Эвтаназия

- Но я слышала, - неуверенно произнесла Светлана.

- Играешь в детектива, что хотела услышать, то и получила. Обвиняешь честных людей в грехах. А клевета - наказуемая уголовная статья. Подумай, прежде чем продолжать настаивать на данном разговоре.

- Но я, - пролепетала Светлана...

- Вот что, дорогая, я отстраняю тебя от работы с этим больным. Вообще от общения с теми, кто находится у нас на лечении. Будешь убирать кабинеты и коридор служебного корпуса. Понятно?

- Понятно, - ответила девушка упавшим голосом.

Огорченная девушка остановилась у палаты старика. Стояла и смотрела на двери, затем нерешительно открыла их и вошла внутрь.

- А это ты? Опомнилась? Это хорошо, когда человек осознает свои ошибки.

- Меня перевели от вас в служебный корпус.

- И правильно сделали. Ты не имела право переводить слова в домыслие, от которого волосы дыбом встают. Прощай девчонка. Не хочу тебя больше видеть.

- Я не хотела вас огорчать.

- Иди, иди, да впредь обдумывай, что скажешь. Не забывай о Яго. История повторяется в любое время и в любой стране.

В квартире Даши царила радость. На полу, на ковре Смелов и Борис рассматривали фотографии в альбоме. Даша глядела на них и улыбалась. Смелов иногда хватал в охапку сына, и они принимались кататься по полу, как медвежата. Беспрерывной поток нового общения, незнакомого ранее ему как отцу, придавал Смелову смысл бытия, счастья познания себя в новом качестве родителя. Сын тоже не мог ни на минуту расстаться с отцом. Ревниво наблюдал за ним, когда тот в минуты нежности разговаривал с Дашей. Борис немедленно вмешивался в их разговор, и они снова неслись на качели, в кино, музей, просто на прогулку. Бегали по аллеям в догонялки. Даша только посмеивалась над ними, но ее жизнь приобрела тоже совсем иной смысл. Долгожданное счастье воцарилось в этой квартире.

- Ты больше не уедешь, папа? - спросил вечером Борис Смелова.

- Ненадолго, чтобы только уволиться с работы.

- И мы будем вместе всегда?

- Всегда, - уверенно ответил Эдуард.

- Неужели мы больше не расстанемся с тобой? - спросила Даша.

- Несомненно, - ответил он решительно.

На вокзале, когда поезд тронулся, Даша и Борис махали ему руками, а он прилип к окну, словно выдавить его хотел, чтобы выскочить к ним на перрон.

- Классный у меня папаня, - сказал Борис Даше, когда они вернулись домой. - Хочу носить его фамилию. Смелов.

- Будешь ты Смеловым Борисом Эдуардовичем, не Залесным. Будешь.

В клинике назревал скандал. Дочь старика, злая как фурия, требовала от Александра выполнения договора. Она размахивала бумажкой, платежным поручением.

- Только не в стенах больницы, - успокаивал ее Александр. Тут вышла неприятность с няней. Она слышала наш разговор.

- Мне хоть в поднебесье, но не позднее завтрашнего дня.

Александр вошел в палату старика. Тот хмуро поглядел на доктора.

- Здравствуйте, Никита Сидорович. Как мы себя чувствуем? Сегодня прекрасная погода, не хочется в здание заходить.

- Как может себя чувствовать здоровый человек в больнице? - недружелюбно ответил больной. - Хреново.

- Ваши анализы получили. Они у вас прекрасные.

- Я могу быть свободным?

- Конечно. В три часа вас выпишут.

- Я хочу сейчас. Здесь каждый час за месяц пойдет.

- Мы вас так просто не отпустим. Я позвоню вашей дочери, за вами пришлют машину. У вас здесь нет одежды, её тоже доставят.

- Ладно, - проворчал старик, - больше ждал. Подожду трех часов.

В три часа Никите Сидоровичу привезли одежду. Он был готов на выход за несколько минут. Быстро спустился с крылечка и подошел к своей машине. Недовольный, обратился к незнакомцу, открывшему ему дверцу.

- Не пойму, машина моя, а водитель чужой. Где Петр?

- Он в больнице. Аппендицит.

К машине подошел Некто. В белом халате поверх пиджака, белой шапочке, надвинутой низко на глаза, в марлевой маске. В руках его маленький чемоданчик.

- Подвезите меня, пожалуйста, к больному. Все скорые нарасхват, здесь совсем недалеко.

- Садитесь, места хватит, - ответил Никита Сидорович. - Помочь человеку надо, вы что же сразу и маску надеваете?

- Я гриппую, а болеть некогда. Положено носить респиратор.

Машина тронулась и плавно начала набирать скорость. Неожиданно на повороте шофер затормозил, да так, что Некто лбом стукнулся о голову старика. Правая рука пассажира резко опустилась в районе шеи впереди сидящего.

- Ну, ты даешь! - потирая шею, проворчал старик.

- Мне здесь, остановите, - попросил пассажир.

Машина приостановилась. Некто смешался с толпой, а старик, потирая шею, проворчал: - Чуть башку не проломил лбом.

На кухне Прозоровых хозяйничала Сима. Она по рекомендации Александра заняла место старой Ульяны. Юля вошла, остановилась, присмотрелась.

- Как хорошо видеть молодое лицо. Есть с кем поболтать.

- Мне приятно видеть вас веселой, - ответила Сима.

- Это довольно трудно дается, когда в доме сплошные больные. Инвалид отец и мама с осложнением после пневмонии.

- Диагноз уже установили? - поинтересовалась Сима.

- Да. Саша посмотрел ее и пришел к выводу, что госпитализация необходима.

- Он что же хороший диагностик, ваш Александр Петрович?

- Еще бы. Ему было доверено ассистировать самому Смелову при операции больных с пересадкой органов. А сейчас он уже самостоятельно оперирует.

- Ого. Я даже не знала, что в городе у нас существует такая клиника. А почему вашу маму туда?

- Потому что у нас самая лучшая диагностика. Все современное оборудование.

- Наверное, трудно попасть в такую клинику? Сейчас практически нет совсем здоровых людей.

- К нам записываются заранее. Ждут годами, если повезет - меньше. Пойду к маме, посмотрю как она.

Юля поднялась на второй этаж дома. Зашла к отцу. Он не говорил, только смотрел, и взгляд его был отсутствующим.

- Как он? - спросила Юля сиделку.

- Без изменений. Почти все время спит. Ему ничего на свете не интересно. Такой большой чин, а стал бесчувственной куклой.

Юля постояла несколько секунд возле отца и направилась к матери.

На кровати в спальне лежала Надежда. Она встретила дочь улыбкой преданного человека.

- Юленька, ты пришла, золотце мое.

При слове "золотце" Юля поморщилась. - Доктор сказал, что мне необходима операция, - это правда?

- Банальное осложнение пневмонии, - ответила дочь, - но если Александр Петрович говорит, значит надо.

- А как же отец? Кто присмотрит за домом? У нас новая прислуга? - тревожилась Надежда.

- Ты, мама, забыла, что я дипломированный врач, за отцом ухаживает сиделка с медицинским образованием. Сима прекрасно управляется с хозяйством. Если уж ты так упрямишься, я попрошу доктора Смелова осмотреть тебя и, если он найдет, что тебе необходим стационар, я отвезу тебя туда насильно.

- Ладно, зачем беспокоить еще одного доктора. Я согласна. Девочка моя, меня не смерть страшит, а боязнь, что ты останешься одна на этом свете.

- Все мы умрём когда-то, - произнесла Юля и поняла, что сморозила что-то несусветное. Надежда нахмурилась и смотрела в одну точку.

- Все мы недолговечны, ты права, - произнесла Надежда.

Юля и Александр стояли у окна в клинике. Юля нарочито рассматривала улицу, он исподтишка разглядывал ее реакцию.

- Ну почему я должна думать об этом, - раздраженно произнесла Юля. - Вдруг моя дорогая мачеха вздумает прожить еще полсотни лет?

- После смерти отца ты получишь свою часть, - ответил на ее вопросы самой себе Александр.

- Часть - это сколько?

- Четверть от всего состояния.

- Почему четверть? - удивилась наследница.

- Потому что существует супружеская доля. Уже сейчас у Надежды имеется право на половину состояния, после смерти мужа она получит еще половину от его доли. И ты свою четверть.