В поисках человечности

Вильгельм выглядел раскаявшимся, но на Катерину это возымело обратно действие. Она вдруг залилась слезами, и стала кричать на него, посыпая проклятьями.

— Я не позволю более использовать себя! Ты показал свое истинное лицо, и вновь играть своей душой я не позволю. Избавлюсь от Уз, даже если для этого придется убить тебя! Я так сильно ненавижу тебя, что не могу стоять рядом. Вильгельм, ты.. ты… ! — Катерина прижала руки к глазам, расстроенная проявлением своих чувств и причиной, что заставляли ее испытывать эти чувства. Кровь Вильгельма в ней, когда он был так близко, связывала ее стальным жгутом, и не давала сказать все то, что ей хотелось сказать последние три месяца, две недели и два дня.

— Прости меня. — Произнес Сенешаль спокойно.

— Зачем? Чтобы ты использовал меня? Издевался? Смотрел, как я страдаю? Ты прекрасно знал, что со мной будет, когда отправлялся к Тремерам. Ты прекрасно понимал, во что меня превратит эта порочная связь. Ты должен был предупредить меня!

— Я бы хотел, правда, — Вильгельм внезапно встал перед ней на колено. — Ты можешь мне не верить, но я все еще связан с тобой. Мне не нужны Узы Крови, чтобы любить тебя. Нас связывает не только Сир, не только вите, что пили мы у друг друга столетиями. Мы связаны настоящими чувствами!

— Ха! — Катерина оттолкнула его. — О каких чувствах ты говоришь? Ты сам утверждал, что между нами нет ничего. Лишь ненависть и призрение. Мне было удобно с тобой. Да, признаю, я жила за твой счет и нисколько этого не стыдилась. Но ты в ответ держал меня в своей золотой клетке не позволяя помогать Густаву. Я знаю, как мой Принц сердился на это, мне было тяжело от его упреков и слов. Но я ничего не могла поделать с твоим притяжением. Ты держал меня на коротком поводке и смеялся нашему Сиру в лицо, когда он делал тебе об этом замечания!

Вильгельм поднялся, показательным жестом отряхнул пыль с колен, и высоко подняв подбородок, стал говорить с мрачным призрением.

— Ты думаешь что-то измениться? Я все так же буду держать тебя от этого тирана подальше. Ты не станешь юродивой сумасбродкой, что истребит наш род в Его жажде крови. Это Густав обожал диаблери и толкнул тебя на этот грех. Наш Сир убил своего Сира, выпил его силы и каждый раз, когда ты пьешь вампира он навязчиво уговаривает тебя совершать это преступление вновь и вновь. Ты сходила с ума от всех этих загнанных и истребленных душ, и у меня не было другого выбора. Мне необходимо было взять тебя под контроль!

— Контроль! Тебе только и нужен был контроль. Ты его получил! Поздравляю! Но клянусь, это ненадолго. Когда Густав поймет, что ты играешь против него, ты не проживешь и секунды, я сама лично приду уничтожить тебя и поглотить твою проклятую душу!

— Что ж. Тогда не жди! — Вильгельм дернул воротник рубашки, открывая ей свою шею. — Убей меня сейчас. Зачем дожидаться унизительной команды твоего хозяина. Ты цепная псина, разберись с непокорным и докажи и себе и ему, чего стоит ваш непоколебимый союз!

— Думаешь, я не смогу? — Катерина напряглась, обнажая клыки.

— Я в тебе не сомневаюсь…

Палач прыгнула и он с трудом смог устоять на ногах. Обняв ее, он позволял женщине пить. Хотя в нем и так почти не осталось крови, Вильгельм чувствовал себя счастливым. Все эти глупые слова, споры, ругань. Все не имело более никакого значения. Пусть их обоюдная ненависть всегда существовала и заставляла строить козни за спиной друг у друга. Но теперь Катерина говорила об этом открыто, и внезапно это стало приносить жесточайшую боль.

— Лучше умереть от твоих клыков, в твоих объятьях, чем публично униженным на суде у Густава.

Катерина вздрогнула.

— Я люблю тебя. — Шепнул ей Вильгельм, он хотел, чтобы это были прощальные слова.

Но внезапно Палач остановилась и отпустила его. Крови в вампире почти не осталось. Красная пелена застила глаза и Вильгельм с трудом мог ощущать себя. Зверь рвался наружу, желая уничтожать, насытиться, спастись.

— Почему ты остановилась? — С трудом сказал он, не в силах даже шевелить языком.

— Потому что не хочу, чтобы ты умер с этой ложью на устах! — Катерина смотрела на него с призрением. — Признай, что все это игра! Что ты просто издеваешься надо мной, чтобы поднять себе цену!

— Это не игра. Ритуал не удался, Катерина. Я связан с тобой навечно.

— Чушь! Ты пытался убить меня, ты выставил меня из Шарлоттенбурга! — Она говорила все так же тихо, но уже не так агрессивно.

— Я пытался. — Сенешаль усмехнулся, но этот звук был больше похож на рык голодного волка. — Я действительно пытался. А потом пытался спасти, пытался извиниться перед тобой. Я ошибся Катерина. И Тремеры тоже.

— Отлично. Но я все равно не верю!

Вампирша отошла, оставляя Вильгельм сидеть на полу, почти обескровленного и почти потерявшего контроль.

— Ты будешь убивать меня или я могу, наконец, расслабиться и отпустить своего Зверя? — Вильгельм попытался пошутить. Подняв взгляд, он посмотрел на женщину, что стояла всего в нескольких шагах и в задумчивости покусывала кончики пальцев. Посмотрел на юношу, что старался быть неприметным, но все же наблюдал все это со стороны. На живого, полного крови юношу, что смеялся сейчас над его слабостью. И всегда смеялся, несмотря на то, что Бэн всего лишь смертный раб, а Вильгельм вампир которому пятьсот лет и в его руках огромная безграничная власть. Власть над смертными и бессмертными. Огромное количество дисциплин, неутомимая мощь крови… крови… КРОВИ!

— Ты был без сознания десять минут. У меня нет подходящей для тебя одежды, а Густав хотел нас видеть. Срочно.

Катерина сидела рядом с Вильгельмом и похлопывала по руке, как заботливый отец похлопывает провинившегося школьника.

— Ужасно. Я ничего не чувствую! — Вильгельм попытался пошевелиться, но его тело было связано, перекручено так, что он не мог даже пальцем дернуть. — Я же говорил, что голоден. Я предупреждал, что на грани Безумия. Кого я покусал? Бэн не пострадал?

— К твоему счастью – нет. Но ты успел хлебнуть его крови, чем очень меня огорчил. Я так же немного добавила тебе своей, чтоб ты мог в себя прийти. Сейчас я тебя развяжу, ты соберешь остатки своего тряпья и уберешься из моего дома. И более тут никогда не покажешься!

Катерина говорила строго, но без злости.

— Я сказал тебе правду. Я связан с тобой Узами, ты мне очень нужна и я не отступлюсь.

— Мне все равно. Я просто хочу, чтобы ты убрался! — Катерина отвела от него взгляд.

— Хорошо.

Вильгельм покорно дождался, пока она его развяжет. Собрал с пола растерзанную рубашку и пиджак. Все его идиоты слуги сидели в Шарлоттенбурге, и никто не удосужился подогнать ему карету и новую одежду, хотя все знали, где он находится. И смотря на спустившегося с верхнего этажа Бэна, что заботливо помогал Катерине одеваться, Вильгельм почувствовал себя ничтожным неудачником.

Пусть его политические, стратегические, экономические планы сделали его самым богатым и могущественным вампиром Пруссии, его умения и навыки не помогли ему избавиться от Уз с Катериной, получить самого обученного и верного слугу в Берлине и сохранить любовь своей сестры.

— Что теперь с нами будет? — Расстроено произнес вампир, имея ввиду их чувства.

— Густав известит нас об этом через час. И не советую опаздывать. В Берлинский дворец прибыла Селина.

Услышав ее имя, Вильгельм пошатнулся. Почти два месяца он провел в разъездах, строя отношения и уничтожая врага. Сенешаль слышал много слухов, знал о приближении Бруджа. Но никак не ожидал, что одна из самый древних живущих сейчас Каинитов окажется в их городе.

Выбравшись из замка, Вильгельм беспомощно осмотрелся. Ему срочно требовалась одежда и экипаж, чтобы добраться до дворца, а просить что-либо у Катерины он уже не рискнул. Его тело все еще страдало от ее когтей, он был голоден и, хотя Палач слегка накормила его, Сенешаль не мог сосредоточиться ни на чем кроме еды. А когда он связался со слугами и потребовал доставить ему необходимое, оказалось, что Анжело и Ромео уже в Элизиуме, а другим слугам он не слишком доверял в выборе одежды.