Страница 6 из 109
- Кстати, а что мы будем здесь пить? Я бы сейчас от твоего Шустовского совсем не отказался, да и от дичинки какой-нибудь. Уж про это-то Бухвостов с Гейденом, как моряки, обязаны были догадаться и подготовить нам приличный стол. Да и этот... твой новый "военно-морской секретарь", он, что, только бумажки у тебя на письменном столе перекладывает? Или и карандаши иногда точит?
На мой взгляд, для фигуры, типа моего секретаря военно-морского Кабинета, этот Банд... Банщиков явно молод и совсем не опытен. Это минимум контр-адмиральский уровень. Нет, я понимаю, - может он и в самом деле храбрец, и все такое прочее. Но не поспешил ли ты допускать до столь важных дел человека случайного, со стороны?
- Во-первых, это Я им велел, Вилли, пока не подавать спиртное.
- Не велел?.. Ты!? Как это? Почему? Или я не у тебя в гостях? - на лице Вильгельма явственно читалось разочарование мальчишки, для которого вдруг неожиданно отодвинулась перспектива ужина с любимым тортом или возможность без помех проверить, что запрятано внутри у новой игрушки, - Тогда я сейчас сам им прикажу!
- Не беспокойся, если тебя продуло на ветру, тогда, конечно, - Николай позвонил в колокольчик. Заглянувший в двери граф Гейден без слов понял, что от него требуется, и тут же вернулся с хрустальным графинчиком полным коньяка и легкими закусками, "вторым рейсом" добавив к ним чайный прибор из китайского фарфора. По салону поплыл дивный аромат свежезаваренного чая.
- Вот! Другое дело. А то - "не велел"! И ты мне так и не ответил, почему ты не взял с собой нашего Гинце? Хм, а чай-то прекрасный. Это от Твайнинга? Кстати... ты ведь заметил на "Мекленбурге" новый прибор системы управления огнем? Знаешь, почему мои Сименс с Герцем намного лучше, чем все эти хваленые железяки от Бара и Струда, а?
Вильгельм II выделялся из всех Гогенцоллернов, как удивительной легкостью мысли, так и раздражающей многих способностью молниеносно перескакивать с одного на другое. Некоторые из собеседников кайзера отмечали, что если пытаться буквально следовать за его логикой, то можно было, либо заснуть, либо прийти в бешенство от "несварения мозга". Во всей красе это его "достоинство" проявлялось и в общении с Николаем, троюродным племянником и шестиюродным братом, которого Вильгельм искренне считал ниже себя как по росту, так и по уму. Отчего, сбивающие собеседника с мысли скачки тем и эмоций, случались у германского венценосца сплошь, да рядом.
Кроме того, возможность подавлять своего внешне более робкого младшего родича, доставляла кайзеру истинное удовольствие. Для себя он давно решил и доказал кто в их паре лидер. Николай же, хорошо изучивший характер и слабости Вильгельма, относился ко всем его выкрутасам снисходительно. Он стоически терпел их, предпочитая больше помалкивать в присутствии своего экспансивного дяди-кузена. Но так, однако, было лишь до сегодняшнего дня. На этот раз царь упорно не давал германцу не только завладеть инициативой беседы, но и уходить от намеченной им темы серьезного разговора...
- Не велел потому, что нам с тобой, дорогой дядя, предстоит поговорить тет-а-тет об очень и очень важных для Германии и России вещах. В том числе, не о самых приятных. Поэтому лучше на более-менее трезвый рассудок. Так мне представляется. Не забывай, что у тебя мы уже подняли бокалы и за встречу, и за Алике с Алексеем. А попозже у нас все будет. Не сомневайся.
Что касается Михаила Лаврентьевича. Ты просто всего не знаешь. Во всяком случае, рекомендации и отзывы о нем Алексеева, Макарова и Руднева были самыми наилучшими. Я решил поближе присмотреться к этому неординарному молодому офицеру, и считаю, что не прогадал. Думаю, когда у тебя появится возможность пообщаться с ним поближе, ты сам все поймешь и одобришь мой выбор.
Нашего же дорогого фон Гинце я оставил в Петербурге только потому, что сейчас на него направлены все бинокли и подзорные трубы представителей дипкорпуса. Как ты понимаешь, я хотел, чтобы факт моей подготовки к нашей встрече и самый момент ее, как можно дольше оставались для лишних глаз и ушей неизвестными. Как и то, о чем мы здесь рассуждаем, и о чем, возможно, договоримся. Поэтому, как видишь, и людей я с собой взял только тех, в чьем умении хранить секреты вполне уверен. А вот ты взял-таки с собой Гольмана, хотя и знаешь, что он иногда не прочь сболтнуть лишнее.
- Ники, ты возводишь напраслину на хорошего человека и отличного моряка! И ты же знаешь, что бедняга фон Зенден умудрился слечь с инфлюэнцей в середине лета. Кого мне было еще брать в подмогу Тирпицу?
- Только что-то твой Альфред не в восторге, похоже, от такой помощи. Как ты думаешь, почему в Лондоне узнали о твоих планах насчет Циндао даже ДО того, как ты написал мне первое письмо на эту тему? Гольштейн и Бюлов отпадают, Тирпиц тем паче. Остается начальник кабинета, не так ли? Извини, возможно, я и перегибаю, только если я специально просил тебя быть аккуратным в этом моменте, значит, имел веские основания.
Во-вторых, как мне кажется, ты, таки, держишь на меня обиду за то, что я так неожиданно удалил от дел господина Витте, который уже был готов к тому, чтобы мы подписали торговый договор под диктовку твоего Бюлова, И этот вопрос нам точно лучше обговорить не на хмельную голову.
А чай. Чай от Липтона. Он был у меня в Петергофе, после того, как ты его не принял во время Кильской регаты, помнишь?
- Ники, ну перестань! Какие между нами обиды? В конце концов, тебе не кажется, что мы сегодня уже проговорили достаточно много времени о всяких серьезных вещах? - Вильгельм страдальчески скривился чуть выпятив нижнюю губу и притворно тяжко вздыхая, - Честно, у меня уже просто голова кругом шла, до того момента, как Тирпиц с Дубасовым утащили нас всех на мостик.
Кстати, позволь пожать тебе руку. Я не ожидал, что новые корабли, столь недавно укомплектованные, смогут не только сносно держать строй, но даже и вполне бодро маневрировать. Твой Иессен - просто молодчина! Я, пожалуй, дам ему сегодня Красного Орла. Не возражаешь?
- Нет, дорогой мой брат. Не возражаю. Кстати, видишь: ты сам подметил главное - адмирал, его командиры и экипажи не покладая рук готовятся к боям, а вовсе не к имперским смотрам и визитам. Так что не обижай Бухвостова, пожалуйста, - Николай тихо рассмеялся, созерцая по выражению лица собеседника, что до Вильгельма дошло, как его только что мастерски поймали на слове, и поспешил подсластить пилюлю: - От души благодарю тебя за внимание к моим морякам, и можешь не сомневаться, твои адмиралы и офицеры будут также мною отмечены, их выучка великолепна. И, конечно, будут награждены все те, кто контролирует производство новой взрывчатки, снарядов и радиостанций для нас.
А твои офицеры, организовавшие и осуществившие перевод землечерпалки из Циндао в Порт-Артур, получат Ордена Святого Георгия или Владимира, поскольку это была практически боевая операция. В том числе, конечно, и твой агент при штабе Макарова, сразу поддержавший эту идею. Чтобы не тянуть, я передам их с твоими наблюдателями, которые будут назначены на мои эскадры.
- Ха! Вот уж мне боевая операция! Хотя, возможно, ты и прав, ведь от япошек всего можно было ожидать. Да. Ты определенно прав! А каков сюрпризец для Того вышел, загляденье! Ведь уже в октябре, когда начнутся туманы и длинные ночи, вся твоя эскадра будет способна стоять в закрытой бухте. Это Макаров здорово придумал. Молодчина! Не зря Тирпиц так хорошо о нем отзывается.
Кстати, он сразу согласился на это, как только получил шифротелеграмму от графа Гингельгеймба. Мы в Циндао пока перебьемся. Тебе она сейчас нужнее. Между прочим, учти: юный граф весьма рисковал, отбив свою депешу из Артура прямо в Берлин, через головы трех начальников. И Мюллеру даже копию не отправил! Я поначалу собирался его примерно наказать. Но Альфред стеной стал за своего тезку, заявив, что фрегаттен-капитан верно истолковал свой союзнический долг, а в кают-компаниях не одобрят решений из эпохи шпицрутенов и линьков Старика Фрица. Так что: хорошо все, что хорошо кончается! Ты же знаешь - я отходчив.