Богорождённый

Что–то бормоча, Эрдан передал Деррегу маленький нож, который он использовал, чтобы вскрыть матку Варры. Деррег перерезал овитую тьмой пуповину, отделив мальчика от матери, а затем завернул его в одну из пропитанных кровью простыней.

— Ты должен отыскать… — начал жрец.

— Заткнись, Эрдан, — сказал Деррег. — Я знаю, что ему потребуется кормилица. То, что у меня нет детей, не значит, что я идиот.

— Конечно, — согласился Эрдан. Он озадаченно посмотрел на мальчика. — Тени, Деррег. Что он такое, если не шейд?

— Он мой сын, — сказал Деррег.

Прижимая мальчика к груди, Деррег подошёл к Варре и наклонился, чтобы ребёнок мог увидеть лицо своей матери. Её рот застыл в полуулыбке, тёмные глаза были открыты и смотрели в никуда.

— Это твоя мать, Васен. Её звали Варра.

— Ты же знаешь, что аббат посоветуется с Оракулом, — сказал Эрдан. — Ты сильно рискуешь.

— Возможно, — ответил Деррег. Он посмотрел на маленького, испачканного в крови младенца у себя на руках — маленький носик, странные жёлтые глаза, смуглая кожа, тонкие чёрные волоски, прилипшие к маленькой голове. Он решил, что не отдаст ребёнка аббату, что бы ни сказал Оракул.

— Если Оракул увидит в младенце опасность, я заберу его отсюда. Но не брошу.

Эрдан поглядел на него, затем сказал:

— Я займусь похоронами женщины. Посмотрим, что скажут аббат и Оракул. Возможно, я ошибаюсь. Я бы… удивлён внешностью мальчика и сказал, не подумав. Возможно, это было грубо.

— Забыли, Эрдан, — мягко сказал Деррег. Он знал, что жрец — хороший человек.

— Я приготовлю её… тело к погребению, — сказала повитуха. — Я тоже была…

Свет фонарей поблек, тени в помещении почернели. Младенец издал единственный крик и зарылся лицом в грудь Деррега.

Деррег почувствовал давление на уши, почувствовал, как тяжелеет воздух, и обнаружил, что ему стало тяжело дышать. Тени в дальнем углу комнаты взметнулись грозовой тучей, от их гипнотического танца у Деррега моментально заболела голова. Он учуял резкий, пряный запах дыма, запах, напоминавший каким–то образом о старых, давно минувших временах.

— Во имя света, — воскликнула повитуха, от страха её голос поднялся на октаву.

Тени сгустились. Во тьме возникло присутствие.

— Шадовар, — прошипел Эрдан. — Я говорил тебе, Деррег!

Затем он крикнул повитухе:

— Приведи помощь! Беги!

Она выбежала из комнаты, не оглядываясь, в спешке едва не споткнувшись о кровавые простыни.

Вся комната погрузилась во тьму, свет фонаря уменьшился до мерцания далёкой звезды.

Прижимая Васена к груди, Деррег достал меч и сделал шаг назад, к двери.

— Уходи, Эрдан. Сейчас же.

— Ребёнок у тебя, — сказал Эрдан, взяв в руку священный символ. — Уходи ты.

В темноте вспыхнул оранжевый свет — мерцающие угли в курительной трубке. Они осветили лицо мужчины в тенях, мужчины, который сам был тенями.

Длинные чёрные волосы обрамляли смуглое, рябое лицо. Козлиная бородка охватывала усмехавшиеся губы, сжимавшие мундштук трубки. Ему не хватало глаза, и изуродованная, пустая глазница была похожа на бездонную дырку. Угли в трубке погасли и мужчина снова растворился в тенях.

— Может быть, вам обоим стоит остаться, — сказал незнакомец, и засов на двери скользнул на место.

Эрдан посмотрел на дверь, на мужчину, снова на дверь. Было слышно его частое дыхание.

— Твой клинок тебе не потребуется, рыцарь Латандера, — сказал мужчина Деррегу. — Или его сейчас зовут Амонатором? Я не следил.

Эрдан прочитал слова молитвы, и трубка вспыхнула снова, озарив нахмурившееся лицо мужчины.

— Закрой рот, — сказал он Эрдану, его голос был остр, как клинок. — Твои слова пусты.

Рот Эрдана закрылся с громким звуком. Глаза священника расширились, он согнулся пополам и вцепился в собственное лицо, застонал, не размыкая губ, как будто их запечатали.

— Жрецы, — с отвращением сказал мужчина, качая головой. Свет его трубки снова угас, и его окутала тьма.

— Освободи его, — сказал Деррег, кивнув на Эрдана, и сделал шаг к неизвестному мужчине. Младенец у него на руке застыл неподвижно.

Мужчина сделал длинную затяжку, и свет углей показал его улыбку.

— Ладно. Он свободен.

Эрдан открыл рот, задохнулся.

— Во имя света!

— Это вряд ли, — сказал мужчина. — Но бояться вам не следует. Я здесь не ради вас двоих.

Он кивнул на Васена.

— Я здесь ради него.

Деррег крепче прижал мальчика к груди. Неподвижность младенца была почти зловещей, его жёлтые глаза мерцали углями. Деррег вспомнил слова Варры о тёмном человеке, который изменил мальчика. Он сильнее сжал меч.

— Ты отец ребёнка?

Мужчина выдохнул дым и шагнул ближе к ним, сбросив частицу цеплявшейся к нему тьмы. Он двигался с точностью умелого бойца. На поясе у него висели парные сабли, и рукоять меча покрупнее, висевшего за спиной, торчала у него над плечом. Его здоровый глаз посмотрел не на Деррега, а на Васена, потом на Варру. Деррег ничего не мог прочесть по его лицу.

— Ты отец? — повторил Деррег. — Тёмный человек?

— О, я действительно тёмный человек, — мужчина мягко улыбнулся. — Но отец не я. И я не тот тёмный человек, о котором ты говоришь — не совсем, по крайней мере.

Внезапно он оказался прямо перед Деррегом. Разве он пересекал комнату?

Мужчина протянул палец к Васену — мальчик по–прежнему не шевелился — но остановил руку, не коснувшись младенца. Струйка тени потянулась из кончика его пальца и коснулась Васена, на миг связав мужчину и ребёнка, возможно, пуповиной несколько иного сорта.

— Как необычно, — сказал мужчина и убрал палец.

— Что такое? — спросил Деррег, поворачиваясь так, чтобы закрыть младенца от прикосновения незнакомца.

— Его отцом был Эревис Кейл, — сказал тот, не отрывая взгляда от мальчика. — И я искал этого ребёнка… вот уже некоторое время.

Деррег услышал эхо далёкой боли в том, как мужчина произнёс имя Кейла. Он знал это имя, конечно же. Его отец, Регг, который видел, как Кейл уничтожил бога в битве у Саккорса, часто говорил о нём.

— Эревис Кейл? Спутник Абеляра?

Тени взметнулись вокруг чужака. Его губы презрительно скривились.

— Спутник? Так его запомнили? — он покачал головой. — Вы потеряли больше половины мира из–за Волшебной Чумы. И потеряете ещё больше, если цикл пойдёт своим чередом.

— Цикл? — спросил Деррег.

— Ты Дразек Ривен! — взволнованно воскликнул Эрдан. — Во имя света, ты и вправду он!

Мужчина наклонил голову.

— Отчасти.

Деррег не понял этого загадочного комментария. Имя Ривена он тоже слышал в историях.

— Ты не можешь забрать ребёнка, Дразек Ривен. Я дал слово.

— Думаешь, ты сможешь мне помешать? — спросил Ривен.

Деррег моргнул, облизал губы, но не отступил.

— Нет. Но я попытаюсь.

Ривен придвинулся ближе, вгляделся в лицо Деррега. Его дыхание пахло табачным дымом.

— Я тебе верю. Это хорошо.

— Ты не постарел, — выпалил Эрдан, придвинувшись ближе к Ривену. От любопытства его морщинистое лицо приобрело вопросительное выражение.

— Ты не шадовар?

Ривен повернулся лицом к Эрдану и жрец побледнел, отступил.

— Моё родство с темнотой куда глубже, чем у Шадовар, жрец. И я не стану повторять совет держать рот на замке. Ты всего лишь свидетель, ничего больше.

Глаза Эрдана распахнулись ещё шире, но рот всё–таки закрылся.

— Ты знал моего отца, — сказал Деррег. — Иногда он о тебе упоминал.

— Только иногда, да? — Ривен со слабой улыбкой затянулся, в его единственном глазу мелькнул призрак воспоминаний. — Признаю, меня это не удивляет.

— Когда мы говорили о тех днях, больше всего он рассказывал о Властелине рассвета Абеляре.

— Властелине рассвета? — Ривен поднял взгляд, глядя куда–то мимо Деррега. Его брови нахмурились, пока он боролся с воспоминаниями. — Это ещё что? Священный титул какой–то?

— Конечно священный, — сказал Эрдан настолько резко, насколько осмелился. — Его гробница находится в этом аббатстве. Посмотреть на неё стекаются паломники со всего Фаэруна.