Страница 63 из 94
За эти строки и за многие другие пророчества о Христе Исайю даже называют «ветхозаветным евангелистом». Но как же так? Разве может Мессия быть одновременно и победителем, и побежденным? Судьей и подсудимым? Прославленным и презренным? Ответы на все эти вопросы были даны миру только в Новом Завете, а ветхозаветные пророчества не открывают нам этой тайны полностью, они— те самые знаки, что оказываются не совсем такими, какими ты их себе представлял. Но их все же слишком много, и тот, кто ищет добросовестно, наверняка опознает хотя бы некоторые из них.
Евангельское повествование о Христе, по сути, начинается с провозглашения Его Мессией. Архангел Гавриил, возвещая Марии о рождении Иисуса, говорит, что Он будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца (Лк 1: 33). Обратим внимание, что здесь с самого начала речь идет о Мессии–победителе, и значит, последующие страдания и даже смерть Христа вовсе не означали ни Его поражения, ни какого–то умаления Его Царства.
А дальше идет множество деталей и подробностей; особенно много внимания уделяет им евангелист Матфей. Значимой оказывается буквально каждая деталь, причем не только для евангелиста, но и вообще для всех. Когда царь Ирод хочет выяснить, где родился новый Царь (причем сам Ирод понимает Его царство исключительно в политических терминах и видит в Мессии угрозу собственному правлению), то его советники обращаются ни к чему иному, как к книге пророка Михея: И ты, Вифлеем–Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих 5:2). А когда Иосиф и Мария бегут в Египет и через несколько лет возвращаются домой, то евангелист приводит слова пророка Осии: Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал сына Моего (Ос 11:1).
Кстати, между этими двумя пророчествами— немалая разница. Михей явно говорит о некоем правителе, его слова относятся к Мессии вполне однозначно. Но слова Осии в контексте его книги проще понять так: речь идет о самом народе Израиля, который был в египетском рабстве, но Господь вывел его оттуда. То есть некоторые из пророчеств, в Евангелии отнесенных ко Христу, изначально могли иметь иной исторический смысл. Это нормально. Более того, если Мессия— идеальный царь и идеальный израильтянин, то понятно, что некоторые события из его жизни будут так или иначе повторять события из жизни других царей и всего израильского народа.
Но особенно много пророчеств связано с Распятием и Воскресением Христа. Чуть ли не каждая деталь крестной смерти находит свое отражение в словах пророков. Это и крестная смерть, когда Христа прибили ко кресту, а Его одежду делили по жребию (Пс 21:16–19). И уксус, который Ему дали пить на кресте (Пс 68:22). И гробница богатого человека, в которую положили Его мертвое тело (Ис 53:9). Это, наконец, рассказ о тридцати серебряных монетах, которые Иуда получил за свое предательство, а потом в ужасе от совершенного бросил их в Храме на пол, и на них купили землю горшечника (Зах 11:12–13).
Есть в Ветхом Завете и пророчества о Воскресении Христовом и о всеобщем воскресении. Ведь еще задолго до рождения Мессии было написано: Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление (Пс 15:10).
Наконец, есть в Ветхом Завете и некое подобие хронологии— таинственная книга Даниила. В ней говорится, что от восстановления Иерусалима до появления Мессии должно пройти семь седмин и шестьдесят две седмины (Дан 9:25). Правда, срок этот можно отсчитывать от разных событий, и пророчества Даниила трактуются разными толкователями очень по–разному, но издавна существовало и такое понимание: между восстановлением Храма после вавилонского плена и явлением Христа народу прошло шестьдесят девять седмин, или 483 года.
Обратим внимание и на то, как в Евангелии люди узнают в Иисусе долгожданного Мессию, Христа. Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты— Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах (Мф 16:13–17).
Он не провозглашает себя Мессией— Он задает открытый вопрос, и только после того, как Петр (другие, видимо, не смогли или не посмели это сформулировать) назвал Его полным мессианским титулом, Христос подтверждает его правоту и добавляет: человек не может сам додуматься до этого, ему эту тайну открывает Бог.
При этом никак не умаляется свобода человека принять или отвергнуть эту тайну. Пророчества, как мы уже выяснили, не имеют силы математических доказательств, и каждое из них можно объяснить случайным совпадением, а то и неточным переводом… Именно поэтому многие знатоки Ветхого Завета не видят в нем Христа. Собственно, такова позиция иудаизма: часть пророчеств иудеи относят к приходу Мессии, который, с их точки зрения, еще не состоялся, а часть— к кому–то или чему–то еще. Например, 53–ю главу Исайи, о страданиях Мессии, они прилагают к народу Израиля в целом. А мусульмане, почитая Иисуса (Ису) как великого пророка, вовсе не считают Его Сыном Божьим, да и вообще мессианские идеи чужды исламу.
Более того, в иудаизме то и дело возникали люди, которые объявляли себя мессиями. Наиболее известен Сабатай (или Шабтай) Цви, живший в XVII веке в Османской империи и в конце концов принявший под угрозой смерти ислам (но даже это не смутило наиболее рьяных его последователей). Назывались и другие имена…
Подобные идеи всегда использовались и в политической борьбе за власть, и в идеологических войнах за умы людей. Но если мы действительно знаем имя Того, Кто воцарился над всем миром, Кто принес нам исцеление от греха и смерти и Кто примиряет нас с Богом, то эти манипуляции нам уже не особенно важны— ведь самое главное мы уже знаем.
Что такое пророчество?
В прошлом номере журнала мы говорили о библейских пророках. Но в чем актуальность произнесенных ими пророчеств для современного человека, который живет в совершенно ином мире и занят иными заботами? И вообще, что такое пророчество— предсказание будущего, набор неких туманных образов или инструкция людям от Бога? Зачем оно нужно?
Людям всегда хотелось заглянуть за грань ведомого: в старину они обращались к гадалкам и прорицателям, сегодня— к экстрасенсам и футурологам. В этом смысле с библейских времен ничего не изменилось: Библия, например, рассказывает как некий юноша по имени Саул, потеряв ослиц своего отца, решил отправиться к провидцу Самуилу, чтобы узнать, где их найти. Но Самуил оказался не просто провидцем, а настоящим пророком— Господь открыл ему, что именно этого неприметного паренька Он хочет сделать первым царем Израиля. Так Саул, искавший ослиц, нашел царский престол.
В этом, пожалуй, основное отличие пророчества от гадания. Обращаясь к гадалке, человек ждет ответа на вполне конкретный житейский вопрос: где ослицы, за кого выходить замуж, какие акции покупать. А пророчество само врывается в человеческую жизнь, открывая людям волю Божью о них самих и окружающем мире. Оно зачастую неудобно и нежеланно: даже Саул сначала смутился, спрятался и не хотел выходить, когда израильтяне стали призывать своего царя. Что уж говорить о тех пророчествах, которых обличают и грозят бедой!
Но значит ли это, что пророчество, как и гадание, тоже имеет только один конкретный смысл, относящийся к ближайшей перспективе? Вовсе нет. Вслушаемся в слова Исайи: Как упал ты с неба, денница*, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему». Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней. Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: «тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства, вселенную сделал пустынею и разрушал города ее, пленников своих не отпускал домой?». Все цари народов, все лежат с честью, каждый в своей усыпальнице; а ты повержен вне гробницы своей, как презренная ветвь, как одежда убитых, сраженных мечом, которых опускают в каменные рвы, — ты, как попираемый труп, не соединишься с ними в могиле; ибо ты разорил землю твою, убил народ твой: во веки не помянется племя злодеев. Готовьте заклание сыновьям его за беззаконие отца их, чтобы не восстали и не завладели землею (Ис 14:12–21).