Полузабытая легенда

Я кивнула.

— Хорошо. А теперь — хвост, да?

— Завтра, — произнес муж, улегся рядом, притянул меня к себе и укрыл нас обоих одеялом. — Все завтра.

Рядом с ним было так хорошо, тепло и уютно, что я опять расслабилась и тут же ощутила, как на меня наваливается дремота.

— А почему не сегодня? — отчаянно зевая, выговорила я, собрав все свое упрямство.

— Потому что я тоже устал. Спи, а завтра я покажу тебе и хвост, и все, что захочешь. Спи, любовь моя.

Я тоже хотела пожелать ему покойной ночи и сказать что-нибудь ласковое, но неожиданно обнаружила, что силы покинули меня. Глаза закрылись будто бы сами собой и все, на что меня хватило — легко прижаться губами к плечу мужа.

А вот утром мне было невесело. Совсем-совсем невесело. Неяркий еще солнечный свет, падавший из оконца под потолком, нестерпимо резал глаза, во рту пересохло, а голова раскалывалась от боли.

— Пить, — хрипло простонала я, попробовав приподнять голову с подушки.

От этого незамысловатого действия мне стало столь плохо, что я тут же легла обратно и замерла в ожидании, когда перед глазами перестанут мельтешить разноцветные пятна и пройдет внезапный приступ тошноты. Келебран услужливо поднес к моим губам стакан с водой. Сам он выглядел настолько свежим и жизнерадостным, что у меня поневоле промелькнула мысль о жизненной несправедливости: пила-то я куда как меньше, нежели он, а вот страдаю несоизмеримо больше.

Глоток воды принес мимолетное облегчение, но сил встать с постели у меня не было.

— Приходила Злата, спрашивала, когда мы будем завтракать, — сообщил супруг. — Я сказал ей, что не хочу тебя будить и она пообещала приготовить что-нибудь, когда ты проснешься.

Мысль о еде вызвала такое сильное отвращение, что я не смогла удержаться и скривилась.

— Дело плохо, — сказал Келебран, наблюдая за моей болезненной гримасой.

Он порылся в сумке и вытащил уже знакомую мне серебряную флягу.

— Конечно, не для таких случаев его изготавливали, но на что только не пойдешь ради облегчения страданий любимой. Думаю, нескольких капель хватит.

От эльфийского снадобья мне действительно стало значительно лучше. Прошли головокружение и тошнота и я наконец-то смогла безбоязненно открывать глаза.

— А теперь ступай в купальни, — распорядился супруг. — Я пока попрошу Злату приготовить нам завтрак — или, вернее, уже обед.

— А ты не хочешь пойти со мной? — вопрос вырвался у меня прежде, чем я осознала его глупость.

Глаза Келебрана забавно округлились.

— Риона, я, разумеется, понимаю, что в такое время мало кто из приличных гномов принимает ванну, но все равно никого смущать мне бы не хотелось.

— Да, — тихо произнесла я. — Просто я вспомнила озеро в Привратье…

Келебран нежно провел пальцами по моей щеке.

— Ничего, дорогая. Дома мы обустроим самую роскошную купальню, какую только можно придумать. С огромной ванной, куда поместится тьма народу.

— Куда нам столько? — улыбнулась я. — Главное, чтобы мы поместились в ней вдвоем.

— Согласен. Толпа нам только помешает.

Супруг коснулся моих губ легким поцелуем. Сожалея, что до вечера еще далеко, а минувшая ночь была столь бездарно упущена по моей вине, я спустилась в купальни. Они были почти пусты, лишь пара девочек стирала белье в специально отведенном для стирки водоеме.

Очень хотелось понежиться в бурлящей купели, но времени для этого не было, поэтому я просто окунулась несколько раз сначала в прохладную, а затем в горячую воду. Самочувствие улучшилось окончательно и я даже ощутила голод. Обратно я поднималась уже бодрым шагом в надежде на скорый обед.

Злата не подвела. Конечно же, это был далеко не вчерашний торжественный ужин, но запеченное мясо с овощами просто таяло во рту, а пироги были из нежного теста и с разнообразными начинками: с печенью и картофелем, с курицей и грибами, с капустой, с вареными яйцами и зеленью и с творогом и яблоками — на сладкое.

Диего вернулся как раз к обеду. Для него, как и для Келебрана, выпитая накануне горная слеза не имела плачевных последствий, потому друг наш проснулся рано и успел уже побывать на Совете, где выслушал подробный отчет об экспедиции на север. Нас с Келебраном мало занимали сокровища, обнаруженные в сокровищнице убитого дракона, а их распределение между казной королевства и горным народом — и того меньше, так что мы, можно сказать, ничего не потеряли.

— Сегодня будет большой праздник, — объявил приятель. — Известие о вашей свадьбе взбудоражило весь совет. Они были единогласны в своем решении устроить народное гуляние по этому поводу.

— Гуляние? — испуганно переспросила я. — Но ведь со свадьбы прошло уже довольно много времени.

— Многоуважаемые гномы заявили, что «эти эльфы ничего не смыслят в хорошем торжестве» и что ваша свадьба «наверняка прошла не в той обстановке, в которой подобает». Так что готовьтесь.

Припомнив некоторые из вчерашних тостов, я в ужасе уставилась на мужчин. Мне и спьяну-то было стыдно, а уж на трезвую голову я повторение гномьих напутствований молодоженам точно не переживу!

Диего только похохатывал, а у Келебрана был несколько растерянный вид. Похоже, ему идея свадебного пира с участием всей общины гномов тоже не пришлась по душе.

— Вообще-то я полагал, что сегодня ты будешь пить только воду, Риона, — наконец медленно выговорил он. — Но вынужден признать, что я погорячился. Лучше уж я потрачу еще пару глотков эльфийского напитка, чем буду разыскивать собственную жену по темным углам.

Услыхав эту фразу, Диего и вовсе согнулся пополам от смеха.

— Всегда знал, что женитьба не приводит ни к чему хорошему, — заявил он и тут же охнул, поскольку я сочла, что мы уже состоим в достаточно близкой дружбе, чтобы отвесить ему хороший подзатыльник.

От дальнейшей расправы приятеля спасло только появление мастера Громмыша.

— Рад сообщить уважаемым гостям, что сегодня состоится гуляние в их честь, — сияя, провозгласил он.

Я не стала упоминать о том, что новость эта уже известна нам от Диего, просто спросила:

— Многоуважаемый мастер, а очень много соберется народа?

Втайне я все еще надеялась, что гномы не пожелают откладывать запланированные дела ради внезапно наметившегося праздника — все же они слыли народом основательным и перемены, даже столь мелкие, не любили. Однако ответ Громмыша развеял все мои иллюзии.

— Да почитай все Королевство праздновать и будет. Повод-то какой! Ну а вас, многоуважаемые гости, под вечер почтут за честь принять в Банкетном Зале члены Совета и их семьи. Мы немало польщены, что вы пожелали разделить с нами свою радость.

Опять-таки возражать я не стала, хотя с тем, что происходящее совпадало с моими желаниями, была категорически не согласна.

Банкетный Зал поразил меня своими размерами. После пояснения мастера Громмыша, что праздновать мы будем с членами Совета и их семьями, а прочий люд соберется на Гульбище, я ожидала увидеть не слишком большую пещеру, почему-то с одним длинным столом. Что же, столы тут были. Они стояли вдоль стен, оставляя в центре Зала пустое пространство. Я припомнила, что Совет составляли около тридцати гномов. Окинув взглядом помещение, я невольно усмехнулась: похоже, семьи у членов Совета действительно очень большие. Судя по толпе, чинно рассаживавшейся за столами, просто племянниками и двоюродными дядюшками дело не ограничилось.

Мастер Громмыш сопроводил нас на почетные места в центре стола, стоящего напротив входа. Неподалеку от нас сидели старые знакомцы, Терзарис с Бирюзой, и я радостно приветствовала их. Злата, впервые за все время нашего пребывания у гномов, тоже устроилась за столом по левую руку от отца. Я улыбнулась девушке и она застенчиво кивнула в ответ.

Судя по количеству уставлявших стол блюд, гномьи хозяйки сегодня трудились не покладая рук с самого рассвета. Одной только птицы я насчитала несколько видов: фаршированные гуси, жареные перепела, рябчики в сметанном соусе, утки с яблоками, цыплята с грибами. Рыба тоже была представлена щедро: и щука, и речная форель в сливках, и карп в томате, и заливное из пока неопознанной мною рыбины, и мелкая жареная рыбешка, названия которой я не знала. На гарнир предлагались овощи: жареные, отварные, тушеные. И еще едва ли не возле каждого гостя стояло блюдо с горкой румяных пирогов с разнообразными начинками, а бесчисленные штофы с горной слезой и со сладкими наливками, предназначенными для таких юных девиц, как Злата, окружали миски с соленьями и плоские тарелки с колбасами и сырами.