Страница 63 из 65
Он разрезал наручники и отошел на два шага, вооружившись ножом. А-а-а! Гад совсем не уверен в своем чудо-препарате. Вот бы Роман сумел подавить действие аминозина и со всей дури вмазал по этой безобразной роже, стирая кровью эту самодовольную ухмылку. Но, как и бывает в жизни, чуда не случилось и Роман как заворожённый поплелся туда, куда указала властная рука нелюдя.
Я краем уха услышала плеск воды, а потом туда же ушел и Леонид, спустя несколько минут они оба вышли, вот только Роман Александрович был полностью мокрым, даже борода отклеилась и висела на одной стороне лица, глаза по-прежнему ничего не выражали, словно марионетка в руках умелого, но жестокого кукловода. Что этот нелюдь задумал? И что, черт побери, этот препарат вытворяет с волей жертвы?
– А теперь пройди туда, я все подготовил. Приказываю тебе лечь на пол прямо напротив открытого окна и лежать там неподвижно до тех пор, пока я не разрешу встать.
Когда Роман Александрович вышел, он развернулся и с победоносным взором сообщил:
– Он умрет от переохлаждения также, как и Валера когда-то, только того дурачка я макнул в озере, а когда он слег с температурой открывал окна, пока его матери с отцом не было дома, а этот дурачок сам помрет, только гореть будет дольше, мокрый же. – немного расстроившись закончил он. – Но ничего, сгорит рано или поздно, а у меня все равно отпуск, времени предостаточно.
Если бы я могла только пошевелиться, непременно плюнула ему прямо в лицо. Он так легко размышляет о смерти, убийствах и способах сокрытия преступлений, что даже у бывалой меня волосы на загривке дыбом! Наверняка он считает себя неуязвимым, раз за столько лет никто не смог поймать его, но ничего, я смогу достать и из того света этого голубчика, заставив его душу навсегда поселиться между двух миров, чтобы он никогда не смог переродиться. Вселенная не должна давать второго шанса таким нелюдям, они достойны только одного – забвения.
– Пока наш голубчик медленно умирает, приступим к нашему вечеру. Ты сегодня просто обворожительно выглядишь. Ты знала, что тебе идет красный цвет? – он что? Заигрывает со мной? Фуу! Какая мерзость.
Тем временем он прошел мимо меня, заставив зажмуриться от страха и зашуршал чем-то позади. Затем раздались первые звуки мелодии и дом погрузился в еще те времена, когда радиолы были самым главным досугом человечества. Из колонок лилась медленная песня на непонятном для меня языке, а в руках очутилась алая роза, шип которой поранил палец. Забавно, как судьба в последний момент моей жизни смеется надо мной. Розы и шипы? Любовь и ненависть? О! Как глубоко переплетены эти понятия здесь и сейчас. Мне было противно только от мысли о близости с ним, а он собирался танцевать со мной. Нет, ну немыслимо же! И почему меня, спрашивается, не мучают приступы кашля? Может задохнулась бы, лишив себя сомнительного удовольствия.
Маньяк все быстро убрал со стола, отодвинув в дальний угол комнаты, приглушил свет и тут мне стало по-настоящему страшно. Нет, мне и раньше было чертовски страшно, но в душе теплилась надежда, что меня спасут, что все злодеи будут наказаны, но я уже здесь, скоро буду изнасилована, а Роман Александрович наверняка при смерти лежит и ожидает ледяного поцелуя смерти.
Он аккуратно уложил меня на стол, сложив руки по швам, а подол платья, которое напялил, небрежно задрал до середины бедра. Как же в этот момент мне захотелось застонать и завыть в голос, зажмурить глаза и впиться ногтями в глаза, но ничего в таком положении, кроме плача сделать не могла.
Орудуя ножом, как ножницами он срезал лямки, обнажив ключицы, начал перерезать шнуровку на груди, взгромоздившись туда же на стол, а я и сказать ничего не могу. Он склонился и поцеловал в шею, спускаясь все ниже к ключице и прошептал:
– Раньше греки считали, что душа спрятана как раз в ямочке ключиц, я хочу испить ее до дна, забрать себе навсегда.
– Отойди от нее. – раздался голос за моей головой, а я чуть было не потеряла сознание. – Считаю до трех, потом стреляю.
Миша! Это был Миша! Да! Он пришел за мной, он смог. Господи! Да я в этот момент готова была целовать землю, по которой он ходил, только бы вытащил из этого кошмара, только бы заставил забыть весь этот ужас. Но случилось непредвиденное – холодный, как лед, нож моментально прильнул к шее, а маньяк тем временем спустился и перехватил мое обездвиженное тело поудобнее, чтобы прикрываться как щитом, стал оборонятся. Еще бы! Этот ублюдок только и способен, что людей обкалывать да издеваться над заведомо беспомощной.
– Ника отойди. – твердым как сама сталь голосом повелел он, а я только глазами и верчу как сумасшедшая.
– Ника будет здесь, со мной. Правда, дорогая?! – он прошептал это мне на ухо, словно я ему любовница, а не заложница.