Страница 367 из 411
День 189.
Я поймала Ри. Я хотела сделать его своим ребенком. Когтями распорола себе живот и положила его вовнутрь. Когда моя кожа заросла, он стал кричать и прыгать внутри меня. Я думала, что ребеночек созрел и мне пора рожать, гладила животик и пыталась его успокоить. А потом Ри умер и мне стало очень грустно. Джетт говорил, у меня никогда не может быть детей, потому что я не доросла. Я никогда не дорасту. Вальтер бил меня за Ри. Наверно ему тоже было жалко, что мой ребеночек умер.
День 202.
Мне снился Джетт. Он стоял всего в шаге от меня, и я видела на его клыках кровь. Мою кровь. Я спросила, почему он меня оставил, почему не спас. И Джетт сказал, что я просто вещь. Мне было очень обидно. А еще я рядом увидела Бэна. Он был вампиром и был очень красивым. А потом Джетт разозлился и стал есть Бэна. Словно хотел его убить. Он пил и пил его кровь и мне стало страшно, что Бэн умрет. Я распорола свои вены. Во сне мои руки сгибались, и я видела, как вытекает моя кровь. Она была мне во всем послушна. Послушнее чем пальцы, чем мое дыхание. Она собиралась, гнулась, превращалась в тяжелую косу. И я знала, что в любой момент смогу заставить вернутся эту кровь в свое тело. Я взмахнула своим оружие и разрезала Джетта пополам. Хозяин упал к моим ногам прахом, и я вздохнула с облегчением, словно избавилась от тяжелого груза. Прислушалась к своему сердцу и поняла, что оно уже давно не принадлежит Джетту.
Я проснулась и посмотрела на себя. Мое тело изуродовано настолько, что я не узнаю саму себя, я больше не похожа на человека. Мой глаз снова почти не видит. Вальтер сказал, что это из-за паразитов. Но мне все равно. Они меня не обижают. Просто живут со мной. Мое тело стало их домом. И мне тоже хочется домой. Пусть даже к Джетту. Я люблю его и это отвратительно. Когда-нибудь я сделаю то, что мне приснилось. Обязательно.
День 214.
Я хотела покончить с собой. Но потом появился Дмитрий и спас меня. Я смотрела на него и не могла нарадоваться. Он был прекрасен и его зубы были лучшей болью, что я когда-либо испытывала. Я знала, что ждала его, все это время, только его и никто кроме него не вытащил бы меня отсюда. Мне хотелось обнять его, но мои руки не гнулись, мне хотелось встать перед ним на колени и благодарить за подаренное счастье. Но у меня не было коленей. Я бы подарила ему свое сердце, но кровь Джетта сковала его, и я не могла от нее избавиться. Но я знала, что теперь нет никого важнее и лучше, нет никого прекрасней и милее. Дмитрий спас меня, увез из этого ада, и я знала, что не смогу расплатиться с ним за это до конца своих дней.
Дмитрий спал под днищем кареты, и я легла сверху, мурлыкая ему его любимую колыбельную. Я бы хотела лежать рядом. Вечно.
====== Глава 9. Раздробленная пара. Часть 10. Попытки спасти себя ======
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 4 декабря 1812 год. День.). Четверг. (Амалия)
Дита проснулась от того что кто-то с силой сдернул ее с кровати и потащил из ее комнаты. Она пыталась прийти в себя и осмотреться, но ей зажали рот, и уже через несколько минут девушка оказалась в комнате для клиентов, подземное помещение, прекрасно звукоизолированное и не освещенное. Ее втолкнули вовнутрь, и Дита пыталась найти стены, чтобы выйти из западни. Но через мгновение зажглась лампа, сначала одна, потом вторая. Напротив нее стояли Кристьян и Ромео. Дальний угол подпирал Ларс, играя с хлыстом.
Кристьян запер дверь и с довольным лицом посмотрел на испуганную девчонку.
— Бэн объявил о протекции мне, оставьте меня в покое! — Крикнула Дита мужчинам.
Ромео хохотнул.
— Плевать на Бэна, мы забавлялись с тобой полгода, и он нам не помеха.
— Тронете меня, и пожалеете, я больше не кукла для ваших игр. — Девушка тронула кулон на шее, молясь о своей магии.
— Это мы еще посмотрим, — Кристьян снял с себя тяжелый оббитый железом ремень и шагнул к девушке.
(Мариендорф. Alt-Mariendorf 41. 5 декабря 1812 год. Ночь.). Пятница. (Катерина)
Четыре боя подряд.
Бэн принял кровь Катерины и сам проводил ее в зрительный зал.
Палач не рискнула отправлять своего слугу на смертельные бои, хотя Бэн уверял ее, что справится и прибыль была бы значительно больше. Но спорить с госпожой было бесполезно. Теперь ему следовало выиграть четыре боя. Каждый – увеличивал его выигрыш. В любой момент можно отказаться от следующего поединка, но стоит ему раз проиграть – он потеряет все. Чтобы собрать денег на ставку Бэн продал своего коня – лучшая лошадь Берлина, специально выращенная и воспитанная для его нужд. Дмитрий принял своего жеребца с усмешкой, Носферату прекрасно знал, зачем и почему нужны были деньги Бэну. Он даже предложил цену в пятьдесят талеров, что было выше рыночной, так как наверняка рассчитывает сам поставить на Бэна и заработать в этих боях. Еще сто талеров Бэн занял у Анжело, и, стряхнув старый должок, получил тысячу талеров от Изабеллы. Если гуль Палача выиграет во всех четырех боях, он получит прибыли более трех тысяч талеров. Это поможет расплатиться со старыми долгами, и начать новое дело, чтобы поддерживать себя на плаву. Но сначала требовалось победить. Бэн не сомневался в своих силах, но это и делало его уязвимым.
Самыми страшными противниками были гули Носферату Абнар и Ульрих, так как их воспитывали специально для боев. Гуль Бруджа так же представляли опасность. Старый гуль Робина – Блатт был старше Бэна на несколько столетий. Но был ограничен силой крови своего хозяина. Впрочем, это не делало его слабым бойцом. А еще Ларс – здоровенный белоголовый убийца. Дрался он не слишком хорошо, зато отлично убивал. Если придется драться с ним на ножах, есть шанс, что Ларс найдет слабину Бэна и возьмет вверх. Гуль Палача был уверен, что Дмитрий выставил своего главного гуля лишь на потеху самому Ларсу, потому как финну не терпелось наподдать Бэну.
Катерина не слишком хотела, чтобы кто-то видел ее в зале боев. Одной, без Вильгельма. Обычно Палач захаживала на эти зрелища, лишь чтобы составить любовнику компанию. В ее жизни боев и крови хватало и без арены. Вентру не распространялись о своей Связи крови, но то, что они были детьми одного Сира было уже достаточным поводом, чтобы проводить время вместе. Но Носферату слухи распространяли слишком быстро и все любопытные уже были в курсе, что Палач и Сенешаль более не вместе, Бэн разорен и нуждается в деньгах, а Катерина приговорена к смерти. Женщине казалось, что все смотрят только на нее, и она хотела спрятаться, скрыться от назойливых взглядов. А лучше разорвать всех, кто лезет в ее жизнь без спросу. Катерина подтянула под себя ноги, спрятала лицо за грязными коленями. Она выглядела как комок земли, с пушистым холмиком – головой, и в почерневшем, почти задеревеневшем от крови военном костюме. Рядом с ней сел Грегорис – молодой нос, но Палач рыкнула на него и урод быстро отсел. Катерина сделала лишь одну ставку, как и указал ей Бэн, и теперь дожидалась его появление на арене.
Юноша вышел оголенный по пояс, в темных солдатских штанах, что плотно облегали его накаченные ноги и в тяжелых сапогах, которые он сам изготовил и утяжелил железными пластинами. Катерина потянулась, чтобы лучше его видеть, и, сжав кулаки, стала следить за сражением. Бои второго круга подразумевали показательные стычки. По правилам противники должны были «сражаться» не менее пятнадцати минут. Победитель вычислялся, как и в боксе – по количеству четких попаданий, по качеству попаданий. Поэтому старые гули могли часами избивать друг друга по лицу, разбрызгивая кровь и зубы, доставляя неимоверную радость публике. После пятнадцатиминутного разогрева разрешалось вырубать противников, что давало больше очков и больше шансов на победу. Но не всегда становилось последней точкой в бою.
Первым противником Бэна был Блатт. Гуль Робина был ниже гуля Катерины почти на голову, но так же широк в плечах и казался совсем квадратным. Гули исправно подубасили друг друга отведенное время, а потом началась настоящая схватка, так как оба пытались нанести решающий удар и оба были достаточно ловкими, чтобы его не получить.