Маньяками не рождаются

Ученики шумно усаживались, обменивались репликами.

- Пожалуйста, тише, - сказала Анна Ильинична. - Это у вас постоянные места?

- Да, - хором закричали дети.

- Тогда я даю вам расчерченный лист бумаги, а вы напишите свое имя, отчество, фамилию по порядку, начиная от окна.

- Зачем вам это? - удивлённо спрашивали ученики.

- Нужно, очень нужно,- пишите поскорее.

- Лист обошел любопытный класс и лёг на стол учителя. Посмотрев заполненные графы листка она увидела фамилию ИВАНОВ, имя ВАСИЛИЙ, отчество ВАСИЛЬЕВИЧ и посмотрела на третью парту с края. Ее хитрость заключалась в том, что она теперь знала всех по имени-отчеству и пользовалась этим при первом знакомстве с учениками.

- Василий Васильевич, - встаньте.

Поднялся паренёк с ладной фигурой, светлой шевелюрой волос, приятными чертами лица, но явно моложе обучающихся в этом классе.

- Почему вы меня называете по отчеству и откуда узнали его? - удивился Василий Васильевич.

- Где работает твой отец? - спросила его учительница.

- У меня нет отца, - ответил он и опустил глаза.

- А мама?

- Мамы у меня тоже нет, - жёстко ответил подросток. - Ещё что-нибудь нужно узнать обо мне? - спросил он. Отвечу сразу на все ваши вопросы. Живу в детдоме. Родителей не имел никогда и кто они не знаю. Меня в три года нашли в лесу и потом отдали в детдом. Это все.

- Прости меня, Василий, - пробормотала Анна Ильинична.

У неё совершенно непроизвольно появились слезы и она, выхватив платок, вытирала их, стесняясь своей слабости.

- Это вы из-за меня расстроились? - неожиданно спросил подошедший парнишка. - Не стоит. Я привык к своему положению в обществе.

- Прости меня, пожалуйста, я не хотела обидеть тебя.

И неожиданно для себя сказала всему классу:

- У меня двенадцать лет назад похитили внука прямо из роддома, мы его до сих пор ищем. Видимо поэтому я так и разволновалась.

- Наверное, - ответил Василий. Не из-за меня же проливать слезы. Я ничейный. И меня никто не ищет.

- В какую неприятность влипла, - думала Анна Ильинична, пытаясь справиться с нервами.

Ничего не вышло. Она так и не сумела выйти из состояния душевной боли из-за инцидента, спровоцированного ею самой. Попросив ребят прочитать текст про себя, она дожидалась звонка, но как на зло, время неумолимо тянулось. Наконец, прозвучал звонок и стайка ребят выныривала в двери коридора. Остался один Василий.

- Ты недавно в нашей школе? - спросила она.

- Неделю. Меня перевели в класс с математическим уклоном.

- Ты не похож на ученика восьмого класса по возрасту.

- Меня экзаменовали и перевели минуя седьмой.

- Так ты и есть тот самый вундеркинд, о котором так много говорят.

- Я просто ученик. Мне повезло с другом. Он в пятнадцать лет уже поступил в институт и меня постоянно готовил по всем предметам. Знаниями я обязан ему, а не школе. В школе программа не обоснованная. Много ненужного и наоборот.

- Тебе понравилось здесь?

- Поживем-увидим, - уклончиво ответил он. - Можно мне вас проводить? - спросил Василий неожиданно.- Вас нельзя отпускать одну. Вы взволнованы .

- Хорошо, - согласилась она. Пойдём.

Это был последний урок и Анна Ильинична, по пути положив на стол журнал в учительской, вышла на крыльцо. Василий ждал ее. Они шли по улице и разговаривали. Она пожаловалась ему на больную голову, а он отвечая на вопрос о жизни в детдоме, рассказывал забавные случаи. Но весь их разговор был каким-то натянутым, неестественным. И расставаться ей тоже не хотелось с этим удивительным парнишкой. Он чем-то напоминал ей сына в детстве.

- Прямо наваждение какое-то, - подумала Анна Ильинична.

Дома никого не было. Муж был на даче, сын Василий в прокуратуре.

- Зайдем, пообедаем вместе, одной скучно и неприятно.

- Можно.

- Проходи, садись,- пригласила она гостя. - Сейчас я быстренько накрою на стол.

- Мне, правда, попадет от воспитателя за опоздание, но я ему скажу, что провожал вас.

- Может мне позвонить в детский дом? - спросила она, тревожась за мальчика.

- Не надо. Я из доверия не вышел. Где можно вымыть руки?

- Налево дверь в ванную. Рядом туалет.

- Сориентируюсь, - ответил необычный гость.

Анна Ильинична быстро разогрела борщ, котлеты с рисом и нарезала салат. На столе стояло сливочное масло, коробка конфет и печенье в вазочке, домашнее.

- Ого, ничего себе сервировочка, - оценил Василий старания хозяйки. У нас скудно насчет кормежки. Все более супчики и каши. Иногда яблоки. Но жить можно, - закончил он своё откровение.

Анна Ильинична пододвинула тарелки поближе к нему. Он отодвинул их назад и, пригласив её жестом хлебосольного хозяина, сказал:

- Простите, но я не привык обедать в одиночестве. Всегда шумный коллектив. Без вас есть не буду.

- Хорошо, хорошо, - я тоже голодная.

Через минуту они ели борщ и Василию, видимо понравилось, так как он умолк и сосредоточенно доедал последние ложки борща, наклонив тарелку от себя.

- Умеешь красиво есть, - заметила она.

- Этому меня учили приемные временные родители.

- Почему временные?

- Я жил у них недолго, после того как они разыскали меня в лесу. Затем я почему-то попал к другим хорошим людям. Мне жаль, что я был водворён в детский дом. Другой. Там я был всего два дня, директор местного детского дома привез нас с другом сюда. Где я и встретил вас, - неожиданно проговорил он. - Я здесь недавно, еще плохо привык к новому обществу.

- Ты владеешь литературным языком без сорняков.

- Этому я обязан молодому прекрасному воспитателю-другу. Мне просто повезло, что такой попался на моем пути. Он для меня словно старший брат. А в основном нас воспитывают, и мы их тоже, люди случайные, грубые, жадные, нечестные. Я не думаю, что государство так плохо заботится о нас. Скорее всего более половины того, что отпускается нам, разворовывается. Мы со старшими ребятами ходили на продовольственную базу, зарабатывали деньги на белила, которые нужны для ремонта детдома. Заработали и покрасили окна и двери. Вы знаете, очень приятно чувствовать себя полезным кому-то. Нужным. Но, это, к сожалению, большой дефицит для брошенных детей. Был у нас директор, педагог по призванию, его перевели, повысили, и он, вероятнее всего теперь занимается воспитанием своего стола. Или бумажками руководит детьми с их плохими воспитателями.

- Так ты совсем ничего не знаешь о своих родителях? - спросила его взволнованная рассказом Анна Ильинична.

Её сердце усиленно работало и она была на грани срыва. Обед закончился.

- Ничего, как будто меня родила коза, которую я помню и мой отец старый Казбек. Я пойду, - сказал Василий. - Спасибо за гостеприимство. Я стараюсь не сближаться с хорошими людьми, потом плохо отвыкать от них. Я пошёл.

- Хорошо, - не зная что сказать,- ответила ему хозяйка дома. - Мы с тобой еще продолжим наше знакомство.

- Может да, а может нет, - ответил этот удивительный мальчик. Я решу, как нужно поступить. Вы человек отличный, но злоупотреблять вашим терпением я не хочу. Кто я вам, чтобы продолжать наше знакомство? Будем соблюдать субординацию, ученик-учитель. До свидания.

Он быстро выскочил из двери. Анна Ильинична слышала топот его ног и стояла у открытой двери, никак не решаясь закрыть её, может быть в надежде, что Василий вернётся. Но шаги стихли и она пришла в себя.

- Чего это я так разволновалась? - подумала она, подходя к зеркалу. Отражение показало ее блестящие глаза. Неестественно блестящие. Отошла от зеркала и присела на диван. Щеки полыхали жаром. Непонятное беспокойство охватило всё ее существо. Она вытащила альбом с фотографиями сына этого же возраста и поспешно закрыла его. Наваждение не проходило. Они показались ей похожими друг на друга. Бесцельно постояв у окна Анна Ильинична подошла к аптечке и накапала себе 20 капель корвалола. Прилегла. Руки дрожали, хотелось плакать. Но почему этот мальчик так взбудоражил ее? Он явно никакого отношения к их потерянному внуку не имеет. Все детские дома в прилегающих областях и здешний были проверены неоднократно. Разыгралось воображение?