Страница 2 из 21
— Митя этого не знал, — сокрушенно покачал головой незнакомец.
Она подозрительно взглянула на собеседника — не собирался ли он посмеяться над ней, но тот продолжал с веселым добродушием:
— Я очень интересуюсь астрономией. Что же сейчас происходит в небе?
Ольга глядела на веселого сильного человека, и раздражение ее постепенно исчезало.
Глава 2
«ОНА НАШЛАСЬ»
Пилот шагал по поляне, высоко поднимая ноги, чтобы не застрять в длинных, прочных стеблях травы, и дивился поведению своего друга — инженера Гусева. Казалось, Гусев не проявлял ни малейшего интереса к поискам пропавшей ракеты, вчера поднявшейся с полигона в испытательный полет.
Гусев, конструктор нового летательного аппарата, во время поисков далеко залетевших испытательных ракет, набитых различными автоматическими приборами для записи условий полета, обычно нервничал, не находил себе места и успокаивался только тогда, когда он, Буров, или какой-нибудь другой пилот обнаруживал, наконец, в пустыне опустившуюся на автоматическом парашюте ракету. Пилот всегда разделял волнение своего друга: инженер работал над новой конструкцией реактивного аппарата, передвигающегося со скоростью пяти-шести тысяч километров в час и пригодного не только для помещения внутрь автоматически действующих приборов, но и людей. Каждая новая ракета с приборами-автоматами помогала конструктору уточнить какую-либо деталь, необходимую для постройки управляемой ракеты, в которой полетит человек. Создать такую ракету было мечтой Гусева, вполне, по его мнению, осуществимой. Однако директор института и испытательного полигона Смирнов требовал от Гусева все нового и нового уточнения различных технических данных, прежде чем приступать к конструированию ракеты для полетов людей. Вот почему инженер с таким нетерпением ждал окончания поисков каждой ракеты.
Но на этот раз конструктор вел себя странно. В день испытаний Буров ворвался к инженеру, как только стало известно, что связь с ракетой внезапно оборвалась. Как обычно, летчик предложил лететь на поиски вместе, но Гусев равнодушно отказался. Он согласился участвовать в поисках лишь сегодня, на второй день, и, казалось, не проявлял ни малейшего интереса к их результатам. Может быть, Гусев решил, что испытательные полеты с автоматикой не могут продолжаться бесконечно, и пора приступать к разработке ракеты для полетов людей? Может быть и так, но уж если ракета запущена, надо поинтересоваться, что с ней случилось.
И вот, полюбуйтесь, что происходит сейчас! Буров оглянулся назад и увидел девушку и своего друга, мирно беседующих у самолета. Наконец, после двухдневных поисков обнаружена ракета; он, Буров, буквально чудом сажает самолет на зеленый пятачок среди скал, а этот Гусев, даже и не подумает подойти к ракете. Какая-то вздорная девчонка интересует его больше, чем счастливая находка.
Настроение пилота еще больше ухудшилось, когда он увидел, что белое пятно на поляне — вовсе не ракета с парашютом, а просто куча из нескольких грузовых парашютов, при помощи которых, видимо, спускали на поляну какие-то ящики.
— Ошибка, — сказал Буров, подходя к самолету, — там просто свалка грузовых парашютов… Сейчас сообразим, как отсюда спрыгнуть. — И он окинул взглядом полянку.
— Митя, мы как раз дожидались, когда ты вернешься, — весело объявил Гусев. — Пока ты будешь тут соображать, мы пойдем посмотреть обсерваторию- Директора я знаю, а это оказывается его дочь…
— Кто это «мы»? — прервал его Буров,
— Я и Ольга Николаевна. Кстати, познакомься…
Пилот пробормотал что-то несвязное и отправился вышагивать поляну, чтобы установить, как с нее подняться.
Когда через некоторое время Гусев и девушка вновь появились на поляне, пилот возился с мотором, чтобы как-то оправдать в своих собственных глазах это идиотское ожидание своего друга, хотя мотор был в полном порядке. Сдерживая бешенство, он сообщил, что нашел место для разбега и что эта прелестная полянка, в сущности, целая находка — настоящий естественный аэродром.
Гусев сказал девушке:
— Вот видите, это абсолютно безопасно. Кроме того, Митя — великолепный пилот. — И, обращаясь к Бурову, прибавил: — Мы немного покатаем Ольгу Николаевну над пустыней.
— Если я не помешаю вашему другу, — заметила девушка.
Буров пожал плечами:
— Мне приходилось возить даже белых медведей на арктической линии.
Больше он не произнес ни единого слова. Он мастерски поднял машину в воздух и повел самолет над макушками деревьев к выходу из долины.
Во время посещения обсерватории Гусев узнал от Ольги о неудачных полетах шаров-зондов и предложил ей поместить регистраторы лучей в одну из его ракет. Теперь, сидя в кабине самолета, они обсуждали, как это лучше всего проделать. Ольга сразу загорелась новой идеей — это давало ей возможность сравнить показания приборов, поднятых ракетой и шарами-зондами. У девушки стало как-то легче на душе, и скоро она почувствовала себя совсем просто и свободно с этим инженером. Они принялись следить через иллюминаторы за пейзажем, открывавшимся с самолета, и Ольга то и дело спрашивала инженера о том, как называется вновь показавшаяся под самолетом долина или куда ведет дорога.
С севера к самым предгорьям подступала огромная, местами чуть всхолмленная пустынная равнина, то красноватая, там где была глинистая почва, то покрытая снежными пятнами солончаков, то монотонно-серая сложенная из лесса. В центре этой пустыни к северо-западу от горного хребта были расположены институт и полигон. Пустыня была самой настоящей — безводной и безлюдной. Кое-где здесь стояли остатки глиняных городов древности, представлявшихся с воздуха правильно расчерченными прямоугольниками внешних стен. Когда-то, много веков назад, в этих местах бурлила жизнь, шумела листва садов, а теперь кривые линии оросительных каналов едва лишь проступали кое-где поблизости от мертвых городов и вскоре терялись в песках. Где-то к юго-востоку, километров за пятьсот от полигона, началось великое наступление на пустыню — там рыли несколько огромных каналов, шумели машины, работали десятки тысяч людей. Рано или поздно полигон придется переносить куда-нибудь в более дикое местечко, но пока оросительные работы производились еще на изрядном расстоянии, можно было безбоязненно заниматься опытами с ракетами: спускаясь на землю, они ни в кого не могли угодить в этой пустыне.
Вынырнув из ущелья, самолет пошел над равниной, теряющейся в лиловатой дымке.
Внизу под машиной показались остатки одного из древних городов. День клонился уже к вечеру, и каждый бугорок и камень на поверхности земли отбрасывал длинные резкие тени. Днем, когда солнце стоит над головой, этот город был бы почти невидим с высоты двух тысяч метров, но теперь под самолетом лежал абсолютно четко вырисованный тенью квадрат крепостных стен, расчерченный улицами и переулками.
Буров знал, что среди этих теней, отбрасываемых стенами построек, можно не заметить парашюта и ракеты. Однажды так и случилось — вечером он ничего не нашел, потому что, как потом оказалось, ракета лежала в тени стены какой-то развалившейся башни. Только случайно, пролетая над этим же местом днем, он увидел ракету.
Пилот на всякий случай снизил машину и сделал круг над развалинами. Неожиданно в заднюю переборку постучали: два удара — условный знак «садись». Неужели Гусев заметил что-то внизу?
Машина пошла на посадку и скоро остановилась на твердой красноватой площадке, неподалеку от развалин. Буров сдвинул прозрачный колпак и приподнялся. Его друг тоже высунулся из пассажирской кабины.
— Что случилось? — крикнул пилот, стараясь перекричать шум все еще работающего мотора.
— Мы хотим погулять, — ответил инженер, — пять минут, не больше. — И он растопырил пальцы. — Занятные развалины, правда?
Это было уже слишком. Буров одним движением перемахнул из кабины на крыло и соскочил на твердую глинистую почву, усыпанную острыми камешками. Он сорвал перчатку с руки с таким остервенением, словно там сидел скорпион, и с размаху бросил ее в глину.