Страница 7 из 17
Да, поистине удивительно устроен человек! Мудро. Все есть у него для того, чтобы восстанавливаться после эмоциональных травм и оставаться здоровым. Важно только не мешать. Как замечательно энергично кричат новорожденные! Врачи считают, что крик развивает, прочищает легкие. Недаром все так радуются крику только что родившегося младенца. Причем и мальчики, и девочки в нежном возрасте одинаково яростно протестуют, если они голодные или мокрые. И способность плакать у них одинаковая, так как они имеют одинаковые слезные каналы. Никому и в голову не придет сказать младенцу мужского пола: «Ты же мальчик, не плачь!». Что-то происходит уже потом, когда мальчик подрастает и взрослые, воспитывая мужественность, запрещают ему плакать. Делают это очень по-разному: «Прекрати реветь, ты же не девчонка», «Стыдно! Такой большой, а плачешь!», «Ишь, нюни распустил», «Будешь плакать – тебя заберет медведь», «Мужчины не плачут!» Отвлекают: «Смотри, птичка летит», «А что это у меня в руке?» Это все достаточно мягкие способы и запреты на выражение чувства обиды, горечи, боли. Бывают же не только жесткие, но и жестокие способы остановить этот живительный процесс: «Если ты не перестанешь плакать – выпорю. Сейчас же заткнись!» И мужчины перестают плакать. Они разучились. Вспоминается мужественное лицо Штирлица в исполнении замечательного актера Вячеслава Тихонова. Вот уж кто не дает волю чувствам! Но ему выражать свои истинные чувства было нельзя потому, что он был разведчиком в тылу врага. Но мы-то у себя на Родине! «Скупая мужская слеза» – стереотип из той же серии.
И что делают наши мужчины, когда на душе нестерпимо больно? Правильно, они пьют. Или курят. Или употребляют наркотики. Но не плачут. Естественный природный механизм восстановления от травм утрачен. Неудивительно, что мужчины живут меньше женщин. Женщины могут снимать стресс вкусненьким или ходить по магазинам, расплачиваясь за отсутствие эмоциональной разрядки и возможности выговориться лишним весом и ненужными вещами. Конечно, не дают плакать не только мальчикам, но и девочкам. Например, так: «Слезами горю не поможешь», «Не плачь, а то сердце болеть будет», «Если ты будешь плакать, то и я заплачу». Может быть, кто-то еще помнит гадкую «девочку-рёвушку» из стихотворения Агнии Барто (написанного вместе с Павлом Барто).
Девочка-рёвушка
Ну очень отрицательный образ! Над девочкой все издеваются, дразнят. Никто не относится к ее плачу как к естественному проявлению горя или обиды. Спокойно, расслабленно… Никто не поинтересовался, не проявил участия. Помню, что и в моем детстве плачущего ребенка кто-нибудь непременно дразнил «рёвушка-коровушка». И тогда к горю ребенка примешивалось еще и чувство стыда. Как это может сказаться впоследствии? А так, что уже и нет рядом тех, кто называет тебя рёвушкой-коровушкой, а в твоей голове всякий раз, когда ты начинаешь плакать, звучит это обидное прозвище, и ты заталкиваешь свои чувства обратно. Помнишь, что плакать стыдно. Как сказала мне одна женщина: «Я никогда не плачу, не умею».
Однако вернемся к вопросу о прерывании разрядки. Кажется, ну что страшного в том, что мы иногда говорим своим детям такие невинные фразы: «Будешь плакать – тебя заберет Баба-яга», «Учись держать себя в руках», «Что ты плачешь, как маленький?» и т. п. Но если они, эти стереотипные фразы повторяются часто, то могут сыграть роль так называемых родительских посланий или предписаний и сформировать определенный стереотип переживаний, поведения, прерывания своей эмоциональной разрядки. Возникнет страх разрядки. Возьмем, к примеру, послание «Если ты будешь плакать, то и я заплачу». Эта фраза произносилась каждый раз, когда плакала маленькая Оля. И мама действительно начинала похныкивать, на ее глазах появлялись слезы. Девочка, которая так хотела быть хорошей, понимала, что расстраивает маму и потому, когда начинает плакать, она как-то вдруг перестает быть хорошей. Разве хорошие девочки расстраивают своих родителей? Конечно, нет. Значит, это она не права, она нехорошая. И еще. Мамино настроение зависит от нее. А может быть, и не только мамино? Получается, для того, чтобы маме было хорошо, я всегда должна быть в хорошем настроении, а слезы, боль, негодование прятать.
Оленька выросла, вышла замуж, но стереотип реагирования сохранился и перерос в эмоциональную зависимость. Она старательно маскировала свои негативные переживания перед родными, чувствовала себя виноватой, если вдруг ей хотелось поплакать: ведь она могла расстроить мужа. И еще она знала, что именно она отвечает за чувства других, за так называемую погоду в доме. И теперь, когда муж был весел, веселилась и она, но если он был недоволен или расстроен, у нее тут же портилось настроение. В голове вертелась одна фраза: «Что я сделала не так?»
Да все так, милая Оленька, просто это его чувства, и они ему зачем-то нужны, и ты тут совершенно ни при чем. Ты не отвечаешь за чувства других людей! Дети, как правило, предпочитают высмеивать плачущих. Особенно старшие братья и сестры. Вот так в процессе воспитания (иногда его называют «социализация» или «окультуривание» – процесс, в результате которого ребенок усваивает социальные и культурные нормы) разрушается восстанавливающий процесс разрядки. А почему, собственно? Кому это мешает? Откуда это пошло, и кому все это нужно? Почему воспитанный ребенок – это обязательно тихий и послушный? Потому что так удобно взрослым? Конечно, «сидит в углу, его не видно и не слышно, никому не мешает». Удобный ребенок…
Люди боятся громкого плача. В момент, когда плачет кто-то рядом, нам становится неуютно. Кажется, что непременно нужно что-то сделать, вмешаться. Трудно не прерывать процесс разрядки даже тем, кто знает о его восстанавливающем действии. Вот рассказ одной мамы: «Мы пришли домой с прогулки, и наша маленькая дочка, ей год и три месяца, описалась в коридоре. Я стала менять ей колготки, и вдруг она начала плакать. Вот просто так, ни с того ни с сего. Упала на пол, стала кричать, заходиться в плаче. Мне было очень трудно не начать ее успокаивать, и я бы точно раньше прервала разрядку, засунув, например, ей соску в рот. Но тут я поступила по-другому – отнесла ее на диван, села рядом и с любовью смотрела на нее. Пыталась взять ее за руку, но она отталкивала меня. Сердилась. Прибежала испуганная бабушка, начала суетиться, но я твердо остановила все ее попытки прервать плач. Это было для меня настоящим испытанием – смотреть, как в плаче заходится ребенок, и ничего не предпринимать. Минуты казались вечностью. Прошло, как мне показалось, минут двадцать. В конце концов дочка протянула ко мне ручки, мы обнялись, она успокоилась. Мы вместе пошли в ванную, умылись, и через пару минут она уже играла как ни в чем не бывало. Даже сейчас не могу без слез вспоминать это. Но я твердо верила, что таким образом помогаю своему ребенку».
Эта мама одержала огромную победу над своим стереотипным поведением, прерывающим эмоциональную разрядку. «Но зачем все это было нужно? Что это дало?» – спросите вы. Попытаемся разобраться. Малышка два месяца назад пошла в ясли. И хотя она находится там только полдня, для нее отрыв от мамы – травма. И смена колготок – это был только повод отплакать накопившиеся обиды и страхи. Мы никогда не узнаем, о чем так сильно плакала девочка: обида ли это на маму, которая привела ее в незнакомый дом к незнакомым взрослым и к каким-то незнакомым детям и оставила, разрядка ли это того напряжения, которое связано с режимом и непривычной пищей, или кто-то толкнул, отнял игрушку, а поплакать от обиды тогда не дали. Все эти страхи, обиды накопились и благодаря маме выплеснулись. Не осталось негативного, зафиксированного в мозгу негативного опыта. Неудивительно, что поведение девочки стало более свободным, смелым, это отметили и воспитатели в яслях. Вот такая поучительная история. Поучительная еще и потому, что в ней наглядно проявилось то, что травма и ее эмоциональное отреагирование разнесены во времени. Травма была в прошлом, и сейчас не травмирующая ситуация, а, наоборот, исцеляющая. И все благодаря разумному поведению мамы! И еще. Для нас время, когда плачет наш ребенок, представляется вечностью. Но это обычно занимает максимум несколько минут.