Страница 6 из 56
- Все, что я могу - это перевязать. Приостановить кровотечение, обезболить пожалуй найду чем. Но ему надо к хирургу и срочно, - врач подняла голову, глядя прямо на командира и пытаясь всем своим видом убедить, что она говорит правду, только правду и ничего кроме правды. - Могу помочь при транспортировке. У меня есть закись азота. Я, конечно, не анестезиолог, но, думаю, с дозировкой справлюсь.
- Что такое закись азота? - прокаркал хрипун.
- Наркоз. Мы его используем для хирургической стоматологии... - Вейр потерла лоб, - веселящий газ.
- Действуйте, - кивнул головой командир.
Пистолет он свой так и не убрал, продолжая похлопывать им по бедру. И доктору казалось, что именно от этого навязчивого движения у нее начинает мерзко, тошнотворно ломить висок.
Но кое-как с работой она справились. Конечно, пациент не применил осложнить ей жизнь. Когда она заливала пластырем последний тампон, парень вдруг резко, как манекен, открыл глаза, вздохнул судорожно, толчками пропихивая в горло воздух. И схватил Вейр за руку.
- Не уходи, - даже не сказал, а потребовал он. Абсолютно ясным и четким голосом. Словно это не в нем три дырки было. - Не уйдешь?
Доктор молчала, ненавязчиво пытаясь освободить запястье, которое сжало, будто тисками. Как успокаивать умирающих террористов, у нее опыта не было.
- Я тебя не вижу.
Парень с силой, которой Вейр от него не ожидала, потянул доктора на себя. Ей пришлось опереться рукой на край кресла, чтобы не упасть на раненного.
- Бес... Не уйдешь? - снова потребовал он.
Глаза у него были желтые - нечто среднее между темным медом и янтарем - не слишком человеческий цвет. На правом нижнем веке синела колючая вязь татуировки. Напряженно хмурящиеся брови зажали на лбу складочку. А вот губы с запекшейся корочкой, очерченные четко, как у модели, были, почему-то, расслаблены.
- Н-нет, - пролепетала доктор и, спохватившись, добавила увереннее. - Я никуда не денусь.
- Хорошо, - вздохнул парень и отключился, забыв выпустить ее руку.
Пришлось разжимать его пальцы самостоятельно.
Упаковав в сумку ампулы и баллон с газом, доктор, похвалив себя за предусмотрительность, прихватила с собой и кислородную подушку, которую держала в кабинете на всякий случай. Жаль, что ее предусмотрительность не распространилась на носилки. А все простыни у нее были бумажные. Вес такого бугая они бы не выдержали.
- Док, вообще-то, вы можете остаться, - кашлянул Каркун. - Нам не надо, чтобы у вас неприятности были. Так, конечно, безопаснее. Но если хотите, то...
Вейр кивнула, а потом решительно помотала головой, вешая на плечо свою сумочку и подхватывая импровизированную укладку. Чувствуя себя при этом полной и окончательной идиоткой.
Утешаться приходилось только мыслью о том, что она, как врач, обязана помочь пациенту. Ну, еще тем, что под «остаться» бугай вполне мог подразумевать ее хладный труп с аккуратной дырочкой во лбу.
И только шагнув за порог смотровой, доктор вдруг вспомнила:
- Камеры...
Все-таки, смешны выверты человеческого сознания. Вроде бы, приготовилась к смерти и даже сама вызвалась сопровождать громил. А вот камеры ее напугали. Точнее, напугало то, что запись может свидетельствовать о ее добровольной помощи преступникам. А за пособничество террористам по головке не гладят. Хотя в данном случае стоило думать отнюдь не о законе.
- Какие камеры, детка? - насмешливо ответит парень с татуировкой на пол лица, ненавязчиво подпихивая ее вперед. - Нет тут никаких камер, и не было никогда.
Вейр снова кивнула, постаравшись перебирать ногами быстрее. За широкими шагами этих дылд поспеть было совсем не просто.
И только выйдя из здания, доктор оглянулась. Залитая теплым светом приемная скрывалась за закрывающимися тонированными стеклянными дверьми, словно уплывая от нее. И только веселый ослик на вывеске продолжал улыбаться. Ему и дело до Вейр не было.
Но долго любоваться ей не дали. Бесцеремонно нагнув голову, хрипун впихнул Ли на заднее сиденье потрепанной, будто только что вытащенной со свалки машины.
И на этом нормальная, обыденная и привычно-тоскливая жизнь ее закончилась.
[1] Суаре - званный неформальный вечер.
[2] Акшара (санскрит) - нетленный, неразрушимый. Возможный перевод - «неумирающий».
Глава вторая
Глава вторая
Скука справлялась с нервозностью куда лучше психологов и всех новейших препаратов вместе взятых. Это дома Вейр могла провертеться ночь напролет, да так и не заснуть. А в холодном, узком, с низкими потолками коридоре, больше напоминающем бункер, чем больницу, почти задремала.
В этом «госпитале» не были ничего, напоминающего стандартную клинику. Отсутствовали журнальные столики с научно-популярными журналами. На стенах не висели агитационно-разъяснительные панели о вреде курения. А в углах было пусто без торговых и кофейных автоматов.
Собственно, обстановка вообще не баловала деталями: несколько пластиковых кресел, словно спертых с платформы метро. Да стены, выкрашенные до половины тошнотворной зеленой краской. Ну, еще лампы на потолке. Даже сестринский пост отсутствовал. Коридор, стены и двери, в которые унесли «ее» пациента, а больше ничего.
И сидела она под этими дверьми уже несколько часов. По крайней мере, ей так казалось. Возможность определить время точнее отсутствовала. Телефон у врача отобрали еще в машине. Интересной такой машине, с абсолютно непрозрачными переборкой между водительским и пассажирскими креслами и отключенными окнами.
Единственное, что Вейр могла утверждать - больница находилась под землей. Автомобиль спускался долго, кружил и петлял, словно по горному серпантину. Да и потом, сопровождая пациента, на лифте они ехали вниз, а не вверх.
Но вот в какой район ее доставили, Ли даже предположить бы не рискнула. Добирались сюда они действительно долго. И раненый пару раз почти попытался смыться на тот свет. Конечно, она ему даже вещички собрать не дала. Но не будь с ними врача, легким испугом «парни» в черном не обошлись бы.
Только вот никакой благодарности с их стороны не наблюдалось. Проводили они ее в этот коридор, сгрузили раненного на руки медикам и ушли. Такое впечатление, что про врача вообще забыли. И что в такой ситуации прикажете делать? «Ау!» кричать?
Оставалось только упереться затылком в холодную, будто промороженную стену, закрыть глазки и дать времени делать свое дело - идти потихоньку.
- От кофе не откажешься?
Воронье карканье, отдаленно напоминающее человеческий голос, выдрало Вейр из мутной полудремы.
Врач выпрямилась, поспешно натягивая подол задравшейся юбки на колени. Стоило бы, наверное, и прическу поправить. Но суетиться перед Каркуном не хотелось. Она только украдкой провела тыльной стороной ладони по губам, проверяя, не пустила ли во сне слюни.
На этого громилу и стоя-то смотреть было неудобно. А уж сидя приходилось так голову задирать, что шею начинало ломить.
- Может, вы присядете? - выдвинула предложения Вейр, беря протянутую чашку. Обычную, фаянсовую чашку, белую - никаких тебе термостаканчиков. - А то у меня от вашего роста голова кружится.
Мужик хмыкнул что-то неопределенное, но сел в соседнее кресло, вытянув ноги едва не до противоположной стены.
Прихлебывая кофе, кстати, неплохой - крепкий, горячий и с ложечкой сахара - Вейр, никого не стесняясь, откровенно рассматривала террориста. Благо сейчас, когда адреналин схлынул, зрение ей не отказывало.
Ну, во-первых, он действительно был огромен. Из племени шкафов с антресолями. И разворот плеч не мог быть намного меньше, чем рост. Во-вторых, лицо у него было такое... Ну, какая физиономия может быть у подобного громилы? Крючковатый, загнутый к верхней губе нос еще и свернут на сторону. Причем ринопластику парню явно делали не раз. Потому что хрящ не только покосился, как старый забор, но еще и горбился на переносице. Губы узкие и сухие, поджатые. Глаза под тяжелыми бровями сидят глубоко, как у кабана. Скулы - острые, щеки впалые, подбородок - гранитной плитой.