Четыре голубки (ЛП)

— Если ты обо мне, — ответил Дрейк, — то я говорю «нет».

— Только убегать умеешь, да, малец? — спросил Том Харри. — Только иногда тебя ловят и дают пинка!

— Оставь его в покое, — вмешалась Эмма. — Отстань от него, тупой верзила! — и она отпихнула Тома в сторону. — Как там старый добрый проповедник? — обратилась она к Сэму. — Много молился в последнее время?

— Каждый день, — ответил тот. — За тебя. И за всех. Но в особенности за тебя.

Салли-забери-покрепче снова громко захохотала. Она была крепко сбитой и добродушной женщиной сорока пяти лет и дружила с Эммой. Они принадлежали к одному типу. Это сблизило Эмму с отцом, и она научилась его выносить.

— Эй, ты о чем это? — Том Харри двинулся ближе к Сэму. — Молился за нее? Я не позволю вонючим методистам блеять свои молитвы за мою девушку! А ну, иди-ка сюда...

— Отвянь! — снова сказала Эмма, на сей раз потянув его к себе. Она тоже выпила пару стаканов и была в том же приподнятом настроении, что и Салли. — Я ничья девушка, заруби себе на носу! Не кипятись, Том. Такой отличный вечер, и мы идем смотреть на улов сардин. Целый мешок набрал, да, Сэм? Дай-ка взглянуть.

Сэм открыл мешок, и несколько человек уставились внутрь, хохоча и толкаясь.

— Шар Нэнфан тоже набрала немного днем, — сказал Нед Ботрелл, — но куда хуже. Так ты борец, Сэм?

Нед был самым трезвым из всех и лучше держался на ногах. Он недавно присоединился к пастве Сэма, и Сэм гордился тем, что его привлек.

— Неа, уже давно не борюсь, — ответил Сэм. — Много лет как.

— Ну давай, — сказал Пол Дэниэл. — Я вроде видал тебя разок в Блэкуотере. Помню-помню. Ты смелый парень. Он же борец, да, Дрейк?

— Спорим, он и забыл, как это делается, — хмыкнула Эмма, и в ее глазах мелькнул огонек. — Только молится за потерянные души вроде моей. Устал от этого небось, да, Сэм?

— Вот о чем я подумал, — рявкнул Толли, перекрикивая болтовню. — Вот о чем я подумал...

И он судорожно закашлялся, согнувшись в три погибели.

— Ну, ну, милый, — сказала Салли Треготнан, похлопав его по спине. — Будет, будет, старый петушок, сплюнь-ка. Ты слишком быстро глотнул выпивку, вот в чем дело.

— Мы предоставили Толли организовать игры, — объяснил Сэму Нед Ботрелл. — Когда-то он сам побеждал в схватках, до того как руку потерял. Надеемся хорошо повеселиться. Это ж для церкви, знаешь ли. Она же не возражает против веселья, правда?

— Да, — согласился Сэм. — Пока ты славишь Господа через работу или веселье. Но самая большая радость, Нед, это спасение души через очищение от грехов.

— Ага, — встрял Пол Дэниэл, его Сэму обратить в свою веру не удалось, — я тебя видал в Блэкуотере. Года четыре или пять назад. Тебе сколько годков-то, Сэм?

— Двадцать пять.

— Значит, тогда тебе было не больше двадцати. Кажись...

— Вот о чем я подумал, — выкрикнул Толли, заглатывая воздух. — Хочу устроить такую ярмарку, какую тут не видали прежде. Как насчет схватки, Сэм? И ты, Дрейк. Чем больше народу, тем веселее. И ты, Том, и ты, Нед. Чем больше...

— Я-то в любом случае борюсь, — мрачно ухмыльнулся Том. — И с тобой поборюсь, да, Эмма?

— Да пошел ты! Ну и денек будет...

— Нам пора, — сказал Сэм Дрейку. — У меня вечером собрание.

— Эй, ты, — сказал Том, отодвигая Эмму. — Как насчет тебя, сосунок? Не умеешь драться-то, да? Боишься в штаны нассать? Боишься, что тебе кишки выпустят, да?

— Я боюсь с тобой драться, только когда вас трое против одного, — ответил Дрейк.

Том побагровел, дернулся к Дрейку, но на его пути встали Сэм и Нед, на несколько секунд возникла шумная потасовка. Когда клубок тел распался, Том проорал, что он разделается с крысенышем Карном даже одной рукой и переломит его об колено. Обе женщины тоже приняли участие в стычке, и лишь Дрейк не сдвинулся с места и смотрел на драку с серьезным лицом.

Через некоторое время он обнаружил, что Толли Трегирлс уставился на него. Из-за сплюснутого носа и неровного шрама он выглядел как актер на карнавале в роли дьявола.

— Не хотел тебя обидеть, Карн-младший. Наш Том слишком вспыльчив, это точно, но давай без обид. Ты хочешь драться в четверг? Или в гонках участвовать? Похоже, ты предпочитаешь гонки.

— Нет, — ответил Дрейк. — Я не в настроении веселиться.

Том Харри и Сэм глядели друг на друга. Эмма держала Харри за руку, хотя сложно сказать для чего — чтобы удержать его или чтобы самой не упасть.

— Как насчет нашего поединка, а? — спросил Харри. — Поборемся. По-честному. Если твой сопляк-брат не хочет драться, то как насчет нас с тобой? Если ты хочешь, чтобы я держался подальше от твоего братца.

— Если я буду с тобой драться, парень, то точно не на ярмарке, — сказал Дрейк.

— Нет, брат, — возразил Сэм. — Забудь об этих бессмысленных ссорах. Добра это не принесет. Но я надеюсь, что даже если и так...

— Я готов по-всякому с тобой подраться! — проревел Харри Дрейку с ухмылкой. — На кулаках, на палках, на ножах.

— Тихо, тихо! — Эмма поднесла пальцы к его губам и взвизгнула, когда Том игриво их укусил. — Почему бы тебе не побороться с ним, Сэм, покажи свое мастерство! Задай ему! Эй, ты укусил мои пальцы! Дерись с ним, Сэм! Ну, в смысле на ярмарке, с судьей и всё такое. Всё как положено и по-честному.

— Идем, Дрейк, — сказал Сэм, двинувшись вверх по склону.

Том Харри попытался обнять Эмму, но она отпихнула его и освободилась, и Том качнулся назад, на Дэниэла, тот ругнулся на него за то, что наступил на ногу.

— Точно! — сказал Толли. — Именно так! Специальный матч, а? Всё честь по чести. Гинея победителю. Как тебе, Сэм? Гинея на молельный дом, если победишь? Сам посуди...

— А я ставлю шиллинг на Сэма! — рявкнул Нед Ботрелл, накануне поругавшийся с братьями Харри. — Для ровного счета. Давай, Сэм. Мы все придем посмотреть, как ты положишь его на лопатки!

— Да, давай, Сэм, — добавил Дэниэл. — Для разнообразия. Проповедник-борец!

— Гинея победителю! — выкрикнула Салли. — Нет, пусть будет две гинеи!

Тропа была узкой, а народу сновало туда-сюда много, и теперь собралась толпа человек в тридцать, другие тоже стали поддерживать идею матча. В этом энтузиазме объединились два мотива: во-первых, поединок борцов, в котором преобладала личная вражда, всегда вызывал интерес, а во-вторых, Том Харри, вопреки всем своим попыткам наладить отношения с деревенскими жителями, вызывал почти такую же неприязнь, как и его брат, и приветствовалась любая попытка поставить его на место.

Сэму, однако, было на это наплевать. Улыбнувшись своей тонкой серьезной улыбкой, он объяснил, что отныне насилие — не его путь, даже насилие в спорте. Пусть другие веселятся, Господь избрал его, пусть и незаслуженно, чтобы стать свидетелем славы Божией и с утра до вечера трудиться над спасением душ человеческих.

Эмма, вырвавшаяся из тисков Тома, прервала эту импровизированную проповедь. Она стояла прямо напротив Сэма, ее волосы растрепались, и выкрикнула ему в лицо:

— Как насчет моей души?

Сэм улыбнулся, хотя его взгляд внезапно потух.

— Твоей, Эмма? Я только что сказал, что каждый вечер молюсь за нее.

— И что мне от этого проку? — спросила Эмма, и все засмеялись. — Мне ничуть не стало лучше. Честно, Сэм. Что-то тут не так. Если полировать душу каждый вечер, я должна бы уже сиять, как дверная ручка. Никакого проку.

Все снова засмеялись.

— Сестра, ты должна прийти на наше собрание. Тогда мы помолимся вместе.

— Может, и приду, — ответила она, — если ты его побьешь! — она ткнула пальцем в Харри. Тот поморщился.

— Сестра, — сказал Сэм. — Прости, но это не предмет для шуток. Если мои слова добрались до твоего сердца, это дело другое...

— Ах, — вздохнула Эмма. — А я-то думала, ты всерьез. Я думала, ты хочешь меня спасти.

— Хочу. И ты это знаешь. Это мое самое заветное желание.

— Ладно, — сказала она, положив руки на бедра. — Дерись с этим крепышом и побей его на ярмарке в четверг, и я приду на твои собрания!