Страница 32 из 38
Предметом спора с издателем также стал выбранный для книги эпиграф. Хемингуэй хотел, чтобы в нем была заключена тема, очень важная для него и его соратников, которые изо всех сил пытались сохранить самих себя в неприкаянном и бездомном послевоенном времени. В книге «Праздник, который всегда с тобой» Хемингуэй говорит о том, как он пришел к этому эпиграфу. У Гертруды Стайн, писал он, были проблемы с зажиганием в старой модели «форда». И молодой человек, работавший в гараже и бывший на фронте в последний год войны, ремонтировать «форд» мисс Стайн вне очереди не стал. В любом случае он не выказал достаточной sе́rieux,[103] и после того, как мисс Стайн выразила свое негодование, patron[104] гаража принес извинения за юношу. А после сказал ему: «Вы все génération perdue[105]». Позже, беседуя с Хемингуэем, она подчеркнула:
– Вот кто вы на самом деле. Все молодые люди, побывавшие на войне, – потерянное поколение.
Хемингуэй понимал, насколько последняя фраза подходит героям «И восходит солнце». Он написал Перкинсу, что, придумывая эпиграф, хотел бы противопоставить эти слова мисс Стайн одному отрывку из «Экклезиаста», который начинался со слов:
«Суета сует, молвил проповедник… Поколения приходят и уходят, лишь земля одна вечна. И восходит солнце, и садится, и покоится там, где оживает вновь». Перкинсу этот эпиграф понравился. «Экклезиаст» был его любимой книгой Ветхого Завета, и однажды он даже сказал своей дочери Пэг, что эта книга «включает в себя всю мудрость древнего мира». Цитата показалась ему идеальной, и поэтому он сразу же согласился.
Однако даже после публикации книги осенью 1926 года Хемингуэй продолжал размышлять над эпиграфом. Он спросил у Перкинса, не стоило ли им вырезать слова «Суета сует, молвил проповедник». Он считал, что это может усилить «главный посыл» книги, заключенный в том, что «лишь земля одна вечна». Перкинс снова с ним согласился. «Взаимоотношения человека и земли были сильнейшим мотивом в “И восходит солнце”, – написал он Хемингуэю. – Большинство критиков его не отметили, но я часто сомневаюсь, что эмоцию в чистом виде… может почувствовать… читательский класс. Я верю, что более приземленные люди все поняли».
Дочь Макса, Берта, вспоминала, с каким облегчением оба ее родителя читали отзывы в колонке воскресных книг, особенно заметку Конрада Эйкена[106] в «Herald Tribune»:
«Если в наши дни и существует книга, в которой диалоги были бы прописаны лучше, я не знаю, где ее искать. Они переполнены живым ритмом и выражениями, паузами, ожиданием и намеками, а также быстротой разговорной речи».
Коллега Макса, Роджер Берлингейм, вспоминал много лет спустя, что «И восходит солнце» смогло «убедить редакторов вроде Макса Перкинса, что, хоть новое поколение и потеряно, оно может найти себя в писательском мастерстве, которого у представителей старшего поколения уже почти не осталось».
Говоря о продаже романа, которая выросла с восьми до двенадцати тысяч экземпляров, Макс написал Эрнесту:
«Солнце восходит, причем все выше».
Следующей весной Дональд Фрид, один из партнеров издательства Boni & Liveright, навестил Хемингуэя в Париже и предложил ему щедрый аванс, надеясь таким образом вернуть его под крышу их фирмы. Эрнест наотрез отказался, сказав, что не намерен даже обсуждать это, так как чувствует себя вполне комфортно в Scribners. Писатель знал, что издатели активно рекламировали «И восходит солнце» еще до начала официальных продаж, в то время как другие от него отказались. Хемингуэй верил, что именно эта реклама позволила поднять продажи до отметки в двадцать тысяч экземпляров. В то же время он не осознавал поддержки, оказанной самим Перкинсом.
Почтовый ящик Scribners каждую неделю переполнялся разгневанными отзывами на роман, и их все сразу же относили Перкинсу. «И восходит солнце» запретили к продаже в Бостоне, повсюду находились исполненные отвращения читатели, требующие если не извинений, то хотя бы сносного оправдания тому, что Scribners потакает низменным желаниям публики. Перкинс стал своего рода экспертом по ответам на письма вспыльчивых посягателей на респектабельность дома Scribners. Он все еще получал письма, посвященные «матерщиннику и вульгарному хвастливому выскочке Ф. Скотту Фицджеральду».
«Издание книги, конечно, не зависит от персонального вкуса издателя. Он всецело подчиняется требованиям профессии находить и выводить в свет работы, которые могут иметь вес в литературном мире, обладают должными литературными достоинствами и могут грамотно раскритиковать современный мир», – ответил Перкинс одному из читателей Хемингуэя. Он добавлял также:
«Для книг такого характера можно выделить две позиции: первая заключается в том, что порок нельзя демонстрировать в чистом виде, так как это было бы неприятно, а вторая – в том, что именно поэтому такая демонстрация и имеет вес, так как все то, что отвратительно и ужасно обречено на ненависть. Но если порок игнорировать и скрывать, он покрывается соблазнительным блеском. И до сих пор непонятно, какая из этих позиций вернее».
Пока Перкинс сражался с обрушившейся на Хемингуэя критикой, сам Хемингуэй преодолевал новые трудности, на сей раз не литературные, но супружеские. Он и его жена Хэдли, от которой у него был сын, решили подать на развод.
Как и все странные вещи, писал позже Хемингуэй, ситуация началась «невинно». В книге «Праздник, который всегда с тобой» он описывал начало их затруднений:
«Незамужняя молодая женщина на время становится лучшей подругой другой молодой женщины, замужней, живет с ней и ее мужем под одной крышей, а затем, сама того не осознавая, не нарочно, но неотвратимо занимает место его жены».
Этой подругой оказалась роскошная девушка из Арканзаса, модный редактор парижского «Vogue», Паулина Пфайфер.[107] В июле 1926 года Эрнест сообщил жене, что они с Паулиной влюблены друг в друга. Посвящение «И восходит солнце», а также перечисление гонорара стали прощальными штрихами их брака. Вскоре Хэдли встретилась с Максом Перкинсом, а после написала об этой встрече:
«Я была приятно удивлена, какое изумление он выразил, узнав, что Эрнест променял меня на другую (пусть и лучшую) женщину. Я поняла, что превратилась для Хэма в дополнение и он искал кого-нибудь, кто сможет его вдохновить. Иногда люди просто становятся чересчур близки».
Иные супруги не расстаются именно потому, что умеют соблюдать дистанцию.
«Макс и Луиза были довольно странной парой. Противоположности притягиваются, но они никогда ничем не занимались вместе. О, они любили друг друга, достаточно только вспомнить, как Макс, тяжело работая в Нью-Йорке весь день, стремился домой, потому что ему не терпелось увидеть своих девочек. Но Луиза – она никогда не мечтала о том, чтобы застрять в четырех стенах. И как только у нее появилась семья, она изо всех сил пыталась от нее убежать», – говорила Джин, сестра Луизы.
В середине 1920-х годов Луиза все активнее проявляла свой талант драматурга, автора любительских местных постановок, а также актрисы. Макс это не одобрял – как театр в целом, так и актерство в частности. Он решил, что супруге стоит посвятить себя написанию рассказов и романов, и в 1925 году, желая как-то подтолкнуть ее к драматургии, показал Скрайбнерам одну из ее детских пьес – «Червовый валет».[108] Они напечатали ее в крупном формате с красочными иллюстрациями Максфилда Пэрриша, друга Перкинса, который жил на противоположном берегу реки Коннектикут в Виндзоре. Коллекционеры считали эти иллюстрации одними из самых дорогих работ художника. В 1926 году Луиза сдалась на уговоры мужа и оставила драматургию ради писательства, проявившегося в двух прозаических пробах пера – рассказах под названиями «Формула» и «Другие радости».[109] Произведения были проданы, один – в Harpers, другой – в Scribners, без всякого влияния со стороны Макса. Он считал, что легкость, с какой ей удалось влиться в печать, весьма показательна, и воодушевил ее на третью попытку. Все их дочери вспоминали, как папа говорил, будто мама еще втянется в это дело:
103
Серьезности (фр.).
104
Управляющий (фр.).
105
Потерянное поколение (фр.).
106
Поэт и прозаик, член Американской академии искусств и литературы. Родился в 1889 году в Саванне, Джорджия. По окончании частной школы поступил в Гарвард, где вместе с Т. С. Элиотом редактировал журнал «Адвокат», благодаря чему они подружились и сотрудничали в течение всей жизни. Первый сборник стихов «Earth Triumphant», опубликованный в 1914 году, сразу создал ему репутацию талантливого поэта. Лауреат Пулитцеровской премии за сборник «Избранные стихи» 1930 года и Национальной книжной премии за сборник «Собранные стихи» 1953 года. Умер в 1973 году.
107
Пфайффер родилась в Паркерсберге, Айова, в 1895 году. В Пигготт, Арканзас, ее семья переехала позже. Пфайффер училась в школе журналистики Университета Миссури, который окончила в 1918 году. Некоторое время работала в газетах в Кливленде и Нью-Йорке, а затем перешла в «Vogue». Работа для этого издания в Париже и привела ее к встрече с Хемингуэем и его первой женой Хэдли Ричардсон в 1926 году.
108
На русский язык не переведена.
109
На русский язык не переведены.