Серебряный пояс

— Отырь!..

Туман и Тихон метнулись по сторонам. Обреченная жертва повернулась, бросила запоздалый взгляд кровавых глаз на голос человека. Сухой, колкий выстрел распорол сжатый воздух. Метровое пламя метнулось из ствола. Невидимая пуля ударила в лохматое чудовище.

Все происходящее для Ивана казалось ярким, впечатлительным сном. Он держал ружье наготове, хотел стрелять вторым, однако едва сдержал палец на крючке после команды медвежатника.

— Не стреляй! — крикнул Михаил. — Дойдет и так…

Юноша отстранился от приклада, не спуская глаз с медведицы, следил за каждым ее движением, за тем, как зверь несуразно загребает лапами воздух, медленно теряя равновесие, заваливается на левый бок. Мимолетно отслеживая действия медвежатника, парень видел, как старший, планомерно сохраняя второй патрон, перезаряжает ружье, догоняет еще одну пулю, щелкает замком и, недолго прицеливаясь, стреляет второй раз.

После этого выстрела хозяйка тайги дрогнула, откинула неохватную голову назад, вытянула лапы. Туман и Тихон, задыхаясь от рваной шерсти, изнемогая от ярости, насели на поверженную сверху.

Иван, подхваченный охотничьим азартом, приставил фузею к кедру, сорвал из ножен нож, подскочил к зверю. Михаил, спокойно вытаскивая стреляную гильзу, остановил его:

— Не порть шкуру, сама дойдет. Видишь, по хребту мурашки бегают? Знать, готова! — и, с некоторой укоризной показывая на ружье, сделал Ивану выговор: — А вот ружье не резон из рук выпускать. Хотя бы курок опусти.

Иван послушался, вернулся к фузее, взял ствол в руки, осторожно спустил курок. Не зная, что делать дальше, пошел в обход медведицы:

— Ишь, какая! Как изба: здоровая, лохматая… Ни в жисть таких не видел… Мои в три раза поменьше будут. И как только, дядька Михаил, ты не боишься таких бить?

Напарник равнодушно пожал плечами, вставляя в ствол новый патрон, стал смотреть по деревьям:

— Здесь, главное, ловко угадать, куда пульку послать. Ну и, — улыбнулся в бороду, — штаны не обмочить… Где же они прилипли?

— Кто? — не понял Иван, угадывая направление взгляда охотника.

— Дык, медвежатки. Давай, Ванюшка, смотри в оба, по деревьям.

Только сейчас Иван вспомнил: Михаил говорил, что петля поставлена на медведицу с медвежатами. Если мать убили, то детеныши должны быть где-то рядом, далеко не уйдут.

Занятый поисками, Михаил сделал несколько шагов в сторону, прошел между деревьями и, улыбнувшись, развел руками:

— Вона где приголубились, милые!

Звереныши сидели невысоко, на старой, наполовину высохшей пихте. Первый из них, крупный, вверху. Второй чуть ниже своего брата. Оба со страхом в глазах смотрели вниз, с ужасом созерцая кровавую картину охоты. По всей вероятности, несмышленыши заскочили на первое стоявшее поблизости дерево в тот момент, когда собаки по следам догнали и закрутили мать. Никто из них до этой минуты не мог издать ни звука, настолько великим был испуг от случившегося. Возможно, они все еще надеялись, что сильная мать защитит их от страшных существ, так неожиданно прервавших их мирное существование.

Михаил уверенно подошел на близкое расстояние, опытным глазом высматривая цель. Иван встал рядом:

— Какие маленькие, хорошие. Что, дядька Михаил, делать будем?

— Так, их тоже прибирать надо…

— Как же так? Может, отпустим? Дети совсем… — стал в защиту медвежат Иван.

— Глуп ты, Ванюшка, — сурово заговорил опытный следопыт. — Нельзя их отпускать. Видели они, как мать коров драла, мяско попробовали. Теперь через пару лет они тоже разбойничать начнут: не забудут, чем дармовщинка пахнет. А там, глядишь, и до человека доберутся. Если зверь не устрашился запаха человека (корова всегда пахнет человеком), при любом удобном случае бросятся. Таков закон тайги! Ничего не попишешь, топором не вырубишь! Я это по своему опыту знаю… Бывали случаи на моем веку.

Иван понуро отошел в сторону, ожидая рокового выстрела. Михаил поднял ружье. Туман и Тихон, увидев хозяина, бросили мертвую медведицу, подскочили под дерево, залаяли на очередную жертву.

Ударил выстрел. Нижний медвежонок комом упал с дерева на землю. Собаки бросились на него сверху.

Второй медвежонок испуганно закрутил головой, жалобно закричал, призывая мать на помощь. Михаил потускнел, наморщил лоб: жалко, да что поделать? Медвежатник вытащил дымившуюся гильзу, вставил новый патрон, захлопнул замок ружья, отставил его в сторону:

— Надо собак привязать, шкуру порвут… Купцы цену уберут.

Михаил быстро, по очереди выловил лаек, привязал их на поводки подальше, к соседним деревьям. Немного подумав, отошел в сторону, назад, к колодине, щелкнул курками, приказал Ивану:

— Как выстрелю, упадет, от собак береги! — и поднял стволы.

Иван с фузеей в руках ждал второго выстрела.

Разом, на разрыв заорали собаки. Михаил, не обращая на них внимания, продолжал целиться в белогрудого. Иван хотел цыкнуть на Тумана, посмотрел, как тот взлетает, привязанный поводком к дереву над землей. Он не понял, почему кобель в ярости рвется не к дереву с медвежонком, а назад, к колодине. И Тихон, захлебываясь пеной, крутится волчком, стараясь перекусить зубами веревку. Парень хотел сообщить товарищу про поведение собак, но, повернувшись, остолбенел от ужаса… Сзади во весь рост кряжистого, лохматого тела на Михаила надвигалась медведица.

В первое мгновение Иван воспринял зверя за некий, непонятно откуда появившийся пень, поросший двухсотлетним бурым мхом. Однако оскаленная пасть, сверкающие копейки бронзовых глазок, прилизанные на затылок уши, могучие лапы сразу все поставили на свои места. Иван понял, что происходит. Картина нападения зверя придала молодому охотнику трезвый, отточенный сигнал к действию, от которого зависела жизнь человека.

Михаил не видел, что у него происходит за спиной. Ничего не замечая вокруг, он продолжал целиться. Он не обращал внимания и на собак на привязи, которые рвались ему на помощь, предупреждая о смертельной опасности, стремились защитить хозяина, но не могли этого сделать.

Медведицу и Михаила разделяли два коротких шага. Расстояние в метр. Одно движение до того, как оскаленные, охристые клыки сомкнутся на голове человека.

В те решающие минуты трудно было сравнить реакцию человека и зверя. Ивану оставалось лишь надеяться на быстроту своих рук, ясность сознания, твердость характера, смелость. Молодому охотнику предстояло использовать все свои навыки, данные от рождения и развитые по прошествии двадцати пяти лет. Проще сказать, надеяться только на себя, потому что в такие минуты тебе никто не поможет, даже Бог.

Михаил, наконец, обратил внимание на товарища, удивленно вскинул брови, что-то хотел сказать. Парень круто развернулся, одновременно поднимая ствол фузеи, щелкнул курком. Медведица, вытянув вперед лапы, начала свое намеренное падение на стоящего человека. Михаил, вдруг осознав, что что-то происходит за его спиной, успел повернуть голову. Иван вскинул ружье, тщательно прицеливаясь. Медведица зависла над мужчиной. Когтистые лапы потянулись к его плечам. У охотника сработал защитный рефлекс: он подломился на ногах, присел беззащитным комком под ногами зверя. Тот промахнулся: поймал лапами воздух, страшно, бесполезно щелкнул пустыми клыками, но все же упал на грудь, задавив Михаила всей массой тела. Понимая свою опрометчивую ошибку, хозяйка тайги тут же привстала, потянулась лапами себе под живот, желая поймать и разорвать трепещущую жертву. Но пуля Ивана оказалась быстрее.

Тупой грохот остановил нападение. Необузданный выстрел фузеи притушил все естественные звуки. Густое, свинцовое облако сгоревшего пороха залило место схватки. Иван почувствовал, как в плечо ударил стальной молот. Увидел сноп метнувшегося огня, непроглядный туман вокруг себя, а после на бегу выхватил нож, бросился к собакам.

Резкий взмах острого лезвия. Натянутая струной сыромятина лопнула мышиным писком. Озверевший Туман прыгнул в пороховое облако. Еще три прыжка назад. Взмах ножа. Вслед за Туманом Тихон метнулся на помощь своему хозяину. Иван бросился за собаками.