Псевдо

(Если кто-то считает разы, то не обессудьте, если написал «Бога» не с той буквы. Простите за сим, низко кланяюсь от Елены Ивановой, в девичестве Зайчиковой. Мальчиковой.)

Хочу, чтобы Пащенко по прочтении «Псевдо» сказал: «В жизни ничего подобного не читал!» Трагизм. Трагизм.

Позвонил я как-то Лене, а голос у неё какой-то запыхавшийся, как будто трахалась только что, а она говорит, нет, говорит, я на дудочке играла. (Это которую я на день рождения ей подарил.)

Так и вошла она в лабиринт, бедняжка. Тесей выхватил пистолет и выстрелил Роману Фёдорову (Теодорову) в ухо, словно Дубровский медведю, словно Мцыри барсу. Два раза повернулся ключ. Открывают. Приехали.

Спустя два с половиной часа — ничего. Смешно. Конечно, без косметики и с естественным цветом волос она бесспорно выигрывает. Позвал замуж. Не впервой. Согласилась. Смешно.

У Ани живет Семён-гомосексуалист. Стриптизёр. Я поспал у неё полтора часа, проснулся и уехал.

«Когда приедешь?» «Скоро». «Завтра?» «Хорошо». Не приду никогда. Посмеялись и хватит.

Вот тебе и зима, а вот тебе весна, а вот тебе длинный и толстый хуй! У девочки Ирочки горлышко болит. Перепёлочка воистину.

С каждым часом все лучше и лучше. Сарданапал, привет тебе, привет! Когда это кончится? Да как тетрадочка кончится, так и всё. Вам, потребителям уже готовой продукции, проще. Можно заглянуть в конец и сказать: да на такой-то странице все это кончается. А мне — ой, нескоро.

Экие трогательные девочки уселись напротив меня, чуть слева. Одна в белой курточке, другая в клетчатом пальто, третья, ближайшая в зеленом.

Всех, всех баб поймаю и посажу в тетрадку. Буду иногда открывать заветные странички и трахать бессмысленно и беспощадно.

Переворот, ебёмте. День такой сегодня. Солнечно-весенний. Хочу, хочу, хочу!!!

И вошла в лабиринт Елена, и в каждой комнате оставляла она по вещичке; платье, туфли, чулки, комбинацию, лифчик и, наконец, трусы.

Много дней странствовала голая Елена по лабиринту и не находила выхода. Скучный Иван-царевич неотступно следовал за ней в своих снах…

Что-то устал я. Писать не хочу. Хочу ехать молча. Надоело. Устал. Не то, чтоб даже устал, а просто, сами видите, херня какая-то получается. Чего вас, дорогие мои, насиловать зазря? Продолжу через несколько часов, хотя для вас все начнётся снова со следующей же строки. Что делать? Простите. Искренне ваш Максюшка. Целую. Кис-кис… Мульти-пульти…

Вот и свершилось. Следующий день. Седьмое марта 1995-го года. (Вот к чему литературка пришла.)

Ровно 22 часа 31 минута, пьяный на толчке сижу. Нет, не блюю. Гажу. Говно идёт и идёт. Падает мой помёт навзничь. Несколько минут назад шёл по улице, неимоверно желая срать, и обдумывал новые строчки, как приду, сяду срать и напишу свой репортаж с говном из жопы.

Написать хотелось о следующем: как известно, когда люди не хотят обосраться, они рефлекторно совершают некие движения анусом, обратные желаемому процессу срача. И вот что интересно (кажется, Бонифаций) — они обсираются почему? Потому что мышщы ануса не выдерживают более напора или говно — это самостоятельная субстанция (бог?), и на определенном этапе уже что ты не делай (стреляй, пой или бегай) — всё одно, обосрёшься? И это уже не постмодернизм, а совсем обидно.

Блядь, и почерк пьяный! И совершенно страшным образом написано именно слово «почерк»! Как это так выходит? (Вспомните, вспомните фразу «как это так выходит, что как входит, так уже и не выходит?!»)

Хочу закончить этот эпизод фразой о том, что Анна всё-таки дура и тут же сказать о ней что-нибудь хорошее для крутоты и чтоб была наглядней сложная структура моей души.

Гулял я со Славкой Гавриловым. Опять пили. Мама как в воду глядела. Аня всё же дура. Хотя, не знаю ничего. Бедняжки все. Аня, прости; Лена, прости; Мила, прости; Оксана, прости. Только с Катей все нормально. В своем роде. Друзьям понятно.

Приключения Буратино. Раса брезгливых. Полина Виардо. Мытищи Тургеневы. Хотят чего-то всё время. Революционеры. (То есть, конечно, Слава и Вадик, я всё понимаю. Это я так, лишь бы что-нибудь сказать.)

Ольга Владимировна, отчего вы спрашивали меня сегодня о такой ерунде, девочка вы моя? Я позвонил по телефону поздравить вас, счастья пожелать; заговорили о «Псевдо». Вы зачем-то сразу о композиции, замыслах каких-то, как у меня то, да как у меня сё (в романе, естественно). Чушь какая!

Голосок же у Вас был грустный, нерадостный как будто. Что ты будешь делать!

— Ты правда думаешь, что может быть всё хорошо? — спросили Вы.

— Конечно нет. — чистосердечно ответил я. Вот тебе и поздравление!

Один раз я видел Вас, Ольга Владимировна, в мини-юбке. Этот день запомнился мне на всю жизнь. Я тогда учился в девятом классе, и речь у нас, кажется, шла о русском романтизме. Одоевский и все, все, все. Однако, спустя много лет, приобретя кое-какой духовный опыт, а также существенно расширив горизонты своей эрудиции, я могу со всей ответственностью заявить, что по сравнению с вашими ножками искусство — это полная чепуха.

Елена целый день ходила по квартире с вазой в руках, не зная, куда поставить. Так, сяк — все хуйня выходит.

А всё оттого, что вместо того, чтобы сидеть дома и сюсюкаться с глупой мамой, надо было бежать ко мне в кроватку и получить верное удовольствие. А то и мне аналогичное доставить. Дурочка пушистая.

Летают мотыльки, и кружат над лесом совы. Погасли огоньки, и закрыты все засовы. Кто в свой нас пустит дом? Нам неловко постучаться. Что вот теперь делать?

Ивану всё казалось мало. Елена Прекрасная третий год была женой Кащея и многому научилась. Многим чудесам. Она умела превращать понравившихся ей мужчин в бокалы, а сама превращалась в мёд. Кащей пил, по усам текло.

Как-то раз, обо всём догадавшись, он вылил мёд себе на причинное место, а бокал разбил.

Очнулась Елена верхом на члене Кащея и больше не колдовала. Мало того, была жестоко наказана: Кащей, не долго думая, превратил её в свою крайнюю плоть. Лишь по ночам Елена вновь становилась нормальной женщиной, но всё же лишённой возможности существовать в каких-либо иных формах, кроме как верхом на кащеевом члене. Когда же Бессмертный кончал, она вновь превращалась в его крайнюю плоть. (Я часто думаю — ни это ли нужно мне для полного счастья?)

Иван искал пути, изыскивал возможности для спасения любимой и придумал-таки одну хитрую штуку…

Двинулся в волчий лес изысканный витязь, кинул в сердцах клубок, побежал, побежал и пришёл.

Кащей соблазнялся неспеша, нехотя, медленно. Иначе говоря, неохотно и со скрипом менялась его сексуальная ориентация.

Иван же был красив, утончён, изыскан, интеллигентен, обладал безупречным вкусом, но Кащея мучил один и тот же вопрос: имеют ли Бессмертные право на гомосексуальную связь? Но не следовало ответа из глубины его бессмертного подсознания.

Иван же настойчиво плёл свою паутинку и как-то раз своего добился. Сам того не желая, да и не подозревая, что такое вообще возможно на многогрешной земле, Кащей стал послушным орудием в руках лукавого царевича.

Задумано все было до гениальности просто: основной расчет Иванушка сделал на несомненность зеноновых парадоксов. Таким образом, Кащей, овладев одним из наших героев сзади, буквально через десяток секунд бурно кончил. Выделившаяся при этом наслаждении сперма набилась партнеру, то бишь все тому же Иванушке, в задний проход. А Ивану того и надо. Уж кому-кому, а ему-то давно был известен простой закон: «Когда мужчина меняет свою сексуальную ориентацию, все превращения гетеросексуального периода становятся недействительными, и в этой ситуации может произойти всё, что угодно, то есть последствия могут быть совершенно непредсказуемыми».

Смелость иванова поступка заключалася в том, что, будучи в полном неведении — что же на самом деле может произойти, он был уверен в своем. И веру его Всевышний вознаградил!..

В момент греховного совокупления Елена перешла из состояния крайней плоти в состояние кащеевой спермы (это обыкновенная химия) и таким образом перекочевала в тело Ивана. Тот жопку-то пробочкою заткнул и, как опытная Юдифь, срубил Кащею головку, а из символической иглы путем переплавки и прочих кузнечных работ смастерил себе перстенёк.