О святых и тенях

Нет. Сегодня никаких дорог и машин. После того, что случилось, он может потерять контроль над собой. Питер застегнул молнию на куртке и вышел из квартиры, однако не стал спускаться вниз на лифте, а поднялся натри этажа. Он шагнул на продуваемую всеми ветрами крышу и закрыл глаза, когда в лицо полетели крупные хлопья снега. Питер чувствовал холод, но это ощущение не причиняло ему никаких неудобств.

Под завывание вьюги он подошел к краю крыши и посмотрел на город, который называл своим домом. Это была особенная ночь в особенном городе, когда нужно сделать что-нибудь действительно необычное, чтобы привлечь внимание. Впрочем, Питеру внимание было ни к чему, он просто хотел успеть на свидание… деловое свидание с Меган. А еще ему нестерпимо хотелось летать.

Разумеется, это было связано с болью — мучительной болью, — но за пятьсот лет жизни вполне можно научиться не обращать внимания на такие мелочи.

И в этот раз, как обычно, изменения тела причинили ему боль, и Питер старался сосредоточиться на созерцании городских огней и падающего снега. Он с трудом сдерживал стоны, сжал губы изо всех сил, чтобы не выдать своего страдания. Никто — ни Карл, ни сам Питер — не понимал природы того, что с ним сейчас происходило. Он знал только, что это магия, простая и чистая. Вместе с его телом менялась и его одежда, и даже пистолет в кобуре, а когда он возвращался в свое человеческое обличье, вновь пройдя через мучительную боль, он выглядел так же, как выглядел, когда вышел из квартиры.

И снова боль. На протяжении всех прошедших лет Питер ждал, что боль уйдет, что тело его привыкнет к превращению. Этого так и не произошло. Иногда боль бывала сильнее, слабее не бывала никогда.

А потом превращение закончилось, и боль отступила. До следующего раза.

Было уже почти восемь, и Питер помчался к дому Меган, лавируя между воздушными потоками, словно оседлав ветер, чтобы не опоздать к ней. Изменение тела всякий раз вызывало у него ощущение, будто он совершил нечто нечистое. Он прекрасно знал, что это всего лишь миф, в который и сам не верил, но всякий раз ощущение повторялось. А вот полет был для него чем-то удивительным, словно он переживал очищающий восторг, когда ему удавалось оседлать ветер.

Меган ничего не сказала ему ни о том, что он опоздал, ни о том, что он не извинился. Все ее мысли занимала Дженет, а теперь и Питер, она думала о нем все больше и больше. Она видела в нем одновременно и какую-то удивительную силу, и мягкость, в нем было нечто… невероятно человечное, если только можно так сказать. Она не могла придумать слово, которое охарактеризовало бы его, разве что — «человек». Питер представлялся ей идеальным примером того, чем хотят стать люди, примером человечности. Но с другой стороны, он ее пугал, словно, оказавшись рядом с ним, она каким-то непостижимым образом вынуждена будет сдавать некий экзамен, к которому она не готова.

Проклятье, не в первый раз она так увлечена мужчиной, и вполне возможно, что в конце концов и Питер окажется самой настоящей задницей.

— Итак, что вам удалось обнаружить?

— Ну, я съездила в «Клермонт».

Она тряхнула головой и, посмотрев на него, заметила, что каскад ее роскошных каштановых волос, упавших ей на плечи, отвлек Питера от их разговора.

— Это фирма, где работала Дженет?

— Да, «Клермонт, Миллер и Мур». Мне удалось получить почти все ее дела, но адвокат, с которым я хотела поговорить, Дэн Бенедикт — Дженет с ним много работала, — уехал на какую-то встречу. Я оставила ему записку. Думаю, Дэн сможет сказать нам, могло ли какое-нибудь из их дел угрожать безопасности Дженет. Пожалуй, это все.

— А вы начали просматривать бумаги?

— Нет. Я решила подождать вас. Не хотела лишать удовольствия.

Питер лишь кивнул в ответ, и Меган неожиданно почувствовала себя непрошеной гостьей в собственном доме. Вчера ночью ей было слегка не по себе в его присутствии, и это ощущение заставляло ее нервничать, будто она чувствовала, что ввязывается во что-то, что может привести к печальным последствиям. Чувство это по-прежнему не оставляло ее, правда, сейчас оно изменилось, казалось, лично она сделала какую-то ошибку. Меган понимала, что Питер не хотел ее обидеть, он просто сразу занялся делом.

— Я была сегодня на Бикон-стрит, в маленьком ресторане, они отлично готовят, — начала она, пытаясь немного снять напряжение, когда они погрузились в изучение бумаг Дженет.

Питер кивнул и пробормотал что-то, показывая, что слушает ее, но Меган видела, что это не так. Наконец, когда ей надоело болтать о своих делах, она попыталась расспросить Питера о его жизни.

— Я не люблю говорить о себе, — холодно ответил он.

Это ее разозлило.

— Питер, я знаю, это меня совершенно не касается… — начала она.

Волнение в ее голосе заставило его наконец посмотреть на нее.

— …но я открыла вам душу, рассказала все свои секреты. Теперь вам не хочется говорить ни о чем…

Она замолчала.

Питер увидел беспокойство, едва заметное раздражение, смущение у нее на лице.

— Сегодня умер мой очень давний и очень близкий друг, — ответил он.

— Мне очень жаль, — медленно проговорила Меган, чувствуя себя эгоисткой. — Вы не хотите?..

— Нет, — сказал он слишком резко и быстро добавил: — Я в порядке, правда. Извините, что не слишком разговорчив.

Он ласково улыбнулся и похлопал ее по колену, и Меган почувствовала себя немного лучше, хотя ей все равно было не по себе.

— Давайте вернемся к нашим делам, — сказал он, и они снова склонились над бумагами.

— Вы думаете, мы ее найдем? — через некоторое время спросила Меган. — Мне кажется, вы не очень на это надеетесь, верно?

— Я рассчитываю найти ответы. А вот Дженет — нет. Честно говоря, я не надеюсь, что нам удастся ее отыскать.

Они работали молча, внимательно изучая даже самые незначительные бумажки, лежавшие в папках. Словно невзначай Питер спросил Меган, что ей нравится в живописи и в музыке, чем очень удивил ее. Не сговариваясь, они оба старались как можно меньше говорить о Дженет. Они закончили только около полуночи, но ничего не нашли. Меган встала, чтобы приготовить кофе, и только тут Питер заметил еще одну стопку папок.

— А здесь что?

— Некоммерческие предприятия. По большей части «налоговые убежища»:3.

— Нужно их просмотреть.

— Думаю, в них не так литого тайн, которые нужно скрывать от посторонних глаз, — сказала Меган, и на ее лице появилась глупая улыбка, — Или наоборот? Доктор Ватсон с самого начала выдвинул какое-то глупое предположение. Правда, Холмс?

— Ватсон иногда и в конце выдвигал довольно глупые предположения, но он всегда был на месте, если нужно было прикрыть задницу Холмса, — сказал Питер и улыбнулся.

— И какую задницу! — произнесла Меган, прежде чем успела подумать, что она говорит. Однако это было не важно, Питер только рассмеялся в ответ.

— Задело.

На кухне засвистела кофеварка, сообщая, что кофе готов, но Меган, не обратив на нее внимания, снова села рядом с Питером, и они принялись изучать папки из манильской бумаги, лежавшие в хронологическом порядке от последнего к первому. Питер взял третью сверху. Он увидел там нечто важное, и Меган поняла это по выражению его лица.

— Питер, — громко произнесла она.

Он посмотрел на нее, и в его глазах она увидела гнев. Она отшатнулась от него, но ярость так быстро исчезла, что она подумала, будто это ей привиделось.

— Вы нашли что-то? — тихо спросила она.

— Возможно, — ответил он, но Меган видела, что он что-то от нее скрывает.

— Эти корпорации должны быть признаны и утверждены в офисе государственного секретаря?

— Естественно.

— Дженет сама занималась всем этим? Контрактами, официальными бумагами?

— Да. Почему вы спрашиваете? Вы нашли что-то? Или нет?

Питер посмотрел на папку и покачал головой.

— Я вам скажу, когда будет нужно.

3

Tax shelters («налоговые убежища») — законный способ уменьшить суммы выплачиваемых налогов.