Богорождённый

Длинные, разветвлённые линии зелёных молний озаряли чёрные тучи. Гремел гром. Око Шар в предвкушении пульсировало силой. Она желала воплощения, желала кормиться. Скоро её желание исполнится.

Он шагнул сквозь мрак на верхушку крупного обломка разрушенной башни, которую когда–то занимал Кессон Рел. Там он стал ждать. Его враги были на подходе. Когда они появятся, он уничтожит их, освободит свою богиню и будет смотреть, как госпожа потерь пожирает мир.

* * *

Кейл, Васен, Орсин и Герак появились на краю площади в Ордулине. Площадь практически не изменилась с тех пор, как Кейл сражался здесь с Кессоном Релом. Потрескавшийся камень и разрушенные строения застилали местность, как нагробья титанов. Зелёные молнии призрачным светом пронзали сумрачную дымку. Выл ветер. Тёмный туман кружился в воздухе.

В центре площади висело медленно вращающееся ничто, холодная пустота, вечно тянущаяся сквозь время и пространство. В оке обитала Шар; Кейл чувствовал её там, вес её злобы, тяжесть её взгляда. Её существование не заполняло пустоту; оно определяло её. Ему стало дурно.

— Распроклятая тьма, — выругался он.

Прямо перед оком сгорбился обнажённый по пояс мужчина. Его спина была покрыта словами, один вид которых каким–то образом вселял беспокойство. Его глаза были открыты, но казалось, ничего не видели. Его рот тоже был распахнут, и оттуда торчал пергамент. Его щёки сильно раздулись, набитые бумагой.

— Боги, — прошептал Орсин. — Это Сэйид.

— Оно выросло, — сказал Кейл, кивая на око. Он видел эту пустоту давным–давно, когда Кессон Рел впервые её создал.

Возникло присутствие, тяжёлое, волнами излучающее силу.

— Скоро вырастет ещё больше, — сказал прямо позади них глубокий голос, голос Ривалена Тантула.

Все они одновременно развернулись, чтобы увидеть стоявшего позади ночного провидца. Из мрака под капюшоном сияли его золотые глаза. Они закричали, выхватили оружие, но было слишком поздно. Ривален произнёс единственное слово, и содержавшаяся в нём сила бросила на колени всех, кроме Кейла.

Клинок Пряжи поглотил и отразил силу заклинания Ривалена, но нагрелся от отдачи. Кейла отбросило. Удержавшись на ногах, он заскользил вперёд спиной, к оку Шар. Он чувствовал на себе взгляд госпожи потерь.

Васен, Герак и Орсин валялись на земле и стонали.

Ривален посмотрел на Кейла, сощурил свои золотые глаза и вопросительно наклонил голову.

— Кейл? — спросил Ривален.

Кейл уже встречался с Риваленом прежде, когда его бог был жив, а Ривален был всего лишь шейдом. Теперь Кейл, человек без бога, встретил бывшего шейда, который сам стал богом.

Он бросился в атаку. Ривален даже не пошевелился. Кейл наискось ударил Клинком Пряжи, но меч со звоном отскочил от теней, круживших вокруг Ривалена, как будто они были сотканы из стали. Ривален схватил Кейла за лицо одной рукой, произнёс слово силы и выпустил из ладони разряд нечистой энергии. Обычно эссенция тени Кейла позволяла ему сопротивляться действию магии, но сейчас магия исходила из рук бога.

От боли у него вырвался приглушённый крик. Кожа пошла волдырями, стала лопаться. Затрещали кости. Ривален легко отшвырнул его в сторону. Кейл ударился о мостовую, перевернулся, застонал, когда тень в его теле стала заживлять нанесённый Риваленом урон.

— Я сомневался, что увижу тебя снова, Кейл, — сказал Ривален. — Я не знал, справится ли твой сын. Но хорошо, что он справился. Ты прибыл сюда живым лишь для того, чтобы умереть.

Ривален схватил Орсина и Герака за плащи и поднял их одной рукой, затем взял второй Васена. Он понёс их к оку Шар, и Кейл испугался, что Ривален бросит их туда.

Кейл перекатился, сжал зубы от боли, и встал на четвереньки. Теневая эссенция в нём срастила кости, заживила ожоги. Он увидел, как Ривален швырнул всех троих на мостовую рядом с коленопреклонённым мужчиной.

Кейл встал, шагнул сквозь тени и появился позади Ривалена, занося Клинок Пряжи, чтобы обезглавить шадовар. Ривален обернулся, на его лице застыло презрительное выражение. Он перехватил удар голыми руками. Меч даже не порезал его плоть. Ривален вырвал оружие из хватки Кейла и отбросил меч в сторону.

Кейл зарычал, нырнул вперёд, ударил лбом в переносицу Ривалена.

С таким же успехом он мог ударить каменную стену. Ривален оскалился, схватил Кейла за горло и оторвал его от земли.

— Ты всего лишь человек, Кейл. Происходящее за гранью твоих возможностей.

Кейл кашлял, задыхался, бил ногами Ривалена в грудь, но удары проходили бесследно. Ривален тоже был за гранью его возможностей.

— Послушай своего сына, — сказал Ривален.

Ривален опустился на колени, продолжая держать в вытянутой руке борющегося Кейла, и прикоснулся к Васену.

Глаза Васена резко распахнулись, расширились, когда он увидел Ривалена и Кейла. Он потянулся к мечу, но ножны были пусты. Ривален схватил его за руку, рывком поднял на ноги и бросил на колени у сгорбившейся перед оком Шар фигуры.

— Читай, — приказал Ривален. — Ты же явился сюда, чтобы прочесть это?

Васен оглянулся на него, на Кейла, в тенях его глаза светились жёлтым.

— Думаешь, я не знаю, зачем вы пришли? Думаешь, я не знаю о планах Маска? Я знал всё это время. Знал всё. Вы рискнули всем, чтобы явиться сюда и прочесть «Листья». Так давайте послушаем.

Ривален тряс Кейла, пока говорил. В глазах задыхающегося Кейла появились искры. Его зрение сузилось, превратилось в тоннель, и в конце тоннеля был его сын.

— Читай! — крикнул Ривален. — Читай вслух.

Магия пропитывала его слова, превращая приказ в принуждение.

Васен повернулся и медленным, монотонным голосом принялся читать слова, записанные на спине сгорбленной фигуры, слова «Листьев одной ночи».

Ривален снова встряхнул Кейла.

— Слушай. Слушай, что произносит твой сын, Кейл.

Подчиняясь заклинанию Ривалена, Васен бормотал кощунственные слова, надиктованные самой Шар. От их звука Кейл моргнул, его ушам было больно. Пока Васен читал чёрные слога, око Шар стало вращаться быстрее. Оно излучало неприятный, диссонансный гул.

Кейл отчаянно пинал и бил Ривалена. Обычный человек от таких ударов потерял бы сознание или умер, но на Ривалена они не оказывали никакого эффекта. Кейл едва мог дышать. Он терял сознание.

Ему нужно было сбежать. Прежде чем потерять сознание, он позволил себе почувствовать тени вокруг, на всей площади. Он ухватился за них, стянул их к себе, и переместился сквозь них в другой конец площади, во тьму позади рухнувшей статуи. Там он рухнул на землю, задыхаясь, моргая. Тьма текла с его кожи. Эссенция тени начала исправлять ущерб, нанесённый Риваленом его горлу.

Он выглянул из–за статуи, чтобы увидеть, как Ривален раскинул руки и закричал в тёмное небо.

— Смотри, Кейл! Смотри, как твой сын приближает конец! В «Листьях» не записано никакого момента слабости! Я прочёл их! Слышишь меня? Там лишь мгновение триумфа! Ты слышишь, Кейл! Слышишь!

Око Шар расширилось, завертелось быстрее, и гул превратился в рёв, похожий на оглушительный рёв прибоя. Площадь задрожала. Насколько знал Кейл, дрожать вполне мог весь Торил. Исходящая из ока сила пропитала воздух. Повсюду взрывались маленькие шаровые молнии. Едкий дым смешивался с тенями, и всё это звучало эхом однажды посещённого Кейлом мира, мира, уничтоженного Шар.

Он пережил собственную смерть лишь для того, чтобы увидеть, как гибнет мир.

* * *

Ривену потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Он позволил божественной силе ударить из него во всех направлениях. Дьяволов отбросило от него на расстояние броска копья, как сухие листья на сильном ветру. Он встал, тени змеились вокруг, и встретил Мефистофеля лицом к лицу.

Архиизверг приземлился на поле битвы в двадцати шагах от Ривена. Его глаза пылали красным от ненависти, его руки мерцали от опутавшей их энергии, медленные взмахи его крыльев обещали Ривену смерть.