Rise

С легким хлопком около нас появился Тинки, с трудом держа в маленьких ручках тяжелую и объемную зимнюю мантию темно-синего цвета. Увидев Грейнджер, он засиял от радости, и она ответила ему теплой улыбкой.

— Тинки, твоя задача левитировать мое кресло, следуя за Грейнджер. Но учти, чтоб я не слышал от тебя ни звука. Тебе ясно? — сказал я, пока эльф помогал мне надеть мантию.

— Да, хозяин Драко, — кивнул он.

— Может, можно как-то повежливее, — поморщилась Гермиона.

— Конечно, — сказал я, глядя на нее, и потом перевел взгляд на Тинки. — Спасибо, Тинки.

— Малфой, а можно без сарказма? — она снова поморщилась.

— Я и не думал, — ответил я. — Идем?

— Сейчас, только дождемся мистера Филча, он должен запереть за нами дверь.

Завхоз, вечно недовольный на вид, подошел через минут пять. Все это время, пока мы его дожидались, в холле стояла абсолютная тишина. Филч смерил меня подозрительным взглядом, потом угрюмо посмотрел на Грейнджер и сказал только:

— Когда вернетесь, постучите пять раз, я открою. Негоже дверь открытой оставлять в такой поздний час.

— Спасибо, мистер Филч, — улыбнулась ему Гермиона. — Мы вам очень признательны.

Когда мы вышли на улицу, он все еще бурчал что-то про то, что “какие еще дела могут быть на улице среди ночи, ходят тут, спать нормально не дают”. Грейнджер достала свою волшебную палочку и прошептала заклинание “Люмос”. Мы огляделись по сторонам. Ночь стояла тихая, но морозная. Небо полностью заволокли тучи, шел мелкий снег, и нельзя было разглядеть ни одной звездочки.

— Снег идет… Так красиво, — на выдохе проговорила Грейнджер.

— А мне жаль, что не видно звезд, — отозвался я.

— Да, звездное небо — тоже прекрасное зрелище. А особенно здесь, возле Хогвартса, все как и раньше, будто бы и не видело это место всех тех ужасов, что здесь творились, — она замолчала на некоторое время, и мы молча любовались падающими хлопьями, думая каждый о своем. — Ну что, пойдем? — сказала она, тряхнув головой, словно очнувшись от своих мечтаний.

— Да, надеюсь, нам повезет, — ответил я негромко, и мы двинулись в сторону опушки Запретного леса.

Снег хрустел под ногами Грейнджер и Тинки, и было слышно, что он успевал сделать шесть шагов, пока Гермиона делала два.

— Ты не злишься на меня больше? — спросил я.

— Нет, — она покачала головой. — Не вижу в этом смысла. Ты неисправим, — она сравнялась со мной и снова заговорила: — Малфой, скажи честно, зачем тебе так необходимо было идти со мной?

— Мне так захотелось, — ответил я, пожав плечами. Немного подумав, я решил уточнить: — Мне так спокойнее.

— Очень странная причина у тебя, — она покачала головой. — А ты выдержишь такие нагрузки?

— Я выпил обезболивающего зелья, — ответил я честно, хоть меня и задело то, что она считает меня слабым. — И потом, ты же настояла, чтобы меня сопровождал эльф, с чего бы мне устать?

— Это не я настояла, а директор МакГонагалл, — сказала она. — И прекрати все так воспринимать в штыки. Если кто-то волнуется о твоем состоянии, это не значит, что он тебя унижает. Это говорит только о том, что тебя хотят избавить от лишних проблем, вот и все. А ты ведешь себя так, будто тебя оскорбляют. Дикобраз, а не человек…

— Пойми и ты, что я могу оценить свои силы лучше, чем ты или кто-либо еще, и если я что-то делаю или собираюсь делать, значит, я рассчитал уже, справлюсь ли, — ответил я.

— Будь хоть немного признательным за заботу о тебе, — проговорила Грейнджер упрямо.

— Как тебе быть профессором? — спросил я, решив сменить тему, иначе мы рисковали снова поругаться.

— Здорово, — ответила она, и хоть я не видел ее лица, можно было понять, что она улыбается. — Жаль, что придется оставить преподавание, если я поступлю все-таки в Академию зельеваров.

— Тогда зачем тебе столько мороки с поступлением, если тебя устраивает твоя нынешняя работа? — недоуменно спросил я.

— Для меня это шанс расширить возможности, — ответила она. — Как ты не понимаешь? Вот сейчас у меня есть возможность делать множество вещей, но зельеваром я стать не могу, а после окончания академии дорога будет открыта и в этом направлении. Я смогу делать то, что мне нравится, и не бояться что-то менять, потому что вариантов у меня будет масса. И вообще, мне нравится учиться.

— Заучка, — ухмыльнулся я.

— Да, ну и что? В этом нет ничего плохого, особенно учитывая то, что это делает меня счастливой, — с пылом ответила она. Я даже позавидовал ей в этот момент, столько целеустремленности, силы и энергии было скрыто в этой хрупкой на первый взгляд девушке.

— У тебя в руках вообще любые возможности, — сказал я, — ты же знаменита.

Она интенсивно покачала головой.

— Дело совсем не в этом. Я сама создаю себе все возможности. И я понимаю, к чему ты клонишь, но у тебя тоже есть все, что нужно, чтобы реализовать себя так, как ты хочешь.

— Грейнджер, ну посмотри на меня, — я развел руками.

— Смотрю. И вижу человека, прошедшего многое, сделавшего сложный выбор, человека с живым умом и изрядной долей упрямства. В конце-концов, ты же представитель семьи из “списка двадцати восьми”!

— Не смеши меня, ты прекрасно знаешь, что моя репутация разрушена окончательно, — я покачал головой.

— Все в твоих руках, — ответила она. — Вот что бы ты хотел делать после Хогвартса?

Я вздохнул.

— Еще недавно я вообще не знал, что делать со своей жизнью, а потом мы случайно встретились, и ты дала мне шанс наполнить смыслом целый год. Дальше я пока не загадывал. Наверное, все зависит от того, поможет ли мне зелье, которое ты собираешься сварить…

— Нет, так не пойдет. Независимо от того, сможешь ли ты ходить или нет, ты должен строить планы и ставить перед собой цели! — воодушевленно сказала она.

Я размышлял над ответом и смотрел по сторонам. За разговором я как-то и не обратил внимания, что мы зашли уже достаточно далеко в лес, и деревья здесь росли все ближе и ближе друг к другу. Нам нужно было отыскать какую-нибудь поляну в самой гуще леса или чистое место на берегу около водоема, именно в таких местах существовал шанс встретить единорога.

— Мне нравятся зелья, — наконец сказал я. — Возможно, я бы хотел стать зельеваром в будущем. Но не думаю, что это у меня получится. Я не такой как ты, чтобы поступать в твою академию.

— Не обязательно же заканчивать именно эту академию. Да, она самая престижная, но не единственная, где учат зельеварению. Я думаю, что раз тебе нравится, значит, надо продолжать развиваться в этом направлении.

— Возможно, — отозвался я. — Если только мне будет позволено колдовать. И если я смогу нормально колдовать.

— Думаю, сможешь, — сказала она. — Кстати, сегодня вечером, когда я уже собиралась спускаться в холл, сова принесла мне письмо от Гарри. Он пишет, что узнал, кто в Министерстве курирует твое дело, и что поговорит с этим человеком по поводу смены твоей волшебной палочки.

— Правда? — оживился я. — Спасибо. Значит, есть шанс?

— Определенно, — она улыбнулась. — Нет таких задач, с которыми не справился бы Гарри Поттер. Ну, кроме, разве что, выбора рождественского подарка для Джинни. Впрочем, это тебе не будет интересно.

Мы замолчали. Я бы полюбовался пейзажем, но вокруг стояла такая темень, что света от волшебной палочки Гермионы едва хватало, чтобы видеть на несколько футов вперед. Снег со льдом, слой которого здесь был совсем тоненьким из-за густоты деревьев, похрустывал под ногами. Скорее всего, земля была довольно скользкой, но Грейнджер уверенно ступала по ней без видимого опасения поскользнуться или упасть. Сейчас я больше всего мечтал самостоятельно пройтись по этому легкому снегу, чтобы и мои шаги эхом отдавались в этом мрачном царстве деревьев. Мне хотелось идти рядом с Грейнджер и смотреть на нее с высоты своего роста, а не снизу вверх. Стало немного грустно, а мы тем временем все продолжали углубляться все дальше в лес. Тишина начала давить на меня, и я не выдержал.