Страница 2 из 5
С середины и особенно с конца ХVII в. все явственнее обнаруживаются черты так называемой абсолютной монархии, когда в руках наследственного монарха (царя) сосредотачивается законодательная, исполнительная, судебная власть; он имеет право распоряжаться финансами, решает важнейшие дела внешней и внутренней политики и др. Но абсолютизм – не разовое явление; это процесс, в ходе которого постепенно усиливается единовластие, и только в ХVIII в. он приобретает необратимый характер благодаря прежде всего деятельности Петра I и его окружения. Полученный им титул императора в известной мере лишь закреплял итоги того, что было сделано на этом пути почти за четверть века.
Портрет цесаревича Петра Феодоровича и великой княгини Екатерины. Художник Г. Х. Гроот.
В течение этого времени была проведена коренная реорганизация государственного аппарата, создана совершенно новая система государственного управления, но верховная власть как политическое основание российской государственности не только не изменилась, а еще более укрепилась. Более того, под это усиление абсолютизма была подведена идеологическая и законодательная база, четко и ясно сформулированная в ряде основополагающих законов. Этим занимался и сам Пётр, и такие его сподвижники, как крупнейший церковный и государственный деятель, епископ, а затем архиепископ Феофан Прокопович. Уже в Артикуле воинском, опубликованном 16 апреля 1715 г., в толковании к артикулу 20 третьей главы указывалось: «Его величество есть самовластительный монарх, который никому на свете в своих делах ответу дать не должен; но силу и власть имеет, свои государства и земли, яко христианнейший государь по своей воле и благомнению управляет».
Династический кризис всегда ведет к кризису государства. Так было, когда прервалась линия Рюриковичей, что вызвало мощную Смуту в начале ХVII в. Тогда положение было спасено тем, что на трон были избраны Романовы. Но и у них в конце века после смерти Фёдора Алексеевича складывалась неблагополучная ситуация, когда старший сын царя Алексея от первого брака Иоанн не был в состоянии править. Был провозглашен царем маленький Пётр, а правительницей стала сестра Софья, что породило новую смуту, в результате которой царевна Софья была пострижена в монахини. И после смерти Иоанна на престоле остался один Пётр. От первого брака у него с Евдокией Лопухиной родился единственный сын Алексей, на которого царь после развода мало обращал внимания. В результате тот вырос в среде сестер отца – откровенных противников петровских начинаний. И потому, хотя Алексей и был умен, помощником отца не стал: и из-за бездеятельности, и из-за противоположности взглядов. Стараясь исправить положение, Пётр женил Алексея в 1711 г. на Вольфенбюттельской принцессе Софии-Шарлотте, от которой у него в 1715 г. родился сын Пётр (мать умерла при родах), он же внук Петра I, на которого царь и мог возлагать надежды как на наследника. Но в 1712 г. сам Пётр I вступил во второй, морганатический, брак с Екатериной Алексеевной Михайловой (урожденной Скавронской), от которого остались две дочери – Анна и Елизавета. А в 1718 г. трагически погибает сын Алексей.
Обрисованная выше семейно-наследственная ситуация важна для того, чтобы понять, какие последствия имели действия Петра I и Феофана Прокоповича по укреплению абсолютной власти.
Очевидное нарушение преемственности в смене верховной власти породило череду дворцовых переворотов, в результате которых трон занимали лица, не имевшие на это прав. Следствием была политическая нестабильность, обусловленная и общей незавершенностью реформ Петра I, прежде всего в сфере отношений самодержавия и дворянства.
Дворянство, или по крайней мере его высшие круги, стало играть заметную роль в борьбе за власть. Сажая на престол своего государя или, как правило, государыню, оно считало вправе требовать для себя определенных привилегий. Если Пётр I сделал обязательной службу для дворян, то в дальнейшем она постепенно сокращалась (при Анне Иоанновне ограничена 25 годами), а за тем и вовсе отменена (указами Петра III и Жалованной грамотой дворянству Екатерины II).
Отразилось это и на основах российской государственности, по крайней мере дважды в ХVIII в. вызвав попытку со стороны дворянских верхов ограничить абсолютную власть монарха. Любопытно, что злополучный петровский указ о престолонаследии отменялся дважды и вновь восстанавливался. С воцарением Екатерины I огромную роль в управлении страной стал играть Верховный тайный совет, в который входили высшие петровские сановники, объединявшиеся в разное время в различные группировки, отстаивавшие свои интересы. Именно он дезавуировал указом 26 июля 1727 г. петровский Устав о престолонаследии, когда по завещанию умершей Екатерины I и в результате интриг Долгоруких императором стал законный наследник Пётр II, поскольку была надежда на его брак с княжной Долгоруковой и соответственно на продолжение династии в прямом мужском потомстве. Свадьба не состоялась, а Пётр II умер 19 января 1730 г., не оставив завещания. Начался новый династический кризис. И тогда Верховный тайный совет возвел на престол бессемейную курляндскую вдову, племянницу Петра I, Анну Иоанновну, законную дочь старшего из братьев-царей Иоанна, имевшую больше прав на престол, чем дочери Петра от Екатерины. Но, поскольку Анна Иоанновна была бездетна, петровский Устав о престолонаследии вновь стал актуален, и 17 декабря 1731 г. она издает Манифест о всенародной присяге наследнику престола, назначенному императрицей, то есть, по сути, восстанавливая петровскую формулу абсолютного монархического права.
Это было своего рода реакцией на попытку Верховного тайного совета во главе с Д. М. Голицыным и В. Л. Долгоруковым ограничить власть возводимой на престол императрицы. Как заявил на собрании Д. М. Голицын, «надо бы нам себе полегчить… чтобы воли прибавить… послать к ее величеству пункты». Пунктами этими стали знаменитые «Кондиции», или условия ограничения самодержавия в пользу старомосковской знати. «Кондиции» из восьми пунктов устанавливали высшим органом власти Верховный тайный совет в составе восьми человек с исключительными полномочиями. Без его согласия и одобрения императрица не могла объявлять войну, заключать мир, осуществлять назначения на высшие государственные должности, производить в чины выше полковника и в придворные чины. Она не имела права вмешиваться в дела налогообложения и финансов («Верных наших подданных никакими новыми податми не отягощать»; «Государственные доходы в расход не употреблять»), производить пожалования и лишения вотчинами. Армию и гвардию совет брал в свое ведение. В коренном вопросе самодержавия – о наследнике – императрица обязывалась «в супружество во всю мою жизнь не вступать и наследника ни при себе, ни по себе никого не определять». «А буде чего по сему обещанию не исполню и не додержу, то лишена буду короны российской».
«Кондиции» были посланы в Митаву, где и подписаны Анной Иоанновной, а 4 февраля 1730 г. издан Манифест об избрании. Но еще 2 февраля 1730 г. «Кондиции» были оглашены перед Сенатом, Синодом, генералитетом и высшими чиновниками. С их помощью Верховный тайный совет предполагал подбор собственных членов и решение важнейших государственных дел. Однако по приезде в Москву Анна Иоанновна была поддержана оппозицией Верховному тайному совету, которую составили русский генералитет, половина сенаторов, высокопоставленные чиновники. Под их влиянием съехавшиеся в Москву представители различных слоев дворянства подали ей две челобитные. В одной содержалась жалоба на совет за нерассмотрение им дворянских проектов, а второе прошение предлагало императрице восстановить самодержавную власть. Получив их, Анна Иоанновна публично разорвала текст «Кондиций». Манифест от 28 февраля 1730 г. возвестил о восшествии ее на престол и о «восприятии Самодержавия». Анна Иоанновна не зря беспокоилась о порядке престолонаследия. Тому причиной была и ее бездетность, и немецкое окружение, в котором огромную роль играл фаворит императрицы всесильный Э.-И. Бирон, и крайне ограниченный выбор наследников из семьи Петра I – Екатерины I, которые хоть как-то могли бы претендовать на российский престол. Выбор пал на племянницу царицы Анну Леопольдовну. Она была дочерью герцога Мекленбург-Шверинского Карла Леопольда. Единственная нить, связывавшая ее с династией Романовых, была мать Катерина – дочь царя Ивана V, брата Петра I. То есть ее претензии были еще более шатки, чем самой Анны Иоанновны, которая в 1739 г. выдала Анну Леопольдовну замуж за брауншвейгского принца Антона Ульриха, ставшего генералиссимусом русских войск. От этого брака в 1740 г. родился сын Иван, который и был незадолго до смерти Анны Иоанновны назначен наследником престола, а регентом при нем был объявлен Бирон. Крайне непопулярный фаворит должен был стать формально распорядителем России до совершеннолетия монарха, то есть до 1757 г. Это вызвало резкое недовольство в армии, и после смерти императрицы Бирон был свергнут, а регентшей стала Анна Леопольдовна, хотя вся полнота власти принадлежала Кабинету министров во главе с А. И. Остерманом.