Страница 29 из 35
Если же говорить о половых вопросах, то каждая женщина способна одновременно удовлетворить трёх мужчин, а последовательно – во много раз больше.
Мужчина же в редких случаях может едва удовлетворить лишь одну женщину.
Так что один мужчина – это слабак, и только в группе себе подобных он в состоянии внести свою лепту в большое общее дело удовлетворения женщины.
Единственная область, где мужчина может и впрямь считать себя сильным полом – это в нанесении увечий, принесении боли и в убийстве.
Но в последнее время женщины стали успешно заниматься боевым искусством и метко бьют мужчин по яйцам.
Так что наступила пора срочно переименовывать слабый пол в сильный.
По сути, люди меня интересуют лишь как обладатели гениталий.
Задача морали – не позволять смешивать выход со входом.
Искусство уподобляется женщине, которая на людях стремится показать как можно больше своего голого тела, но не обнажается полностью и не разводит ноги.
Чем обнажённей женщина в обществе, тем обнажённей женщина изображается и в искусстве.
Но всё – до некоего предела: женщину, показывающую на людях всё, поистине в ней важное, пытаются оскорбить, называя её блядью или проституткой, а искусство пытаются разжаловать в порнографию.
Эксплуатация женского тела происходит тогда, когда оно используется для поддержания морали, а именно, когда женщину показывают лишь полураздетой, со сжатыми ногами, замалчивая соски, перекрывая вход во влагалище, украшенный драгоценными двустворчатыми вратами и дверным звонком клитора, а также скрывая анус за склеенными ягодицами. Именно эти сокрытия и являются эксплуатацией женщины в целях морали, заставляя её дразнить, возбуждать, но не позволять.
Когда же женщину показывают обнажённой «до конца», только тогда эксплуатация исчезает, но при условии, что обозначается цена каждой женщины и указывается, как с ней связаться.
Именно тогда и здесь кончается эксплуатация женщин и… начинается эксплуатация мужчин.
Когда во время совокупления верные любовники начинают представлять на месте своего партнёра кого-то другого – это первый знак того, что моногамным любовникам пора расставаться. Или перестать быть моногамными.
У человека есть много чувств, по меньшей мере, известных – пять. Религия и мораль смогли извратить человека так, что четыре чувства вызывали и продолжают вызывать у многих отвращение к половым органам и ебле. На пятое чувство ни религиозной, ни моральной мощи не хватило и хватить не может, ибо оно – основа сексуального наслаждения, а основы божьи – незыблемы.
Прежде всего, антисексуальный терроризм религиозной морали взялся за зрение и вымуштровал людишек воспринимать половые органы и их выделения как уродливые, отвратительные и таким образом зрение стало соучастником преступлений против наслаждения.
Религиозная мораль не пощадила и обоняние – она заставила человека в омерзении отвращаться от запаха влагалища и спермы.
Тут и слух повиновался террору и принудил человека воротить уши от хлюпающих звуков совокуплений.
Вкусовые ощущения человека тоже подчинились приказу религии и морали и связали вкус женских и мужских выделений с рвотным рефлексом.
Но никто и ничто не может справиться лишь с одним чувством – осязанием: оно всегда влечёт, несмотря на любые запреты, поскольку только оно неотвратимо ведёт к оргазму.
У блестящего юмориста Louis СК в замечательном сериале Lucky Louie есть такой глубокомысленный эпизод.
Муж просыпается среди ночи и начинает ворочаться с обеспокоенным выражением лица. Жена сквозь сон спрашивает его, что случилось. Обрадованный вниманием жены, муж начинает разглагольствовать об одолевающем его страхе смерти, о быстротекущем времени, о бессмысленности жизни и опять – о страхе смерти.
Жена, поняв, что, если его не остановить, то ей грозит бессонная ночь, берёт мужа за хуй и начинает его дрочить, что видно по ритмично колышущемуся одеялу на правильном месте. Монолог о смерти сразу прерывается счастливым урчанием.
– Ты больше не думаешь о смерти? – спрашивает жена, уверенная в последующем ответе, ибо такое происходило не раз.
– Нет, не думаю, – мямлит муж, устремляясь к оргазму. Занавес.
Как правило, мысли о смерти одолевают людей в юности и в старости, то есть тогда, когда наиболее сильно действуют моральные и уголовные запреты на свободную еблю: в юности – в форме преследований за сексуальные отношения с несовершеннолетними, а в старости – из-за резко ограниченной доступности проституток, ибо в США и других странах, взятых за горло христианством, проституция уголовно наказуема.
Кстати, сериал этот был прекращён после первого года из-за давления католической мафии (простите, церкви).
Разумеется, мысли о смерти приходят в любом возрасте, но только в определённом состоянии – когда ебать некого, или не хочется ту, что имеется.
Общий вывод таков: мысли о смерти волнуют только тогда, когда ты лишён сексуального наслаждения. А потому, активная ебля – это панацея от страха смерти.
Жизнь побеждает смерть именно в стремлении к оргазму и в его свершении.
В просторечии же говорят: любовь побеждает смерть.
Мужской рай находится в любой тёплой и влажной дыре соответствующего диаметра.
Женский рай более конкретный – это мощный вибратор.
Чтобы сохранить или хотя бы продлить свою страсть к возлюбленной – живи с ней порознь.
Или, другими словами: не живи с тем, кого ебёшь.
Сожительство – это смертельный приговор похоти, и он всегда приводится в исполнение.
Русские подражают американцам во всём и называют их тупыми только потому, что хотят видеть в американцах своё отражение.
Один хорошо знакомый мне лингвист, филолог, профессор и пр. написал в рецензии, что ему достаточно прочесть один мой рассказ, потому как всё остальное, что я написал и могу написать, ему уже известно и понятно.
Есть немало мужчин, которые письменно и устно заявляют, что, вкусив одну пизду, ты вкусил все и гнаться за другими – дело бессмысленное, поскольку все они одинаковы. (Весьма характерно, что женщины чужды подобного заблуждения и заявлений о безнадёжной одинаковости всеххуёв они не делают).
Так вот, человек, который неспособен различать, ценить, восхищаться и вкушать разные пизды, будет автоматически неспособен вкушать и ценить мои сочинения.
Это утверждение остаётся справедливым даже при обратном прочтении: человек, не видящий глубины и разнообразия моих вещей, не увидит разнообразия пизд и не постигнет их глубин.
В случае с моим знакомым эта закономерность прекрасно описывает его половую жизнь.
Берёшь за большие губы, как за лацканы пиджака, растягиваешь их в стороны и открываются малые губы, как воротничок рубашки, которые ты тоже растягиваешь, в то же время стягивая с головки капюшон и – перед тобой открывается обнажённое тело влагалища да набухший сосок клитора.
О порнографии принято говорить так же пренебрежительно, как о графомании, тогда как эротику снисходительно прилепляют сбоку припёка к литературе.
Аналогично порнографию принижают как похоть, тогда как эротику сажают рядом с любовью.
Но никогда не следует забывать, что как литературу, так и любовь питают тайные порнографические грёзы.