Страница 11 из 44
— Воздержимся пока от поспешных выводов. Теперь перейдем к ужину. Вы заметили, что за столом никто и словом не обмолвился о том, что произошло в горах?
— Вас это удивляет? Мне кажется, ответ очевиден: это делалось из соображений такта.
— Вы в самом деле так считаете?
Слишком очевидной была ирония в голосе Можаева, и Кличев взорвался.
— Ваша манера разговаривать, полковник, выводит меня из себя. Сплошные недомолвки и куча подозрений. К черту! Либо вы сейчас же все откровенно расскажете, либо оставите меня в покое!
— Тише. Ради Бога, не кричите так! Подождите дня два. Прежде всего я должен сам во всем разобраться. Пока я не вижу связи между угрозой и случаем в горах.
— Какой угрозой? Вам угрожали?
— Да, то есть нет. Ну, в общем, так сразу не объяснишь. Понимаете…
Можаев не договорил. В коридоре снова послышались шаги, и громкий женский голос произнес.
— Олег!
— Это моя жена, — пояснил Кличев. — Она идет сюда. Я должен выйти, если хочу избежать расспросов.
— Хорошо, — согласился Можаев. — Встретимся завтра во время утренней прогулки.
— Договорились.
И Кличев проскользнул в коридор.
— Надя! — раздался его голос.
— Ах, Олег! Я с ног сбилась, разыскивая тебя! Что ты делал в темной комнате вместе с полковником Можаевым?
— С полковником? Уверяю тебя, дорогая, я там был один!
— Не обманывай меня. Я ясно слышала его голос!
Холмов, находившийся в непосредственной близости от двух мужчин и едва разбиравший их шепот, был поражен необыкновенным слухом Надежды Кличевой.
А та продолжала:
— Ты стал скрытен, Олег. На тебя это не похоже. Возможно, потому тебя и преследуют неприятности. Ну что ж, придется мне самой побеседовать с Можаевым.
— Надя! Это некрасиво.
— Так значит, я все-таки права?
— Тебе очень идет это платье! — тон Кличева был почти умоляющим. — И цвет тебе к лицу!
— Не говори глупостей, Олег! — безжалостно парировала его жена. — Серый цвет может быть к лицу только полевой мыши! Я ношу это платье потому, что мне просто нечего надеть. Разве я тебе не говорила об этом? Но ты всегда экономишь не на том, на чем надо.
— Хорошо, я обещаю тебе, что…
— Да-да, я все поняла. Но и тебе необходимо купить новый костюм, дорогой. Спокойной ночи, Эмма Иннокентьевна! Возвращаетесь из библиотеки? Да, вы правы, ветер снова усиливается. Олег, мне кажется, ты меня не слушаешь!
— Напротив. Ты не находишь, что на Блиссовой очень красивый жакет?
— Полнейшая безвкусица. Но поговорим о твоих нервах. Они меня очень беспокоят. Перед сном обязательно прими таблетку. Надо позаботиться и о питании. Я попрошу кухарку, чтобы она приготовила тебе жареную рыбу. Я где-то читала, что рыба оказывает крайне благоприятное воздействие на нервную систему.
— Я в этом не уверен.
— Ты ни в чем и никогда не бываешь уверен. А вот и Марта Дворская. О рациональном питании лучше поговорить с ней.
Шаги стали удаляться.
Можаев прислушался, затем приоткрыл дверь и выскочил в коридор.
Холмов какое-то время задумчиво смотрел на огонь в камине, потом залился гомерическим смехом.
Глава VIII
Ночь смерти
Внезапно поднявшийся шум разбудил Холмова. В коридоре послышались чьи-то быстрые шаги, заскрипели ступени лестницы, хлопнула входная дверь — и вдруг все стихло.
Холмов сел на кровати, встревоженный смутным предчувствием.
Из открытого окна потянуло холодом. Занавески закачались, создавая иллюзию присутствия кого-то постороннего.
Холмов посмотрел на Женю. Она спала, укрывшись одеялом до самого подбородка. Он поцеловал ее, затем бесшумно спрыгнул на пол и стал одеваться.
В дверь постучали.
— Минутку, — ответил Холмов и, набросив на плечи пиджак, открыл замок.
За дверью стояла горничная. С неописуемо жутким выражением лица она произнесла:
— Григорий Кириллович велел вас разбудить. В доме произошло убийство.
Холмов вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Лицо его оставалось бесстрастным.
— Убили Кличева? — спросил он.
— Нет, — горничная едва владела собой. — Полковника Можаева. Это случилось там, — она указала рукой на третий этаж и разразилась рыданиями.
— Я немедленно поднимусь туда. А вы ступайте к себе в комнату и примите успокоительное.
— Мне приказано вас проводить.
— Не беспокойтесь, я скажу господину Дворскому, что вам стало плохо. Идите же!
— Благодарю вас. Вы очень любезны, — горничная достала носовой платок и приложила к глазам. — Хозяин просто в бешенстве. Он может на вас накричать.
Холмов пожал плечами.
— Если все, что вы говорите, правда, то его состояние вполне объяснимо.
— Никогда прежде я не видела его таким!
— Думаю, в вашем доме не так уж часто случаются убийства?
— О! — горничная открыла рот и снова закрыла. Ее взгляд выражал одновременно и испуг, и недоумение.
Холмов спешно поднялся на третий этаж. Там уже собрались почти все обитатели дома. Григорий Дворский стоял ближе всех к Холмову и что-то кричал. Его волосы были всклокочены, халат распахнут. Холмов направился прямо к нему.
— Господин Дворский, мне сообщили, что убит полковник Можаев. Как это случилось?
— Как? — Дворский выпучил глаза. — За каким-то дьяволом он приперся сюда, и ему перерезали горло! Доктор, сделайте одолжение, покажите господину Холмову это место.
Энский оставил Надежду Кличеву, которую потчевал нашатырем, и подошел к Холмову.
— Это страшное зрелище. Вы должны приготовиться. Идемте.
Они прошли в дальний конец коридора и остановились перед комнатой, в которую однажды заглядывала Женя.
— Это здесь. — Энский толкнул дверь и вошел. Холмов последовал за ним.
Можаев лежал на полу прямо у входа: огромный, в неуклюжей позе. На нем был лишь махровый полосатый халат. Вдоль всей шеи шел глубокий разрез. Голова была практически отделена от туловища. Пол и стены были забрызганы кровью. Орудие убийства — огромный кухонный нож — валялось чуть в стороне.
— Труп обнаружила Марта Дворская, — сказал Энский. — Ночью ей показалось, что кто-то ходит по дому. Она встала и заметила, что дверь на третий этаж открыта. Марта могла бы просто запереть ее на ключ, но побоялась, что пострадает кто-то из жильцов. Она негромко позвала, но никто не откликнулся. Тогда она стала обходить комнату за комнатой и наткнулась на Можаева Тот был еще жив. Несчастная женщина пыталась ему помочь, выпачкалась в крови, но было уже поздно. С Мартой случилась истерика. Она разбудила мужа, стала винить себя в смерти Можаева. На крики прибежала горничная. Дворский приказал ей разбудить всех постояльцев. Когда я пришел, Марта была в очень плохом состоянии. Я дал ей снотворное. Через несколько часов она проснется и сможет более подробно обо всем рассказать.
— Вы уже вызвали милицию? — спросил Холмов.
— Телефон здесь давно не работает. В участок поехал Олег Кличев.
— Когда он вернется?
— Не раньше чем через полчаса.
— Хорошо. Вы уже пытались разобраться, кто мог убить Можаева?
— Нет. У меня слишком много хлопот с постояльцами. Некоторым из них сделалось дурно.
Холмов нахмурился.
— Жаль. Упущено время. Как я понимаю, Марта Дворская никого на этом этаже не видела?
— Нет. Но нужно учитывать ее состояние после того, как она обнаружила труп, — заметил Энский.
— Убийца мог ускользнуть из дома через дверь?
— Нет. Его бы наверняка заметили. Кроме того, входная дверь запирается изнутри. Открыть ее он бы, конечно, смог, но вот закрыть… Конечно, у преступника мог быть сообщник внутри дома.
— А если предположить, что убийца — кто-то из домашних?
Энский пристально посмотрел на Холмова.
— Пожалуй, и это вполне возможно. Особенно если выяснится, что все окна в доме также заперты. Может быть, мы поступили опрометчиво, отпустив Кличева?
— Вы его подозреваете?
— Нет, но…
— Прежде всего следует заняться окнами. Так, в этой комнате их всего два. Похоже, что они уже давно не открывались.