принеся чашку в кабинет, я села за стол и ещё раз открыла ноутбук.

Чай с успокаивающей ромашкой и хороший душ одолели моё волнение. Я расслабилась и начала работать над новой статьёй для блога: «Кладбищенская сирень — божественный аромат смерти».

«Конечно, сегодня вечером кладбище пахло не настолько божественно», — подумала я с отвращением.

Не в силах собрать мысли в кучу, я сдалась и вернулась к снимкам «Дубовой рощи».

Используя зеркало во весь рост чтобы отразить свет, я успела сфотографировать почти каждую могилу в передней секции прежде, чем начался дождь. Создание визуального отчёта — первый шаг перед восстановлением кладбища. Затем начинается стадия поисков. Путь к успешной реставрации всегда лежит через архивы. Если невозможно найти справочник или карту, то приходится скрупулёзно штудировать регистрацию смертей в округе, церковные реестры и семейные Библии иногда в течение многих недель или даже месяцев. Я изучала книги, сколько времени бы это ни занимало, потому что ничто не выглядит столь же печальным, как безымянная могила.

Просматривая все изображения в формате .jpeg, я искала место захоронения жертвы по памятникам и ориентирам, которые запомнила ранее на кладбище. Переключила снимки на полный экран и увеличила масштаб. Используя лупу, я внимательно рассмотрела все могилы, тщательно исследуя каждый пиксель.

Не найдя никаких доказательств, что почва была разрыта, пока делались снимки, я пришла к заключению, что убийца закопал тело после того, как я покинула кладбище в конце пятницы, но прежде чем в полночь разразился шторм.

Как бы то ни было, я приметила одну действительно любопытную деталь.

Наклонившись вперёд, чтобы внимательнее изучить изображение, я рассеянно потёрла большой палец о полированный камень, который носила на цепочке вокруг шеи.

Надгробный камень не был повёрнут к могиле. Само по себе это не было необычным. Иногда родные просили, чтобы надпись можно было прочесть, не подходя к могиле. Связано ли положение надгробного камня с тем, почему убийца выбрал именно это место, чтобы избавиться от тела, или нет — я понятия не имела.

Положив ногу на ногу, я перешла к следующему снимку. На этот раз к самому изображению надгробия. Кратко занесла в блокнот имя, эпитафию, год рождения и смерти и описала символы — ветвь плакучей ивы, переплетённая с лозой пурпурного вьюнка, и перо, падающее к основанию камня.

Затем открыла соответствующий файл и просмотрела информацию, которую собрала относительно покойной, некой Мэри Френсис Пинкни. Она умерла от скарлатины в 1887 году в возрасте четырнадцати лет.

Ничего примечательного.

Вернулась к своим записям и перечитала эпитафию:

Над её безмолвной могилой

Под луной скорбят звёзды ночные.

Не мертва, лишь в забвение ушла,

Ибо душа не была спасена.

Стих вызвал секундную меланхолию, но в нём тоже не было ничего примечательного. Скорее всего, могила выбрана случайно, или потому что она располагалась вдалеке от стен и ворот, чтобы её было трудно заметить случайному прохожему.