Страница 44 из 82
Коди был так поглощен игрой и красивой женщиной, присоединившейся к нему, что даже не обратил внимания на приветствие моего друга. Он так и не понял, что никогда прежде его не видел. Естественно, он не заметил убийц, хотя они последовали за ним, когда он вместе с женщиной покинул казино. Ну, а я отправился за ними.
Как я уже говорил, мне показалось, что они пришли за мной, теперь я в этом не уверен.
Ганнибал отвлекся от своих мыслей, от рассказа и увидел, что Александра и Шенг не спускают с него глаз.
— Ну? — вместе сказали они.
— Что «ну»? — с невинным видом спросил Ганнибал.
— Они догнали его, идиот? — почти прокричала Алекс. — Коди убит?
Ганнибал заморгал.
— Коди? У бит? Конечно нет. У них не было ни единого шанса. Вышел превосходный спектакль. Жаль только, что погибла та женщина, с которой он познакомился в казино.
Ганнибал произнес последнюю фразу совершенно спокойно, он будто хотел подчеркнуть, что Александра не поняла нечто важное.
— И какое отношение все это имеет к нам? — наконец спросил Шенг.
Ему совсем не хотелось выглядеть глупо, но и ждать надоело.
— Мы ведь обсуждаем схему, мой юный друг, — снисходительно ответил Ганнибал, отчего Шенг весь как будто ощетинился. — До сих пор убивали лишь самых древних членов нашего ордена, ваш наставник — скорее исключение из правила. Теперь Ватикан попытался прикончить бывшего члена вашего клана. Возможно, это совпадение, но я очень сомневаюсь, что такое возможно.
— Нет, мне кажется, это случайность, — возразила Алекс.
— До этого утра я думал так же, как вы.
— Что же случилось сегодня утром? — нетерпеливо спросил Шенг.
— Мне позвонил один человек… мой знакомый из Бостона. Складывается впечатление, что наш друг Октавиан расследует серию убийств, в которых замешан кардинал католической церкви.
— О, моя кровь! — прорычала Алекс. — Вы за нами следите? За всеми нами?
Многие существа, наделенные разумом, постарались бы покинуть комнату, увидев холодную улыбку Ганнибала.
— Нет, не за всеми, моя дорогая, — сказал он. — Только… только за теми, кто по-настоящему опасен, Так или иначе, но Октавиан направляется сюда, в Италию. Точнее, в Рым, если верить моим источникам. Возможно, он уже в Риме.
Прежде чем они успели как-то отреагировать, он продолжил:
— И вот что мне очень хотелось бы знать… Почему и Коди, и Октавиан стремятся в Италию? Почему Ватикан преследует именно ваш клан? Что вы скрываете от нас?
Алекс и Шенг переглянулись, пытаясь осмыслить слова Ганнибала, а он продолжал:
— И еще одно. Октавиан купил билет на обычный рейс.
Ганнибал внимательно вгляделся в лица Алекс и Шенга, пытаясь понять, известно ли им что-нибудь.
— Большая часть его полета будет проходить днем.
Любовники не нашлись что ответить.
В туристический сезон Джузеппе Чиавони по сотне раз в день проплывал на гондоле вдоль Большого канала. С наступлением холодов туристов становилось меньше, и доходы Джузеппе падали. Летом он откладывал деньги, а зимой устраивал себе каникулы, предоставляя более молодым гондольерам перевозить редких туристов и местных жителей, пожелавших прокатиться по каналу. В начале карнавала Джузеппе возвращался к своей гондоле не только из-за туристов. Дело в том, что Джузеппе любил карнавал. После смерти его жены не так много вещей осталось на белом свете, что приносили ему радость.
Сейчас он гнал гондолу по воде с удовольствием: в ней сидели две красивые американки, и рядом с ними не было мужчин. Повезло, так повезло! Впрочем, сегодня особый день.
— Леди, — обратился он к девушкам, стараясь говорить погромче, потому что ветер относил в сторону его слова — Леди, становится холодно. Скоро стемнеет. Вы уверены, что не хотите вернуться в отель?
— Но, синьор, — ответила Линда Меткалф, — вы же не гондольер, вы — перевозчик. Разве вы можете отвезти на); домой?
— Я заканчиваю работу, — ответил Джованни. — Да и должен признаться, мне не хотелось бы задерживаться сегодня.
— Как же мы вернемся обратно? — с тревогой спросила Трейси Сакко.
— Ну, на канале есть такси, они ходят каждый час. Но все равно…
— Вас что-то беспокоит? — прищурившись, спросила Трейси.
Она посмотрела на Линду, та старательно не обращала внимания на их разговор.
Джузеппе перевел взгляд с одной женщины на другую, открыл было рот, чтобы ответить, но потом сообразил, что они его не поймут.
— Я уже немолодой человек, — наконец ответил он. — Чем старше становишься, тем больше теней видишь в темноте. Сделайте мне одолжение, будьте осторожны.
Трейси улыбнулась ему.
— Мы постараемся.
— По крайней мере, до тех пор, пока не окажемся на вечеринке! А там уж мы оторвемся, — заявила Линда.
В ее голосе звучали интонации капитана школьной команды болельщиков, и это ужасно действовало Трейси на нервы. Глаза у Линды остекленели, и на ее лице появилась смутная, почти безумная улыбка. Трейси нё могла смотреть на нее без содрогания.
Наконец они были на месте.
— Ка-Редзонико! — объявил Джузеппе.
Гондола причалила к пристани. Когда Линда первой вылезала из лодки, Джузеппе прошептал Трейси на ухо:
— Будь осторожна.
Трейси последовала за Линдой. Они зашагали по каменной мостовой, поднимавшейся от канала Редзонико.
— Набережная канала Редзонико, — начала Линда, словно гад, — создана мастером барокко Балдассаром Лонгена. Строительство началось в 1667 году. Закончено восемьдесят пять лет спустя. Потолки расписал Тьеполо.
— Кто такой, черт возьми, этот Тьеполо? — спросила Трейси.
Она изо всех сил делала вид, что ей интересно, но все же не могла оторвать взгляд от Джузеппе, он уже плыл в своей гондоле обратно.
«И ты берега себя», — подумала она, закрывая глаза и мысленно посылая свое пожелание Джузеппе.
Трейси молча прочитала молитву за них за всех.
— Ну, какой-то художник, наверное, — ответила Линда. — Точно не знаю. Я прочитала об этом в путеводителе перед тем, как мы вышли из отеля. Не хочу выглядеть необразованной. Здесь собирается высшее общество, понимаешь?
— Ты способная ученица, — заметила Трейси.
Только теперь она посмотрела на здание.
Огромное сооружение выходило на Большой канал, плеск воды канала и Рио-ди-Сан-Барнаба, идущей вдоль южного фасада, эхом отзывался между стен. Яркое освещение позволяло любоваться великолепным дворцом даже сейчас, и Трейси не сдержала восхищенного восклицания.
— В Ка-Редзонико находится Музей восемнадцатого столетия, — продолжала Линда.
Они шагали по Калле-Бернардо, и Трейси перестала ее слушать, они уже были близки, к цели своего путешествия.
Это здание было не таким огромным, как Ка-Редзонико, оно не светилось, как рождественская елка, но почему-то было невозможно оторвать от него взгляд. Простой каменный фасад оживляли растения, тут и там посаженные вокруг здания. Такое редко можно было увидеть в Венеции, пожалуй, ни одно сооружение здесь не могло похвастать густыми зарослями.
Сразу было понятно, что вечеринка давно началась. Из окна доносились музыка и шум веселья, а вот освещение показалось Трейси приглушенным, из окон лилось чуть зачетное мерцание. Впрочем, все вместе выглядело почти обычным, мало чем отличаясь от любой другой вечеринки.
Вот только Трейси прекрасно знала, что вскоре она увидит нечто абсолютно необычное.
— Я не знаю… — начала она.
В этот момент дверь распахнулась.
Обе женщины невольно отступили на шаг, поскольку музыка сразу же стала громче. Они молча смотрели на странную пару, спускавшуюся по ступенькам. Высокая, удивительно красивая чернокожая женщина и невысокий азиат, показавшийся Трейси очень опасным. Они направлялись прямо к двум девушкам. Женщина обернулась, словно хотела убедиться, что дверь за ними закрылась.
— И ты ему веришь? — спросила женщина громко.
— К сожалению, да, — ответил Ши-эр Жи-Шенг. — У меня нет сомнений. Это смущает меня еще сильнее. Впервые за долгое время мне так страшно, что…