Rise

Грин поднялся со своего места и, обаятельно улыбнувшись, кивнул. Меня будто ударили чем-то тяжелым по голове — нехорошее предчувствие.

— Ого, — воскликнул Алекс. — Девчонки теперь с большей охотой будут идти на ЗоТИ.

— Скорее, бежать, — хмуро сказал я. — Я знаю этого длинноволосого.

— Откуда? — удивился он.

— Это тот самый мракоборец, с которым мы с Грейнджер познакомились в день Рождества в Косом переулке, а потом встретились еще раз — в Министерстве Магии. Он еще все время флиртовал с ней. Сейчас, кстати, они рядом сидят.

— Ревнуешь? — усмехнулся Алекс.

— Пошел ты, — проворчал я, глядя на то, как Грин говорил что-то, склонившись ближе к Гермионе, а она улыбалась ему в ответ и кивала.

Алекс издал сдавленный смешок.

— И пойду. Судя по всему, директор закончила с новостями, так что я — спать. До завтра.

— Пока, — отозвался я, не поворачивая головы. Все мое внимание было приковано к преподавательскому столу.

Спустя пять минут мне надоело наблюдать за этим глупым воркованием, и пальцы, сжатые в кулаки, начало сводить судорогой. Тихо выругавшись и бросив еще один испепеляющий взгляд на Грейнджер с Грином, я отправился в комнату, так ничего и не доев.

Уже когда я лег, Тинки принес мне записку от Гермионы. Я был так зол, что едва не выбросил ее, не читая. Но здравомыслие все же взяло верх. Тяжело вздохнув, я развернул лист пергамента и прочитал (текст был написан синими чернилами):

Добрый вечер, Малфой!

Хочу напомнить тебе, что завтра начинаются наши с тобой дополнительные занятия. Буду ждать тебя в лаборатории, где мы варили зелье, в шесть часов вечера.

И до нашей встречи потрудись придумать объяснения, почему ты весь ужин прожигал меня взглядом.

Г.Г.

Я не стал отвечать ей, нужно было подумать. Хотя бы о том, что она заметила мое недовольство, когда как мне казалось, что она даже не смотрела в мою сторону. С этими мыслями я и уснул.

*

На следующий день мало кого в Хогвартсе заботила учеба. Все обсуждали последние происшествия и нового, пусть и временного, учителя ЗоТИ. Как я и думал, все девушки признали Грина красавчиком, а некоторые даже уже пытались выяснить что-нибудь о его личной жизни и строили планы, как его соблазнить. Слыша эти глупые разговоры, я раз за разом закатывал глаза, а Алекс нарочито смеялся и просил меня завидовать не так заметно. Я же считал, что он был так спокоен только потому, что Амелия еще не видела этого ловеласа, которым, я был просто уверен, Грин точно был, и не высказывала своих восторгов о нем.

Моя личность тоже стала обсуждаемой новостью дня. Утром в гостиной Слизерина со мной поздоровалось куда больше народу, чем обычно. Кто-то даже поблагодарил за поднятый престиж факультета и принесенные баллы. Таунсенд, которая только утром вернулась из Больничного крыла, пожала мне руку и рассыпалась благодарностями, которые было совершенно неловко слышать после того, как меня больше полугода “кормили” презрением.

Весь день я думал о Грейнджер и предстоящей встрече. Забавно, я думал, что после того, как эпопея с зельем закончится, я смогу видеть Гермиону только на трансфигурации, но она все равно продолжала участвовать в моей жизни гораздо больше, чем я смел надеяться.

Я собирался отправится на встречу сразу же после ужина, и сейчас, сидя в Большом Зале, обдумывал достойный ответ на вчерашнее замечание Грейнджер по поводу моих недовольных взглядов.

— О чем задумался с таким мученическим выражением? — спросил подошедший Алекс.

— Ты где был? Я тебя искал! — вместо ответа на вопрос выдал я.

— К Амелии ходил, — ответил он, помрачнев.

— Помфри не пустила? — спросил я в надежде, что именно это является причиной плохого настроения друга.

— Если бы, — грустно сказал он. — Амелия выгнала, не захотела говорить со мной.

— Сочувствую, — сказал я, похлопав его по плечу.

— Сам виноват, — он смахнул мою руку. — Сочувствие мне не требуется.

— Перестань.

— Да ладно. Сходи к ней ты, расскажешь потом, как она. Хорошо?

— Да, — я кивнул. — Но сейчас у меня дела, так что позже, вечером.

Доев свой ужин и попрощавшись с Алексом, я направился в лабораторию, в которой меня должна была ждать Гермиона.

Я коротко и отрывисто постучал. Изнутри послышалось негромкое “Да”, и я открыл дверь.

С последнего моего визита сюда обстановка частично переменилась. Рабочие столы с котлами были отставлены к шкафам и стеллажам, а возле окна, недалеко от письменного стола, стояла не то кушетка, не то диван. Грейнджер пригласила меня войти внутрь и закрыла дверь. Она все еще была зла на меня. Это чувствовалось в ее манере держаться, в тоне ее речи, в колючих взглядах, которые она на меня то и дело бросала.

— Вот тебе методики лечения, прочти то, что отмечено закладками, и приступай. Если нужна будет моя помощь, позовешь, — она передала мне серую книгу, которая явно была магловской: на обложке красовался длинный заголовок, там знакомым для меня было только слово “реабилитация”.

— А ты будешь просто следить за мной? — спросил я настороженно.

— Буду не давать тебе лениться, — ответила она и отвернулась к шкафу.

— По-твоему, я не в состоянии сам все делать, и за мной надо присматривать, как за маленьким ребенком? — возмутился я.

— Не теряй времени, пожалуйста. Читай отмеченное, ложись на диван и работай! — отчеканила она, вернувшись к столу со стопкой пергаментов.

— Слушай, Грейнджер, я понимаю, ты злишься на меня…

— Давай не будем занимать время бесполезными разговорами, — перебила она меня.

— Да черт с тобой! — не выдержал я, и рванул обложку в сторону, открывая книгу на первой закладке.

— Поаккуратнее, книга библиотечная, — сделала мне замечание Гермиона.

— Починишь потом, — отозвался я.

— Сам чинить будешь! — еще больше разозлилась она.

— И не подумаю, — очень спокойным тоном сказал я и ухмыльнулся.

— Малфой, замолчи и читай, — процедила она сквозь зубы.

— С радостью, — протянул я. Она подняла глаза и внимательно на меня посмотрела, но не произнесла ни слова. Вздохнув, она вернулась к прежнему делу.

У меня ушло не меньше часа, чтобы изучить все то, что отметила для меня Грейнджер. Там было много интересной информации о строении тела, видах травм, похожих на мою, способов восстановления после получения увечий, а главное — там было перечислено огромное количество упражнений с подробными описаниями, делая которые, через некоторое время можно было достичь поразительных результатов, если верить книге. Правда, там не говорилось о сроках в несколько месяцев, в книге утверждалось, что на восстановление нужно потратить годы постоянных тренировок. После прочтения этой информации мой боевой настрой улетучился, будто его и не было.

— Я дочитал, — сообщил я, нарушив тишину в помещении.

Гермиона вздрогнула от неожиданности.

— Тогда выбирай любое упражнение из списка, который я составила, — он в конце книги между последней страницей и обложкой — и приступай. Сначала идут более легкие, потом те, что посложнее. Но первое время все упражнения будут даваться нелегко, учти это.

Я с недоверием уставился на диван, а потом перевел взгляд на Грейнджер. Она невозмутимо читала какой-то текст с пергамента в ее руках, видимо, чье-то эссе. Вздохнув, я не спеша перебрался с кресла на диван и лег.

Спустя десять минут я устал так, будто не спал уже трое суток, не меньше. Элементарные на вид упражнения не получались совершенно. Я стиснул зубы и продолжил попытки. Грейнджер, казалось, не обращала на меня никакого внимания.

Еще через двадцать минут я начал тихо ругаться себе под нос. Моей задачей было просто двигать стопами, но они отказывались слушаться. Я сжал руки в кулаки. Лоб покрылся испариной. Гермиона по-прежнему делала вид, что меня здесь вообще нет, а я не знал, рад я этому или нет.

Еще через полчаса я стукнул кулаком по дивану и решил, что пора сообщить, что мне все это надоело.