Страница 58 из 61
- Вот и я, - Олег сразу увидел Аллу, лежащую на кровати лицом к стене. Давно ли он утешал Сашу, который также лежал, раздавленный появлением бабушки? Кстати, на ее недавних похоронах дети плакали — совершенно искренне. Она успела дать им ласку и любовь. - Чего ревем-то, маму и Сашку беспокоим?
Алла села в кровати. Ее боль рвалась из груди, заставляя поток слез пролиться из глаз. Почему-то, ей казалось, что отчим все поймет.
- Он уехал! - Алла зарыдала еще горше. - Назвал меня невестой, кольцо подарил... и уехал! Я сама виновата — говорила, ты уедешь, а я дождусь тебя как невеста. Вот он и воспринял все буквально!
- Нет, Аллочка, - Олег обнял девушку, прижал ее голову к своему плечу. - Он уехал, чтобы дождаться твоего совершеннолетия. Вернется — будет совсем другой разговор.
Вопреки его ожиданиям, Алла не успокоилась.
- Может не вернуться, - она спрятала лицо на груди Шацкого. - Там — бомбежки, минимум условий, тюрьмы... Юра нарывается на гибель... За это время может произойти все, что угодно!
Да, Горгадзе успел рассказать девушке о своем заключении, минуя страшные подробности. Ей хватило и этих слов, чтобы волноваться за своего... черт возьми, жениха. Олег тоже не слишком радовался этой любви Аллы — из-за ее шестнадцати годков, и из-за ожидаемой реакции Вики. Но, Юрий был очень хорошим человеком... настоящим мужчиной, судя по его поступкам. Более того — Олег понимал его: в свое время отец отмазывал его от армии, а он сознательно пошел служить в погранвойска, имея в восемнадцать лет связь с шестнадцатилетней девушкой, чтобы дождаться ее брачного возраста, а тогда служба как раз длилась два года. Позже она стала его женой и матерью Лизы, дождалась его из армии и погибла, едва перешагнув тридцатилетие.
- Не дождутся, - Шацкий гладил Аллу по голове, чувствуя, что у него теперь на одну дочь больше. - Мы с Геннадием и Сергеичем не для того спасали его с таким трудом, чтобы он снова был ранен, или попал в тюрьму. А там ему светит в лучшем случае заключение, в худшем...
- В смысле? - изумилась Алла. - Он же возвращается в расположение...
Тем временем, поезд, в котором ехал Юрий, Сурен и другие товарищи, был остановлен на границе — на станции, последней перед воюющим государством. Все ополченцы вышли на перрон, готовые к проверке. А проверка была непростая — от Министерства обороны. Юрий не понимал: их проверили перед выездом на предмет готовности, оружия, здоровья... Что же нужно теперь, когда он стал командиром батальона?!
- Юрий Горгадзе, капитан, - первым позвали его.
- Что я такого сделал? - недоумевал Юрий, когда его и ближайших подчиненных сажали на поезд в обратную сторону. - Я был ранен в бою за страну. Отсидел в украинской тюрьме. И что же, теперь меня и моих ребят — в тюрьму российскую?!
- Не парься, - один из военных похлопал его по плечу. Он явно был главным... молодой человек, лет тридцати. - Нынче беспокойно... на границе с одним из азиатских наших соседей. Наркоторговцы оборзели! Вот туда вы и поедете. Те границы тоже нужно охранять!
Отправленных обратно военных ознакомили с приказом Министерства обороны. Юрий, измотанный дорогой, заснул, а утром уже был на месте. Он знал, что там периодически бывает неспокойно. Однако, жизнь на границе с Азией виделась ему добрым, спокойным сном после места предыдущей службы. По прибытию, их сытно накормили, переписали каждого в журнал учета военнослужащих и отправили спать. Душа у обоих, правда, болела за тех ребят, что сейчас бились с новой властью там, откуда они бежали. Но, как военные, Юрий и Сурен не могли отказаться выполнять приказы командования.
- Ну и что? - спросил его Сурен, когда они поутру, после плотного завтрака, обходили границу. - Это — служба? Да там нас уже давно бы обстреляли...
В части их встретили тепло. Еще бы — герои войны! С замиранием сердца, прибывшие военные увидели на входе в канцелярию два висевших на стене листка: график посещений и график отпусков.
- Здесь и такое возможно, - заключил Горгадзе. - Кажется, я попал в рай...
* *
Анита сделала все, чтобы вытравить в нем человеческое достоинство. Дмитрий и не предполагал, что у нее есть склонность к садизму... Она не приходилась родственницей ему и Инге, а выдавала вещи покруче, чем они оба, вместе взятые!
С того дня, как она забрала его из госпиталя, его жизнь превратилась в ад. Прошел уже месяц, и девушка становилась все более жестокой. За это время она даже ни разу не вывозила его на воздух — только открывала дверь кладовки и окно в ближайшей комнате, и подвозила его к открытому окну. Это еще ладно. Питался Дмитрий только дешевым собачьим кормом, пил одну простую воду. В ответ на свои угрозы и просьбы он получал побои — по лицу, спине и животу. Учитывая, что он стал беззащитным инвалидом, а Анита была девушкой физически крепкой, доставалось ему неслабо. Только один раз за это время она злоупотребила спиртным — когда в положенный срок убедилась, что не беременна от него. В тот вечер Анита даже корм забыла принести в его кладовку. Зато, она пообещала найти самую заразную, отвратительную проститутку в городе, чтобы она скрасила его досуг.
В итоге, Дмитрий стал умолять о пощаде.
- Да ладно, - усмехнулась в ответ Анита. Он так и видел выражение злорадства на ее лице, хотя глаза его были сожжены кислотой. - Я тоже тебя просила, чтобы ты меня пощадил. Ты ведь не стал меня слушать? Еще и грозился сделать с Таней и Викой тоже самое! И, держу пари: будь у тебя возможность, ты бы это сделал, несмотря ни на что.
Да, она была права. Огонь ненависти и мести почти погас, но еще тлел. К тому же, он возненавидел старших детей. Эти выродки заманили его на паром, где он попался в лапы трех отмороженных бандитов — их мужей и безбашенного ополченца! Да, он пострадал в тюрьме, и серьезно — скорее всего, ему предстояло остаться инвалидом на всю жизнь. Если бы не дети, он бы сам не пришел на фестиваль, не рассказал бы о нем Инге, и та бы не примчалась туда в сопровождении наряда полиции!
Они все заслуживали смерти — женщины, три идиота и дети, не говоря уже о самой Аните. Дмитрий не представлял, как это осуществить — он не мог видеть и двигаться. Анита держала своего «пса смердячего» - так она теперь его называла — взаперти, открывая кладовку лишь три раза в день, когда носила туда корм и воду. Кстати, он действительно смердил. Жестокая «хозяйка» ни разу не озаботилась, чтобы помочь ему с туалетом. Так что, туалет был здесь, прямо на полу. Спасибо, хоть одежду иногда помогала менять, матерясь от смрадного запаха.
Когда Анита уезжала, он боялся, что ей это все надоест, и она не вернется. Дмитрий уже ждал ее, как может пес ждать свою хозяйку! Она была его единственной связью с внешним миром, человеком, с которым он мог хоть немного поговорить. А представители управления исполнения наказаний пока не приходили, хоть месяц уже почти закончился.
К своему ужасу, он понял, что начинают приходить видения. Неделю назад ночью заявилась Инга. Она была той, тридцатипятилетней, красивой, еще не больной. Нарядная, с окровавленными кулаками, она говорила страшные вещи.
- Ты — идиот, сын. Мало я тебя била, выбивала из тебя наши дурные черты? Да, моя вина есть, ее никто не отменял. Но, я приехала помогать тебе, любить тебя со всеми недостатками, двумя женщинами, тремя детьми! Что же ты творишь, гад? За что я платила такие деньги — чтобы ты мою падчерицу мучил?
Потом появились по очереди Вика и Таня — такие, как в пору его знакомства с ними. Сначала у них троих был бурный секс, а потом они стали его избивать — больно, до крови. Дмитрий кричал от боли, но не мог пошевелить руками и ногами.
Дальше — дети. Они, плача, кусали его, при этом, пили его кровь и улыбались. Их лица становились все бледнее, причем, Саша от его крови становился взрослее, больше, и в итоге превратился в него самого.
Финалом было появление трех головорезов, которые изловили его на пароме. Эти не издали ни звука — просто начали разрезать его ножами на куски.