Страница 4 из 21
Ряд особенностей новгородского диалекта указывает на то, что некоторое время он развивался обособленно от основного ядра славян[31]. Так, новгородско-псковский является единственным праславянским диалектом, в котором отсутствует вторая палатализация, что свидетельствует о том, что его носители отделились от общего массива раньше остальных. Сам процесс второй палатализации Т. Лер-Сплавинский датирует II-IV вв., Ф. П. Филин – III-V вв., А. Лампрехт – 575-650 гг., К. Э. Бидуэлл, Х. Бирнбаум – 600-750 гг., Ю. В. Шевелев, З. Штибер – VI-VII вв., В. Н. Чекман – V-X вв. Таким образом, данные языкознания также указывают на весьма раннее отделение предков новгородцев от остальных славян и их переселении на новую родину. Анализ гидронимов приводит лингвистов к аналогичному выводу: «В Новгородско-Валдайской и Тверской области и прилегающих к ним районах Псково-Чудской области много ранних восточнославянских названий, что свидетельствует об очень ранней славянизации большей части территории. С этим согласуется и сравнительно небольшой процент субстратных называний (10,2 %)»[32].
На западное происхождение части будущих жителей Новгорода указывает не только лингвистика, антропонимия, но и антропология: «…Узколицые суббрахикефалы Новгородской земли обнаруживают ближайшие аналогии среди краниологических материалов балтийских славян. Так, черепа ободритов… также суббрахикефальны (черепной указатель 76,6; у новгородских словен – 77,2) и узколицы (скуловой диаметр 132,2; у новгородских словен – 132,1). Весьма близки они и по другим показателям… Все эти данные свидетельствуют о том, что славяне, осевшие в Ильменском регионе, имеют не днепровское, а западное происхождение»[33]. На западнославянский регион указывает и археология. Рассматривая различные группы новгородской керамики, Г. П. Смирнова отметила: «Аналогии первому типу новгородской керамики обнаружены в керамическом материале поморских славянских поселений северных районов Польши и германских земель. <…> Рассмотренная новгородская керамика наиболее близка к варианту группы Фрезендорф и Тетерев. И мекленбургская, и новгородская керамика одинаково датируются X в. Однако, если эта группа керамики в Мекленбурге генетически связана с более ранними формами и дает дальнейшее развитие, то в Новгороде керамика первого типа не имеет предшествующих форм и исчезает в середине XI в.»[34]. В другой своей работе исследовательница отметила, что аналогичная западнославянской керамика появляется в Новгороде в наиболее древних его слоях: «На основании сопоставления новгородской лепной посуды с керамическим материалом славянских памятников северо-западных областей СССР, а также с материалами VIII-IX вв. из Польши и ГДР можно сделать вывод о том, что слой, лежащий ниже мостовых, относится к более раннему времени, чем середина X в.»[35]. Ценность керамического материала заключается в том, что он свидетельствует о перемещении в Новгород отдельных групп западнославянского населения, поскольку сосуды явно не везли через море на продажу. В. В. Седов, обратившийся чуть ранее к анализу данного керамического материала, пришел к следующему выводу: «Объяснить появление биконических и реберчатых сосудов на ранних славянских памятниках Приильменья можно только предположением о происхождении новгородских славян с запада, из Венедской земли»[36].
Не касаясь пока Ладоги, Рюрикова городища и Новгорода, отметим другие интересные следы западнославянского присутствия в этом регионе. Подавляющее большинство поселений конца I тыс. н. э. в Ильменском Поозерье были неукреплёнными. В настоящий момент известно только два поселения, защищённые валами и рвами. Сергов городок закрывал вход в Веряжу из Ильменя, а городище Георгий находилось в среднем течении этой реки и в центре всего поозёрского скопления поселений, выполняя там какие-то административные функции и, несомненно, играя особую роль среди этого скопления посёлков. Е. Н. Носов в связи с этим отмечает: «Особо заслуживает внимания внешний облик памятника. Сергов городок по характеру своего устройства и топографии не имеет аналогий в Приильменье. Сходные городища с мощными кольцевыми валами на низких местах, мысах или островах хорошо известны у западных славян. Для последних была весьма характерна модель расселения, когда освоение новой территории начиналось с постройки городища. Западные аналогии Сергова городка – это одно из свидетельств возможных культурных связей ильменской группы славян с западнославянским миром. (…) По внешнему виду и размерам городище Георгий очень напоминает Сергов городок. Некоторое время первоначальное поселение оставалось неукреплённым, о чём свидетельствует зафиксированный под валом тонкий культурный слой. Время возведения первого вала и его последующие досыпки датируются периодом не позднее первой половины X в. <…> Среди находок представлены предметы сельскохозяйственного и бытового инвентаря… более 10 наконечников стрел, сланцевые оселки, глиняные и костяные пряслица и другие находки. Одним из интереснейших предметов является железный нож с волютообразными завершениями рукояти, долгое время остававшийся единственной находкой подобного рода в Приильменье (второй такой нож встречен на расположенном рядом с городищем Георгий селище Васильевское-1). Такие ножи были широко распространены на западнославянских землях и считаются характерными именно для славянских культур»[37]. Следует отметить, что ряд исследователей трактует данный артефакт как славянский языческий жертвенный нож. Если это так, то данная находка является материальным свидетельством западно-восточнославянских контактов в религиозной сфере.
Исследование Городка на Маяте указывает, что выходцы из западнославянских земель появились в Приильменье весьма рано: «На фоне других приильменских городищ укрепления Городка на Маяте выглядят очень мощными. Обстоятельством, мешавшим изначально распознать наличие вала, стало то, что он был возведен на склоне городищенского холма и являлся не столько валом, сколько своеобразной пристройкой к пологому склону, придавшей последнему крутизну. Как недавно выяснилось, сходный прием был применен при строительстве крепости Рюрикова городища. В бассейне оз. Ильмень фортификационные сооружения, построенные в технике поперечных накатов, исследованы впервые. Многочисленные параллели обнаруживаются достаточно далеко от Приильменья – на западнославянских городищах VIII – X вв. Польши и Восточной Германии»[38]. Радиоуглеродный анализ укрепления Городка на Маяте указал на его возведение в VI-VII вв. Более того: под валом был обнаружен мощный культурный слой, датируемый второй-третьей четвертью I тыс. н. э., а в жилой части городища была исследована славянская полуземлянка, радиоуглеродный анализ ее бревен указал на IV-VI вв.[39] В окрестностях Ладоги находилась недавно открытая каменно-земляная Любшанская крепость, основанная в последней четверти VII – первой половиной VIII в. Однако результаты палеоботанических исследований показывают, что славяне там появились в более ранний период. Лингвистические и археологические данные говорят о том, что распространение ржи во многих случаях происходит примерно одновременно с расселением славян, в силу чего их можно считать носителями данной сельскохозяйственной культуры. На основании анализа пыльцы культурных злаков в данном регионе исследователи пришли к следующему выводу: «По нашим данным время культивирования пшеницы и ржи на месте Любшанского городища приходится на середину – третью четверть I тысячелетия н. э. Это совпадает со временем ее распространения в Приильменье. Учитывая близкую хронологию и состав культивируемых злаков, можно полагать, что земледелие распространялось в Поволховье и Приильменье почти одновременно в ходе единого этапа расселения славян»[40]. «В отмывках из турбированной и ненарушенной частей погребенной почвы Любшанского городища были обнаружены 28 диагностируемых зерен культурных злаков. Наряду с очень большим (до 22,1 %) участием пыльцы Cerealia в палиноспектрах аллохтонных почв это позволяет предполагать, что недалеко от Любшанского городища располагалось поле, где возделывались ячмень, пшеница и рожь. <…> Однако благоприятные свойства погребенной почвы Любшанского городища и присутствие в ней пыльцы и зерен культурных злаков свидетельствуют о том, что Древняя Ладога имела древнюю, развитую сельскохозяйственную округу на высоком правом берегу»[41]. Однако даже не это обстоятельство составило главную сенсацию при исследовании соседнего с Ладогой поселения. Т. А. Константинова отмечает, что по углю из погребенной почвы и горелым бревнам из-под насыпи вала и каменной кладки стен Любшанского городища были получены восемь радиоуглеродных датировок, причем две из них – 279 ± 70 г. н. э. и 469 ± 35 г. н. э. – являются экстремально древними. По всей видимости, они связаны с первым, раннесубатлантическим этапом хозяйственной деятельности на территории городища. Остальные образуют почти непрерывную последовательность от 539 ± 70-549 ± 100 до 629 ± 80-639 ± 65 гг. н. э.[42] Согласно исследованию ученых, «набор злаковых культур, распространявшийся в Новгородской земле в IX-X вв., был аналогичен ассортименту злаков, культивировавшихся в славянских памятниках Южной Балтики (Ольденбург), и существенно отличался от набора злаков, наиболее употребительных в то же время в расположенном по соседству скандинавском Хедебю»[43]. Данное обстоятельство на примере Новгорода и Старграда в очередной раз показывает тесные связи между обоими регионами славянского мира.
31
Зализняк А. А. Наблюдения над берестяными грамотами // История русского языка в древнейший период. М., 1984.
32
Агеева Р. А. Гидронимия псковской и новгородской (шелонская и деревская пятины) земель в свете истории заселения края. Автореферат… канд. филол. наук. М., 1971. С. 15.
33
Седов В. В. Славяне в раннем Средневековье. М., 1995. С. 245.
34
Смирнова Г. П. О трех группах новгородской керамики X – начала XI в. // Краткие сообщения Института материальной культуры (далее – КСИИМК). Вып. 139. 1974. С. 18.
35
Смирнова Г. П. Лепная керамика древнего Новгорода // КСИИМК. Вып. 146. 1976. С. 9-10.
36
Седов В. В. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья // Материалы и исследования по археологии (далее – МИА). 1970. № 163. С. 72.
37
Носов Е. Н. Новгородская земля: Северное Приильменье и Поволховье // Русь в IX-XI веках: археологическая панорама. М. – Вологда, 2012. С. 97.
38
Еремеев И. И. Исследования в Восточном Приильменье // Археологические открытия 2004 года. М., 2005. С. 30.
39
Еремеев И. И. Раскопки славянского городка в Восточном Приильменье // Археологические открытия 2005 года. М., 2007. С. 19-20.
40
Шитов М. В., Константинова Т. А., Лоскутов И. Г., Плешивцева Э. С., Сумарева И. В., Чухина И. Г., Щеглова О. А. Городская среда, землепользование и сельское хозяйство в средневековой Ладоге и ее округе (по палинологическим и карпологическим данным). II: середина I тысячелетия от Р. Х. – середина IX в. // Вестник СПбГУ. Сер. 7. 2007. Вып. 3. С. 57.
41
Константинова Т. А. Погребенные почвы средневековых археологических памятников Нижнего Поволховья // Материалы по изучению русских почв. Вып. 6 (33). СПб., 2009. С. 72.
42
Там же. С. 70.
43
Рыбина Е. А. Новгород в системе балтийских связей // Славянский средневековый город. Вып. 2. М., 1997. С. 328.