Страница 24 из 82
Меган не осознавала, как сказывался на ней недостаток сна она находилась в состоянии, близком к трансу. Подойдя к дверям, она уже собралась снять засов, но Питер оттолкнул ее руку. Она посмотрела на него с удивлением: что, черт возьми, он себе позволяет?
Ее остановил его взгляд. Она вернулась в реальность.
— Звонка не было, — прошептал он.
Точно, подумала Меган, какая же я дура Звонка не было, а я собираюсь открыть дверь неизвестно кому.
Кто угодно мог прийти сейчас, включая того типа, от которою Питер пытается меня защитить.
Она глубоко вздохнула, В дверь снова постучали. Питер снял пистолет с предохранителя и наставил его в потолок. Меган множество раз видела такой жест в фильмах про полицейских. Вот еще одно подтверждение телевизионного мифа. Она осознала вдруг, что тянет время. Только когда Питер знаком показал ей, что пора, она спросила:
— Кто там?
Голос Меган прозвучал громче и настойчивее, чем ей хотелось. Стук прекратился.
— Меган? — послышался тихий женский голос, почти шепот.
Питер вопросительно посмотрел на нее.
— Меган, впусти меня. — Голос прозвучал очень тихо и жалобно. — Тут холодно.
— Боже праведный, это же Дженет.
Они с Питером обменялись удивленными взглядами, Меган отодвинула засов, успев заметить только, что Питер все еще сжимает в руке пистолет.
Она распахнула дверь и увидела в тени стройную фигуру подруги.
— Дженет?
В то короткое мгновение, когда Мэнни едва осознал происходящее, а затем дверь в его палату открылась, он испытал ужас. Ему стало холодно, холоднее, чем после приема успокоительных лекарств, холоднее, чем ноги его Аниты в зимний день.
Однако в дверях появилась Кармела, освещенная резким сиянием ламп в коридоре, и холод сменился темным, пульсирующим жаром. Холод при этом не пропал, но Мэнни этого не заметал.
— Мэнни, — услышал он.
То, как она произносила слова, ее роскошный, будто шелковистый, голос сам по себе мог согреть любого мужчину.
В руках у нее был кувшин с водой и поднос, на котором стояли пластмассовая тарелка и лекарства, вероятно, для нескольких пациентов.
— Извини, что нашумела, так, уронила кое-что. Я подумала, что могла разбудить тебя, вот и зашла, чтобы поздороваться.
Кармела наклонилась, чтобы взбить его подушку, тем самым дав ему возможность увидеть, что скрывалось под ее униформой.
— Привет, — едва слышно пролепетал Мэнни.
Нравится? — спросила она и хитро улыбнулась. — Вижу, что нравится.
Она громко рассмеялась, показав на его оживший под простыней член.
— Если будешь хорошим мальчиком, я дам тебе хорошенько все рассмотреть.
Мэнни онемел от изумления.
— Как только я поправлюсь, я тебе напомню о твоем предложении, — сказал он, хотя и сам не слишком верил, что это возможно.
Кармела взяла в руки пульт от телевизора и выключила фильм с Кэри Грантом. Теперь жуткую темноту нарушал лишь бледный лунный свет, пробивавшийся сквозь окна, и Мэнни видел только Кармелу.
— А зачем ждать? — спросила она его.
Кармела расстегнула несколько пуговиц на халате, и Мэнни, раскрыв рот от удивления, обнаружил, что на ней нет нижнего белья.
— Дженет! — завопила Меган.
Мисс Харрис бросилась в объятия Меган с радостью человека, который долго пропадал и вдруг нашелся.
«Какая поразительная грация», — подумал Питер.
Он снова поставил пистолет на предохранитель, спрятал его и закрыл дверь, вернув на место засов.
— Господи, я думала, что ты умерла! — всхлипывая, проговорила Меган, пряча лицо на груди подруги. — Боже мой, как мерзко пахнет. Где, черт подери, ты была?
— Твой отец с ума сошел от волнения, — сказал Октавиан, нахмурив брови разглядывая Дженет.
— Питер, какой ты глупый, — не оборачиваясь, заявила Дженет.
Она захихикала, но смешок получился неприятным, будто бульканье. Меган засмеялась вслед за ней и взглянула на Питера. Было видно, как она счастлива, что Дженет вернулась. Он понял, как сильно она любит подругу, и это ею обеспокоило. Как он ни старался, головоломка не складывалась. Все, что происходило в этой комнате, было неправильно.
— Где ты была? — спросил Питер.
На этот раз она к нему повернулась.
Даже в тусклом свете, падающем из коридора и комнаты Меган, Питер видел пустое выражение ее глаз. Видимо, ей очень несладко пришлось, если у нее такой измученный, несчастный взгляд. Но даже это показалось Питеру странным. Дженет оглянулась на него так, как это делают слепые люди: она повернула голову к тому, кто сказал ей несколько слов, но в глазах у нее ничего не отразилось. И от нее действительно отвратительно пахло.
— Я заблудилась.
— Заблудилась?
— Да, просто заблудилась. Больше я ничего не могу сказать.
«В грузовике с мусором», — решил Питер.
Пятна на темном пиджаке служили тому подтверждением. Ее объяснения трудно было назвать правдоподобными. Он видит перед собой женщину. Из плоти и крови. С ней, без сомнения, что-то произошло, вполне возможно, она не хочет при нем говорить, что именно… но в этом-то и загвоздка.
Именно поэтому Питер считал, что здесь что-то не так. Несколько сотен лет общения с людьми наделяют редкой наблюдательностью, что по-прежнему позволяет видеть и простые вещи.
Войдя в квартиру, Дженет даже не посмотрела в его сторону.
Однако она сразу же поняла, кто он такой, узнала его, увидев лишь краем глаза. Она чувствовала себя при нем совершенно спокойно, так, словно его и не было вовсе, настолько спокойно, что назвала по имени. Ее даже не удивило, что он находится в их квартире в пять часов утра.
Сразу его узнала Друг ее отца, детектив. Никаких проблем. Все понятно, верно?
Неверно.
Питер редко фотографировался и совершенно точно знал, что у Фрэнка Харриса нет его фотографии.
И они никогда не встречались с его дочерью.
Мэнни Софес никак не мог прийти в себя, он весь трепетал от восторга, глядя на обнаженную Кармелу. Она подошла к двери и закрыла ее на замок. Мэнни казалось, что ее улыбке как будто мало места на лице, такая она была широкая. Кармела медленно провела руками по своему телу и подошла к его кровати.
— Детка, посмотри, что у меня есть.
Она с удовольствием разглядывала его готовый к действию член, от чего он становился еще нетерпеливее (если такое возможно).
Затем Кармела сдернула больничную простыню и сладострастно посмотрела на Мэнни.
— Не думаю, что я на что-то способен, — сказал он, сам удивившись искренности своих слов.
Он знал, что еще не в том состоянии, чтобы хорошо сделать свое дело. Легкий перепихон — да, но ничего серьезного.
— Я буду очень нежной, Мэнни. Очень, очень нежной.
Кармела ласкала его одной рукой, медленно и осторожно, словно получала невероятное удовольствие, прикасаясь к нему. Другую руку она засунула себе между ног, и Мэнни услышал влажные чавкающие звуки.
«Господи, — подумал он, — а ведь она уже готова!»
Делая все медленно и осторожно, как и обещала, Кармела забралась на него верхом. Кровать едва заметно раскачивалась, и Мэнни было больно, но лекарства притупляли боль, а Кармела двигалась очень-очень медленно. Наконец она опустилась на него, и Мэнни охватило невероятное возбуждение.
Кармела оперлась на его руки, и ему опять стало немного больно, но он быстро обо всем забыл. Оказавшись внутри нее, он чувствовал себя восхитительно, жаль только, что она держит его руки и он не может прикоснуться к ее роскошной груди. Впрочем, вряд ли у него хватило бы на это сил. Она поднималась и опускалась на нем очень нежно и осторожно, и Мэнни едва сдерживался.
Кармела потянула на себя его простую больничную рубашку, рубашка только запахивалась на спине, и задрать ее вверх было легко. Мэнни взглянул на свою рану: доктора зашили ее и перевязали бинтами. На минуту ему стало страшно, что рана откроется… но беспокойство тут же прошло.
Кармела засунула подол сорочки ему в рот. Он попытался высвободиться, но она только сильнее прижала его слабую левую руку. Какого хрена? Они так не договаривались. Его приглушенные крики были и без того слабыми, а с засунутой в рот рубашкой стали и вовсе неразличимы. Кармела все так же двигалась на нем, все так же медленно и осторожно. Однако Мэнни решил, что с него хватит. Он испугался, и ему снова стало очень больно.