Осколки

– Да ты сама позеленела от злости, как лягушка и такая же холодная, как они! – не удержался Кощей, так она достала его своими бесконечными отговорками.

– Уж лучше с лягушками на болоте жить, чем с тобой помирать от скуки! – замстила ему Варвара.

– Ты так считаешь?! – удивился Кощей.

– Да! Считаю! – бездумно рявкнула Варвара, и тут же оказалась лягушкой в ближайшем болоте. От прошлой жизни сохранились у ней только корона на, теперь уже лягушечьей, голове да речь человеческая.

Василиса Прекрасная, или имена и судьбы. Ч.2

Итак, мы оставили нашу Варвару, ох, простите, Василису распрекрасную, на болоте в лягушечьей шкурке. Сидит она на зелёном листочке, комариков да мух кушает и скучает: «Эх, хорошо было в родительском доме, спокойно, уютно, ни о чём заботиться не надо было… Да и у Кощея неплохо, живи себе на всём готовом, любой каприз тут же исполняли… и никакой опасности. А здесь того и гляди, что съедят, или наступят…»

Только она подумала об этом, глядь – молния блеснула и летит прямо в неё. Хотела Бася, на другой листочек перескочить, подпрыгнула что было сил, да не хватило сноровки, не свыклась ещё управляться с телом своим лягушачьим, и плюхнулась прямо на золотое сияние. Мысли у неё: «Всё. Сейчас меня молния убьёт…» – страашно, аж зажмурилась… Минута прошла, две, а ничего не происходит.

Открыла Бася глаза, а перед ней парень стоит: «А ну ка отдай мою стрелу, жаба болотная!» – кричит, да уже и руку протянул. Глянула она вниз, и впрямь на стреле сидит, а стрела красивая, чистого золота, с серебряным наконечником да драгоценными каменьями сияет, неудивительно, что она её за молнию приняла. Вроде и ни к чему ей это богатство на болоте, а отдавать такую красоту жалко. Да и обидно от слов его грубых.

– Сам ты жаба! – крикнула она, как можно громче.

Парень, от неожиданности, аж отскочил:

– Ты что разговариваешь?!

– Но ты же разговариваешь! – парировала Бася.

– Ну так то же я, то другое… – замялся парень, только сейчас заметив маленькую золотую корону на зелёной голове его неожиданной собеседницы. – Не серчай! Не желал я тебя обидеть…

– Ага, чуть не прибил своей стрелой! – перебила его Варвара.

– Так я же не нарочно, да и не по своей воле… – и рассказал ей Иван-Царевич, а это был, как вы уже догадались, именно он, о повелении своего отца, Царя-Батюшки.

Тут Бася и смекнула, что это её шанс не просто из болота выбраться, но и в царские хоромы перебраться, говорит парню: «Вот и выполняй волю отца! Бери меня в жёны!». А ему без стрелы, да без жены никак нельзя домой воротиться, хотел было стрелу силой забрать, да Бася предупредила его, что если хоть пошевелится, то она стрелу тут же в болото и скинет.

– Ладно, ладно, – говорит, – беру…

– Э нет, – отвечает Бася, – так не годится, дай честное царское слово, что берёшь в жёны царевну-лягушку, твою стрелу поймавшую, да поклянись клятвой страшною.

Очень не хотелось Ивану этого делать, но выбора не было. Сказал он всё, как она хотела, да и забрал её с болота вместе со стрелой.

Сидит Бася в царских хоромах на бархатной подушечке, расшитой бисером и самоцветами, да на кружевной салфеточке, и горюет. Что проку ей, лягушке, во всей этой роскоши?! Даже и поговорить не с кем. На болоте, хоть переквакиваться с другими лягушками можно было. Здесь же, Иван просил её не пугать людей, чтоб не зашибли ненароком, а сам по целым дням в её светёлке и не показывается. С тоской вспоминала она мамины уроки, сейчас бы даже вышивать или убирать была бы рада, да не приспособлены для этого лягушачьи лапки.

А Кощею Бессмертному, между тем, доложили, что его жена замуж вышла. «Как это замуж, если она уже замужем?! – удивился он. – Я то вроде ещё живой. Как же это возможно от живого мужа замуж выйти?!» Сам то он был однолюбом, хоть уже много раз был женат. А что же было поделать, если он был бессмертным, а его жёны – нет. Поплачет над могилкой очередной жены, попереживает и снова женится. Одному жить тоскливо. Оттого то и на молоденьких заглядывался, чтобы подольше прожили рядом с ним. Всяко было, и слёзы и скандалы, но постепенно все привыкали, оценив его тактичный и щедрый характер, а многие и любили, но вот такое как теперь, ещё никогда не случалось. Да и то сказать, он же с людьми мало контактировал, всё больше с живыми духами природы. Откуда ему было знать, что у людей всё так просто: выехал в другое государство, получил чистый документ и женись да выходи замуж сколько хочешь. А государств кругом немерено, что ни двор, обнесённый частоколом, то новая держава. А уж у лягушки спрашивать не замужем ли она, никому бы и в голову не пришло. Хотел он встретится с Варварой, да передумал, решил подождать, что дальше то будет.

А дальше, как известно, повелел царь невесткам по белому хлебу испечь. Тут то и кинулась Варвара к Кощею Бессметному за помощью. Всю ночь проговорили они, а на утро пришли к соглашению, что Варвара поживёт во дворце, но что Иван её, в девическом облике, будет видеть только на людях, вне дома. И если ничего не изменится, то через год Кощей расторгнет с ней брак и пусть живёт с новым мужем. Но если Царевич увидит её девушкой в собственных хоромах, то навсегда вернётся она к нему, к Кощею. Но и Варвара, в обмен, кое что выторговала – что даст он ей красоту неземную, мудрость не по годам да умения всякие, чтобы словом заговорённым со всем, что понадобится легко справляться.

Это было самое счастливое время в жизни Варвары, которую теперь все называли Василисой Прекрасной, Василисой Премудрой, а кто и Еленой Прекрасной. Много сплетен ходило о том, как она появилась да откуда, а правды никто не знал. Это же так принято среди людей, что правда появляется потом, через несколько поколений, когда уже и оспорить её некому. Иван-Царевич влюбился в Василису, налюбоваться ей не мог, хотя, по правде сказать, некоторые её умения и пугали его. А она на все балы да пирушки его вперёд посылала, а домой спешила первая вернуться, да встретить его лягушкой.

Не нравилось это Ивану. «Муж я тебе или не муж?!» – спрашивал он, совсем точно так, как недавно Кощей. Да однажды вернулся домой раньше её и сжёг ненавистную лягушачью шкурку. Василиса даже в дом не смогла войти, лишь на порожек вступила и тут же превратилась в птицу. Только и успела на прощание крикнуть Ивану, чтобы искал её у Кощея Бессмертного.

Мудрость то у неё была Кощеева, подаренная на время, а сама она не слишком разумной оказалась, полагала, что если Ивану удастся Кощея убить, то и царицей она тогда станет над обоими царствами. Да не так то оно вышло. Как только не стало Кощея Бессметного, так и замок его исчез и все богатства его, а с неё слетели все чары, и осталась она обыкновенной девушкой, какой и была изначально, не премудрой и не прекрасной, да ещё и неумехой. Нельзя сказать, что была она некрасива, но и красавицей теперь никто бы её не назвал, разве только родители.

Иван на неё и смотреть не хотел, на балы ездить с ней стеснялся, стал всё чаще на охоту ходить. Как она ни старалась, и готовить научилась, и шить, и вышивать, а у него перед глазами всё стояла та Василиса, которую он увидел впервые без лягушечьей шкурки, волшебная и недоступная. Детки конечно у них были, но ими мамки, да няньки занимались, а ей они только докучали. Хоть и не была она уже лягушкой, а целые дни просиживала в своей светёлке одна, обвиняя всех вокруг в своей неудавшейся, по её мнению, жизни.

Да и чего она ожидала?! Будь ты хоть кем, хоть девушкой, хоть лягушкой, даже супругой волшебника, или царевной, а всё равно остаёшься самой собой.