Rise

— Я уже ухожу, — Амелия поднялась со стула для посетителей. — Еще вечером загляну вместе с Алексом. До свидания, профессор.

— Всего доброго, мисс Дэвидсон, — отозвалась Гермиона. — Ну и что за вопрос? — спросила она, как только Амелия ушла.

— А ты догадайся! Уже полторы недели прошло, а ты ни словом не обмолвилась, как там зелье себя ведет. Или ты забыла о нем?

— Не кипятись, Малфой. Я именно по этом поводу здесь.

— И? — я сложил руки на груди, а сердце мое колотилось как сумасшедшее.

— Все хорошо. Цвет зелья с каждым днем становится все ярче. Если и дальше так пойдет, то к понедельнику оно станет именно изумрудно-зеленым.

— Хвала Мерлину, — на выдохе сказал я. — Почему ты раньше не говорила?

— Потому что хотела убедиться, что все в порядке, прежде чем обнадеживать тебя, — ответила она.

— Ладно, — пробурчал я.

Наступила неуютная тишина. Я уже думал, что Грейнджер сейчас уйдет, но она вдруг снова заговорила.

— А у тебя, значит, настроение плохое? — спросила она и смерила взглядом конфеты, разбросанные по кровати.

— А как ты думала? Ты молчишь, а Помфри наотрез отказывается меня отсюда выпускать. Мне уже осточертели эти больничные стены.

— Хм, а, по-моему, ты очень мило и радостно беседовал с мисс Дэвидсон. Если это ее присутствие на тебя так благотворно влияет, надо просить ее быть свидетелем при всех наших с тобой разговорах. При ней ты ведешь себя гораздо лучше.

— Ты сейчас какую-то глупость сказала, — я нахмурился.

— Да нет. Все верно, — Гермиона ухмыльнулась, а потом отвернулась от меня. — Она ведь твоя девушка?

— Нет! С чего ты взяла? — почти закричал я. — Мы вообще с ней плохо ладим, ругаемся часто. Она больше с Алексом общается, у них целая куча общих интересов.

— Ясно. Хм, даже… жаль. Было бы неплохо, если бы ты стал более человечным. А говорят ведь, что любовь меняет характер в лучшую сторону.

— Это смотря какая любовь, — сказал я сухо.

— Ладно, оставим в покое лирику. Поговорим о более насущных делах, — с этими словами Грейнджер села на стул и посмотрела на меня с мрачной решимостью. — В общем… я поговорила с мадам Помфри. Она сказала, что готова отпустить тебя не раньше субботы. Но в понедельник тебе снова придется здесь оказаться, потому что зелье нужно пить под ее присмотром, и потом несколько дней еще побыть здесь. В общем…

— Профессор Грейнджер все никак не решится сказать вам, что вы пробудете здесь еще не меньше недели, мистер Малфой, -закончила за Гермиону вошедшая Помфри.

— Но…

— С сегодняшнего дня я прекращаю вам давать лекарства. Будем готовить ваш организм к приему серьезного целительного зелья. Для вашего же блага лучше оставаться под моим наблюдением.

— Ладно, — согласился я. — Но позвольте мне хоть на улицу в выходные выйти.

— Я вам окно открою, подышите свежим воздухом отсюда.

— Ясно, — кивнул я, и мое настроение окончательно испортилось.

— Вот и отлично. Ну вы беседуйте дальше, я только проверить, все ли в порядке, приходила, — сказала Помфри.

— И чья это гениальная идея? — спросил я.

— Общая, — уклончиво ответила Грейнджер. — Я просто не хочу, чтобы ты пострадал из-за зелья. Лучше перестраховаться.

— Я тебе доверяю, — сказал я и вдруг понял, что говорю абсолютно искренне.

— Спасибо, — сказала она и опять спрятала от меня взгляд. — Я пойду уже, мне еще контрольные проверять надо.

— Грейнджер, — позвал я, когда она поднялась со стула, собравшись уйти.

Она обернулась и посмотрела на меня.

— Да?

— Раз уж ты причастна к тому, что меня еще неделю продержат в заточении, то хоть приходи меня проведывать почаще.

— Я постараюсь, — ответила она. — Пока.

— Не поставь там всем “тролля” за контрольные! — крикнул я ей вдогонку.

— Договорились, — ответила она не оборачиваясь.

Я снова остался один. Собрав все конфеты, я сложил их на тумбочку и улегся поудобнее. Прикрыв глаза, я пытался разобраться, почему Грейнджер привносит такой сумбур в мои мысли каждый раз, как появляется. Во мне просыпается столько разных чувств и эмоций, что я не могу с ними совладать, часто прячась в итоге за раздражением и напускной злостью. Если попытаться идентифицировать все эти чувства, то можно найти и уважение, и зависть, и тепло, и обиду, и встревоженность, и гнев, и влечение, и страх, и… много чего еще. Что из этого всего преобладает?

*

Я так и не решился написать маме обо всем, что у меня происходило, ограничившись только общими фразами и обещанием приехать домой, как только смогу.

Чем ближе был день приема исцеляющего зелья, тем больше я нервничал. Мне казалось, что дни будут тянуться бесконечно, но они летели так быстро, что я не успевал за ними уследить и только мысленно просил время замедлить свой ход. Мне было страшно. Я не так боялся смерти, в случае, если зелье окажется неправильно сваренным, как боялся, что оно просто не подействует, и все мои надежды рухнут. Я ненавидел теперешнее свое состояние, но в случае краха всей этой затеи Грейнджер, будет гораздо сложнее смириться.

Алекс, видя мою нервозность, старался приходить ко мне как можно чаще. Не отставала от него и Амелия, хоть и не понимала реальных причин моего настроения. Даже Гермиона приходила каждый день, пусть и ненадолго. Я должен был быть благодарным за эту поддержку, но так и не сказал этим людям “спасибо”.

В ночь с воскресенья на понедельник я не мог сомкнуть глаз. Покрутившись с боку на бок и так и не сумев уснуть, я отчаянно пожелал, чтобы кто-нибудь сейчас был рядом со мной. Повинуясь внезапному эмоциональному порыву, я взял перо и пергамент и начал писать.

Привет.

Сейчас ночь, и ты, наверное, спишь. А мне совсем не спится и очень хочется с кем-нибудь поговорить. Скажи, Грейнджер, ты веришь в успех?

Д.М.

Я перечитал написанное, усмехнулся и покачал головой. Сложив эту короткую записку вчетверо, я положил ее на тумбочку. Мне в голову пришла более здравая идея.

— Тинки! — позвал я тихо.

Раздался хлопок и заспанный эльф возник передо мной.

— Хозяин звал Тинки? Что нужно сделать? — он огляделся по сторонам.

Я набрал в легкие воздуха, чтобы озвучить свою просьбу посидеть со мной и развлечь меня недолгой беседой, как эльф раздал радостный возглас.

— Я знаю, молодой хозяин Драко хочет, чтобы Тинки доставил письмо мисс Гермионе! — он схватил с тумбочки листок, надписанный ее именем.

— Э-э-э, — растерялся я. — Не совсем. Но… — в моей голове возникли новые мысли. — Ладно. Отнеси это мисс Гермионе, но если она уже спит, просто принеси записку обратно. Ты понял?

— Да, сэр. Тинки все сделает, как надо, — с этими словами он исчез.

Я потер виски и вздохнул. Похоже, я начал прислушиваться к советам домового эльфа. С ума сойти можно. Что же меня ждет дальше? Общение с котами и собаками?

Мои неуклюжие порывы к самобичеванию были прерваны возвращением Тинки с запиской в руках. Ну, естественно.

— Я и не сомневался, что мисс Гермиона уже спит, — сказал я. — Давай сюда записку, я ее порву и выброшу потом.

— Нет, хозяин Драко. Это ответ. Она не спала, — эльф осторожно протянул мне листок, будто не хотел отдавать, не убедившись, что я понял его слова правильно.

— Вот как, — я взял записку и сразу же развернул ее.

Здравствуй.

Знаешь, я тоже немного нервничаю. Но поверь, я не собираюсь подвергать твою жизнь опасности. Утром я покажу зелье профессору Слизнорту и мадам Помфри, и только если они одобрят, ты его выпьешь. Я ходила на него посмотреть полчаса назад. Оно изумрудно-зеленое. Это вселяет в меня надежду.

Малфой, ложись спать, утром тебе нужно быть полным сил. Верь, что все будет хорошо.

Спокойной ночи.

Гермиона Грейнджер

Я достал из тумбочки еще один листок пергамента и быстро написал на нем ответ.

Спасибо за поддержку. Ты тоже ложись спать, уже очень поздно.

Приятных снов.

Д.М.

Отложив перо, я сложил листок и передал его Тинки.