Страница 10 из 14
– Это мои гости, – сказал он финну. – Бизнесмены из Грузии.
– Все о'кей, Алекс, – ответил финн. И, чтобы сделать ему приятное, добавил:
– Аколь беседер[6].
– Откуда этот гой знает иврит? – спросил Йоси, когда они поднимались по лестнице в стеклянный чал казино.
– Выучил, – ответил Алекс. – Из уважения ко мне лично и к великому еврейскому народу. Правда, не в полном объеме. Знает четыре слова: "аколь беседер"' и "тода раба"[7]… Кстати, если ты сегодня у нас главный, сколько мы с тобой имеем право проиграть?
– Крох сказал, что не больше пятисот долларов…
– Да, щедрость в число его добродетелей никогда не входила, – засмеялся Алекс.
Впрочем, пятьсот долларов на брата вполне могло хватить минут на сорок игры… Не так уж и мало, но и не много, особенно, если учесть, что не играть они просто не имеют права – это будет мгновенно замечено и вызовет подозрения. Тем более, что народу в казино в это время еще не много…
После ''Золотого Остапа" казино "Хаммер-центра" было его самым любимым местом в Москве. Он любил то чувство азарта, которое охватывало его, когда начинала бешено вертеться рулетка, любил следить за крупье, немцем пли англичанином, который с невозмутимым спокойствием выслушивал, как игроки поносят его последними словами, делая вид, что ни слова не понимает по-русски… Проиграв свои двести-триста долларов, Алекс обычно оставался в казино до двух-трех ночи, потягивая бесплатный коктейль и с увлечением следя, как другие просаживали тысячи.
– Добрый день, Ира, – девушка, продававшая жетоны, хорошо знала всех членов клуба, и принято было перекинуться с ней несколькими фразами. – Ну, как отдохнула летом? Повидала мой Израиль?
– Так, Саша, ты знаешь, как я к тебе отношусь, но давай про твой Израиль замнем для ясности, ладно? – она сердито тряхнула челкой.
– Почему? – искренне удивился Алекс.
– Потому что потому… Представляешь, у меня был на руках гостевой вызов от школьного товарища, я накупила для всех знакомых кучу подарков…
– Ну и?
– Ну, и меня депортировала ваша полиция прямо из аэропорта… Потому что я – молодая русская, а значит, с их точки зрения еду и Израиль исключительно для того, чтобы заниматься проституцией. Я им пыталась объяснить, какие они козлы. Вы что, говорю, с ума сошли?! Вы знаете, где я работаю? В казино! На черта мне этим делом заниматься, если я вас тут всех могу с потрохами купить… Но они как про казино услышали, вообще с ума посходили. По-моему, у вас там казино сильно путают с борделем! Слушай, я весь мир объездила, но такого… Такого со мной, еще нигде не было. Потом, уже в Москве, позвонила друзьям – оказывается, они меня четырнадцать часов ждали на выходе! Просто с ума сойти можно!..
Купив жетоны, Алекс направился к рулетке и, сделав первую ставку, поискал глазами Патиашвили. Тот, набычившись, следил за тем, как Йоси играет в "блэк джек", всем своим видом демонстрируя, что игра ему безразлична.
"Да играй же, козел, играй! Не привлекай к себе внимания!" – мысленно призвал его Алекс, но, похоже, Патиашвили на телепатическую связь выходить не собирался.
– Слышь, дай-ка кошелек!
Алекс вначале подумал, что кошелек требуют от него. Но нет, его сосед справа, похоже, обращался к стоявшему рядом с Алексом своему приятелю.
– Ты чего, с ума сошел!? – возмутился приятель.
– Давай, давай… – стоящий справа сам вытащил у него из кармана портмоне, отсчитал из него пять тысяч долларов и положил кошелек к себе в карман.
– Все, крутись на эту мелочь, – сказал он, передавая ему пачку банкнот. – А то я устал по утрам с твоей женой разбираться…
– В каком смысле он сказаль "разьбирайся"? – спросил у Алекса стоявший слева японский славист, с которым ему часто приходилось сталкиваться в казино, так что иногда Алекс думал, что русский язык тот решил изучать исключительно в самых злачных местах Москвы. Поначалу сего ученого мужа долго не хотели пускать в казино, принимая за чукчу…
– В том смысле, что каждое утро он вместо этого мужика разговаривает с его женой, – шепотом объяснил Алекс.
– Ибёться? – тоже шепотом поинтересовался профессор, но Алекс, заметив, что к их разговору начинают прислушиваться, поспешил его закончить.
– Да нет, разбирается – сказал он, и крикнул крупье: – Три фишки на черную десятку…
Счет времени Алекс вел, не глядя на часы, по крупье – они менялись у столов каждые пятнадцать минут, и, значит, где-то после седьмого крупье должны были появиться те, кого они ждали…
И они действительно появились. Все тот же невысокий, крепко сбитый грузин с элегантным портфелем в руках, однако на этот раз, очевидно, для прикрытия, его окружали два парня, похожие на Вахтанга Кикабидзе в его лучшие годы. Заметив, что Йоси глазами подзывает его к себе, Алекс оставил игру и направился к бару.
И в этот момент он увидел, как поспешно, словно по чьей-то невидимой команде, начали закрываться одно кассовое окошко за другим.
– Что за чертовщина, – мелькнуло в голове у Алекса. – Вечер-то только начинается…
И буквально через мгновение он увидел, как в зал врываются около десятка парней в форме ОМОНа, в черных, как у палестинских боевиков, масках, и, направляя на игроков автоматы, орут:
– Все на пол! На пол! На пол!
Алекс упал на пол в полуметре от Йоси и, оглянувшись, увидел, что все остальные посетители казино – а среди них были очень уважаемые люди – тоже растянулись на полу…
И тут в зале появился плотный, среднего роста человек в сером костюме с аккуратно зачесанынми назад волосами.
– Господа, – сказал он, – Финансовая инспекция. Прошу всех оставаться на своих местах. Главного администратора попрошу открыть кассы…
– Да вы понимаете, какое дело, как раз сегодня… – начал администратор, но под взглядом человека в сером прервался на полуслове и вытащил из бокового кармана связку ключей.
– Что это, налет? – спросил Алекса Йоси, приподнимая голову над полом.
– Не похоже. Кажется, и в самом деле фининспекция…
– А для чего тогда эти парни с автоматами?..
– А чтобы никто не рыпался…
В это время одни из омоновцев обратил на них внимание и, поведя автоматом, прикрикнул:
– А ну молчать, черти нерусские… Голову в пол…
Парни уткнулись носами в пол.
Минут через десять омоновцы ушли, тяжело топоча подкованными ботинками по лестнице, и Алекс, поднявшись, начал отряхивать костюм.
– А где… – начал было он и осекся: ни Патиашвили, ни его друзей в казино не было.
Глава 6
Заседание "русского" актива правящей партии было назначено на шесть часов вечера, однако Давид Крох не торопился. Он терпеть не мог всех этих партийных тусовок, а "русских" тусовок в особенности – было смешно наблюдать за бывшими комсомольскими и партийными работниками, которые не умели ничего другого, кроме как вешать народу лапшу на уши, и потому в Израиле решили заниматься тем же, чем и некогда в Союзе.
Не было ни одной партии, в которой не ошивались бы эти, уже обросшие жирком, одетые в аккуратненькие дешевые костюмчики парни и с каждым годом все больше и больше стареющие "девушки" в платьях с глубоким вырезом, на полном серьезе называвшие себя "вождями алии[8]" и, кажется, сами верившие в это.
На всех подобных собраниях они упражнялись в ораторском искусстве и произносили пылкие речи, всячески демонстрируя свою верность высоким идеалам избранной ими партии, щеголяя своим, все еще полудетским ивритом, и стараясь во что бы то ни стало попасть в поле зрения высокого партийного гостя, непременно присутствующего в качестве наблюдателя.
Впереди были выборы, ходили слухи о том, что руководство всех партий намерено включить по одному "русскому" на реальное место в списке, и все эти вожди алии готовы были перегрызть друг другу глотки за сытное место депутата.
6
Аколь беседер (иврит) – все в порядке
7
тода раба (иврит) – большое спасибо
8
алия (иврит) – в букв. переводе, «подъем, восхождение»; традиционное обозначение репатриации евреев в Израиль