Страница 54 из 109
Конечно, информация от Вадика несколько обнадеживала. Да и дела самодержца - обещание октроировать Конституцию и созвать народное представительство, сами за себя говорили. Вот только качество и количество человеческого материала, занятого пока в повседневном управлении страной, форменно удручали. А уж кого вскоре "понавыберут" в Думу первого созыва, ясно было изначально. Чем-чем, а безответственными болтунами и интеллигентами-демагогами русский средний класс славился всегда. Как, к сожалению, и вся остальная народная масса, - умением на этот треп и пустые обещания вестись.
Дураки и дороги. Они на виду. А в корне - общий кризис управления. Поэтому, как ни горько сознавать, но единственный путь наладить в госсистеме работающую обратную связь, лежит через воссоздание Тайного приказа, исторического аналога КГБ. Здесь - это ИССП, под руководством Зубатова, выдающегося государственника и профессионала.
И предстоит ему с Балком сотоварищи, не только биться с террористами всяческих мастей, разношерстными пятыми колоннами на иностранном содержании и вражеской агентурой, прищипывать язычки "прогрессивной общественности" да чистить войско от "драконов-виренов", а госаппарат от вконец оборзевших чинуш-мздоимцев.
Зажравшихся дворян, дельцов, банкиров и прочих купцов-подрядчиков-мироедов тоже придется взнуздывать. Одна печаль: просто так с собой они эту процедуру проделать не позволят. Ломать привычные, устраивающие их общественные устои этим персонажам совсем не хочется. Китайцы не зря к проклятию приравнивают пожелание жизни в эпоху перемен. Не по душе делиться господам хорошим. Но придется. Или будет по-Некрасову:
Да не робей за отчизну любезную...
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту доро
гу железную --
Вынесет всё, что Г
осподь ни пошлет!
Вынесет всё - и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только - жить в эту пору прекрасную
Уж не придется
-
ни мне, ни тебе
...
И проложит народ свою дорогу в более справедливое общество по костям тех, кто дерзнет встать у него на пути. Да, пока напряжение в стране благодаря "маленькой и победоносной" удалось несколько разрядить. Только надолго ли? Общий кризис системы управления государством прекрасно описывается классической формулировкой одного из признаков революционной ситуации: верхи не могут управлять по-старому, а низы - не хотят по-старому жить. И пока он никуда не делся, этот кризис.
Путь реформ в нынешней ситуации, - сплошное минное поле, где каждый неверный шаг может привести к социальному взрыву. Но эволюцию революции они с Василием и Вадимом предпочли вполне осознанно: непозволительно высокую цену страна заплатит за "рассечение Гордиева узла", а смотреть на весь этот кошмар собственными глазами нет ни малейшего желания.
Только на политическом фронте от них самих сегодня не много и зависит. Это вам не флотские дела, которыми изрядно трухнувший Николай порулить дал практически безропотно. Тут первая скрипка у царя... Ну, может Вадик с Василием подсуфлерят.
А лично ему, адмиралу Рудневу, третьего дни как И.Д. начальника МТК, в боевой рубке "Громобоя" под снарядами броненосцев Того было и проще, и спокойнее. Петрович тяжко вздохнул, кутаясь в плед...
За раздумьями о целях и перспективах будущей своей "райской жизни, исключая госдачу и машину", он не заметил, как дверь в коридор бесшумно приоткрылась, и мягко ступая по ковру, в салон вошел невысокий, ладно сложенный человек в черной тужурке с погонами каперанга на плечах и свитским аксельбантом.
***
- Добрый день. Я не помешал, Всеволод Федорович? Сидите, сидите! Как Вы себя чувствуете? Получше уже?
- Здравия желаю, Ваше величество. Если физически, - слава Богу. Полегчало. А вот с самочувствием - ужасно. От стыда сгораю. Как я мог так опростоволоситься...
- Ну, полно Вам кручиниться. Случилась авария, - улыбнулся Николай, - Миловала Царица Небесная, никого пули не зацепили. Значит - мало грешили, для посланца свыше.
- Да, уж. Пули-то не зацепили, а вот...
- О чем это Вы? Если о... то герр Тирпиц утверждает, что он сам случайно наткнулся на раскрытую дверь в вагоне. Мы все ему сочувствуем, но, во-первых, синяк, это не рана, пройдет быстро. А, во-вторых, в дальнем пути и не такие досадности случаются. Мне в детстве даже крушение пережить довелось. Так что эту станцию мы проехали. Забудьте.
- Спасибо, Государь. Вы проведать меня заглянули, или выдалось время, когда мы можем, наконец, спокойно переговорить?
- Да, дорогой мой Всеволод Федорович, пора нам познакомиться поближе, и время есть, и Вы, как я вижу, вполне уже оправились, только... - Николай слегка покручивал правый ус, что говорило о некотором его напряжении или внутреннем дискомфорте, - Только вот, не знаю даже с чего начать?.. Так долго ожидал этого разговора, знакомства нормального, а все какая-то суета, спешка...
- Начинайте с начала, - усмехнулся Петрович, - Сейчас-то что волноваться? Война, слава Богу, позади. Завершили мы ее как должно, я надеюсь. Так что, время у нас, какое никакое, но есть. Достаточно, чтобы все обсудить, "погонять" ситуации, как говорится. А дальше Вы решите, каким путем идем. И по флоту, и вообще...
- Вот-вот. Вообще. Хотите новость, которой здесь только с Вами могу поделиться?
- Конечно, Государь.
- Два дня назад, господин инженер-механик Лейков, купив билет до Гельсинкфорса, опоил свою охрану водкой с шампанским, и вознамерился покинуть пределы России. По информации Сергея Васильевича Зубатова, этот господин намеревался инкогнито отбыть в Североамериканские Штаты в компании с агентом Вестингауза, который ожидал его в порту со всеми документами и билетами на пароход Гамбургской линии.
И если бы не одна его новая знакомая, по совету Дурново кроме всего прочего за господином Лейковым зорко приглядывавшая, да еще перлюстрация его переписки, часть которой он вел через ее ящик, то, скорее всего, мы бы его остановить не смогли...
Как Вам такое известице? Почему молчите?
- А что тут скажешь? Прямо, как обухом по голове.
- Образно, Всеволод Федорович. Но я и сам испытал нечто подобное, - Николай в задумчивости прикрыл глаза, - И вот ведь что досадно: все условия для работы имеет, ему открыт неограниченный кредит на приобретение оборудования, приборов и тому подобного, что у нас, что за рубежом. Мало? Так скажи. А впереди - свободная дорога, хоть академиком становись...
- Стало быть, посчитал господин Фридлендер, что свободы маловато. А, может, и денег. С этим народом надо ухо держать востро...
- Вы думаете? Так ведь, Михаил утверждает, что он немец.
- Может и немец. Но тогда скорей бы уж в Фатерлянд и рванул.
- Пожалуй, не соглашусь. Он же, как и вы трое, знает судьбу Германии в вашем, э... времени. И как человек практичный, решил, что такой вариант слишком рискован.
- Ага. А самый, значит, рискованный - остаться с Россией, у... падла!
- Не стоит так горячиться, Всеволод Федорович. Слава Богу, большой проблемы не возникло. Но, надеюсь, Вы понимаете, что в отличие от вас троих, вполне доказавших и свою преданность Родине, и свою готовность служить мне, как Императору, в ближний круг этот человек входить не может?
- Ну, мы его, откровенно говоря, и к нашим-то обсуждениям с Василием там, на Дальнем Востоке, не допускали.