Страница 6 из 13
Труднее оценить помощь масонов в создании общей атмосферы, психологического климата, или обстановки, которая формировала мышление не только таких активных масонов, как Франклин и Хэнкок, но и тех, кто не был членом братства. Без масонов восемнадцатого века идеи, лежавшие в основе конфликта – свобода, равенство, братство, терпимость, «права человека», – не получили бы такого широкого распространения. Эти идеи абсолютно справедливо приписываются Локку, Юму, Адаму Смиту и французским философам, но большинство этих мыслителей, если не все, либо сами были масонами, либо вращались в масонских кругах и испытали на себе влияние масонства.
Однако масонство проникло и в среду «простых» людей. Оно не только помогло сформулировать идеи, лежавшие в основе войны за независимость Америки, не только оказало влияние на мышление политиков и государственных деятелей высшего эшелона, которые занимались стратегическим планированием и принимали решения. Оно не только определило позицию таких людей, как Хоу, Карлтон, Корнуоллис, Вашингтон, Лафайет и Стубен. Оно также проникло в среду «простых солдат», которые находили в нем объединяющие узы и идею солидарности. Влияние масонства не ограничивалось личным составом внутри двух противоборствующих армий. Связи поддерживались и с противником. История войны за независимость Америки полна примеров преданности масонскому братству, которая иногда даже пересиливала другие обязательства.
Так, например, среди военнопленных, захваченных во время взятия британцами Нью-Йорка, был местный масон по имени Джозеф Бернхэм. Ему удалось бежать и он, передвигаясь пешком, в одну из ночей нашел укрытие на досках, которые служили потолком помещения местной масонской ложи. Не прибитые гвоздями доски раздвинулись, и Бернхэм с грохотом упал прямо на испуганных британских офицеров, собравшихся в комнате внизу. Они обменялись масонским приветствием, и британские офицеры «проявили благородство по отношению к брату Бернхэму, который впоследствии был тайно и быстро переправлен на побережье Джерси».
В другом случае масон Джозеф Клемент из 8-го пехотного полка (впоследствии Ливерпульского полка), принимая участие в разведывательной вылазке, увидел, что после стычки с противником один из индейцев собирается снять скальп с пленного колониста. Пленник подал масонский знак Клементу, прося его защиты. Клемент приказал индейцу отойти, а затем переправил раненого на ближайшую ферму, где его вылечили и отправили домой. Через несколько месяцев на севере штата Нью-Йорк Клемент сам попал в плен и был помещен в местную тюрьму. Оказалось, что его тюремщиком был тот самый человек, которому он недавно спас жизнь. В тот же вечер «к нему пришел друг и по секрету сообщил, что на рассвете дверь камеры будет открыта, а снаружи его будет ждать лошадь, на которой он сможет добраться до границы».
В ноябре 1777 года, вскоре после сражения под Саратогой, Континентальный конгресс пришел к соглашению – по крайней мере, в общих чертах – по поводу того, каким должно быть правительство становящейся на ноги республики. Новое государство представлялось в виде союза штатов, каждый из которых был обязан официально ратифицировать Договор об образовании конфедерации. Споры относительно границ штатов замедлили процесс подписания документа, и все тринадцать колоний ратифицировали договор только к началу марта 1781 года, через семь месяцев после капитуляции британских войск в Иорктауне. Но прошло еще шесть лет, прежде чем дело продвинулось дальше.
Пауза длилась 1783 по 1787 год – как будто колонисты сами изумились тому, что им удалось сделать, и им требовалось перевести дух и критически оценить сложившуюся ситуацию. Выяснилось, что за время войны население колоний уменьшилось на 211 тысяч человек. Это было вызвано в основном тем обстоятельством, что верные британской короне колонисты бежали домой в Англию или – чаще всего – в Канаду.
Наконец, 25 мая 1787 года в Филадельфии открылся Конституционный Конвент, направивший свои усилия на выработку механизма управления новым государством. Первым выступлением, которое обратило на себя всеобщее внимание, было типично масонское заявление, и принадлежало оно Эдмунду Рэндолфу. Почти вся семья Рэндолфа осталась верной британской короне и в 1775 году вернулась в Англию. Однако сам Рэндолф, член масонской ложи Уильямсберга, был адъютантом Вашингтона. Впоследствии он стал сначала главным прокурором, а затем губернатором Вирджинии, а также Великим Магистром Великой Ложи Вирджинии. Во время президентского срока Вашингтона он был первым генеральным прокурором Соединенных Штатов, а потом первым государственным секретарем.
Во время работы Конституционного Конвента Вашингтон не принимал участия в дебатах, хотя и был избран его председателем. Вполне вероятно, что именно Рэндолф – по крайней мере, до известной степени – являлся выразителем его мнения или доверенным лицом. Рэндолф внес предложение, чтобы Конвент не просто пересмотрел, исправил или переделал Договор об образовании конфедерации, который до этого времени удерживал вместе только что получившие независимость колонии. Он предложил создать новую основу для центрального правительства. Это предложение было принято Конвентом, и началась работа по превращению рыхлой конфедерации бывших провинций в единую нацию.
Разумеется, в истории человечества и раньше были республики. Сама идея республики возникла в Древней Греции и Древнем Риме, еще до превращения его в империю. Однако делегаты Конституционного Конвента слишком хорошо знали, что все предыдущие республики точно так же страдали от хронических проблем, как и монархии. Вероятно, самой главной из них была склонность республиканских правительств попадать в руки отдельных людей или династий с диктаторскими замашками и превращаться в тирании, не менее, а иногда и более жестокие, чем любая монархия. Вследствие этой склонности сама идея республики была сильно дискредитирована в сознании философов восемнадцатого века, размышлявших о социальном устройстве общества. Даже самые передовые мыслители эпохи выражали серьезное сомнение, является ли республиканская форма правления жизнеспособной. Юм, к примеру, отбрасывал ее как «опасное новшество». Он говорил, что предпочтительнее абсолютная монархия – даже несмотря на всю ее одиозность.
Именно этими проблемами и занялись делегаты Конституционного Конвента. Они выработали и особо подчеркнули два принципа, которые легли в основу создания уникального для своего времени политического института. Первый из этих принципов заключается в том, что властью должна быть обличена должность, а не человек, и что люди посредством голосования должны регулярно сменяться на руководящих должностях. Отдельный человек, занимающий тот или иной политический или государственный пост, исполняет обязанности, связанные с данной должностью, но не является неотделимым от нее. Конечно, этот принцип нельзя назвать новым. Опять-таки, каким бы привлекательным этот принцип ни выглядел в теории, на практике он так часто нарушался, что был полностью дискредитирован.
В отношении правительства теоретическое разделение личности и должности игнорировалось настолько часто и настолько чудовищно, что не могло вызвать ничего, кроме цинизма. Такие мыслители, как Локк, Юм и Адам Смит даже не потрудились упомянуть о нем. Однако масонство представляло собой одну из немногих организаций восемнадцатого века, в которых этот принцип действительно соблюдался и пользовался определенным уважением. Магистры и Великие Магистры выбирались из членов ложи на определенный срок. Они не получали единоличной власти. Наоборот, во многих случаях эта должность была подотчетной. А если они не соответствовали требованиям должности, на которую они были избраны, то их смещали или отправляли в отставку, причем не при помощи революции, «дворцового переворота» или другими насильственными методами, а просто в соответствии с установленной процедурой. Престиж самой должности ни в коем случае не страдал.