В поисках человечности

— В развязанном состоянии я смогу позабавить тебя на много лучше, — рассмеялась Мила и снова заснула.

Ларс повернулся к Дите, магичка себя залечила, но те блаженные полчаса, что девчонка кричала, приятно взбодрили мужчину. Он с довольным лицом положил ей руку на живот, и погладил восстановившееся тело, на котором не оставалось даже шрамов. Теперь живот казался намного плотнее и приятнее. Хотя Дита все еще была слишком худой, по мнению старого гуля. По сравнению с принцессой у Милы был красивый пухленький живот, высокая полная грудь, ровная белая кожа и пухлые половые губы. У Диты же торчали кости, и грудь была на пару дюймов меньше. На лобке почти не росли волосы, из-за того что девушка не прошла все стадии пубертатного возраста, ноги были совсем тощими и коленки были острыми.

— Как проверим, успешно ли прошла операция? — Спросил Ларс, проводя рукой по тому месту, где до этого разрезал ее.

— Сама проверю, — Дита попыталась дернуться, — просто развяжи меня.

— Ты ничего не чувствовала, пока я любил тебя последние полгода?

— От тебя мне всегда больно и неприятно, — девушка снова дернулась.

— А с другими значит было не больно?

— Что ты хочешь, Ларс? Хочешь, чтобы я сказала, что прекрасно помню, как ты насиловал меня и как это делали другие?

Ларс похотливо усмехнулся на ее слова, но руку все же убрал.

— Как Бэн смог тебя оживить? Чем его гипноз так хорош, что он смог пробраться в твой разум? Я пытался тебя разбудить, правда, но ты закрывалась и словно не со мной была.

— Застряла в Милане. — Дита отвернулась, не желая говорить об этом. — Бэн частично стер память о нем, точнее ослабил эмоции, которые этот город вызывал. Я словно во сне все эти полгода провела. Ни тело, ни разум мне не подчинялись.

— Ты сильно выросла за этот год. Я не о твоем длинном теле, а о том, что твоя душа стала крепче. Согласишься со мной на соитие или придется снова отлавливать тебя по выходным?

— Ларс, пожалуйста, не надо больше заниматься со мной любовью, — как-то странно попросила она, словно пыталась повлиять на него дисциплинами.

— С чего бы мне тебя слушать?

— Просто не надо, умоляю!

Ларс вздрогнул, поняв, что это всего лишь отчаянье в ее глазах. Такое же отчаянье, перед которым проявлялась ее магия. Но он уже принял решение. И не собирался его менять. По крайней мере, в ближайшие пару лет, пока Бэн продолжает быть ее покровителем. Ларсу нравились многие девчонки в капелле Петра, но он принял закон Анжело и не трогал чужих. И Дита теперь чужая. Дита принадлежит Бэну. Хотя и должно было быть все по-другому. Ларс надеялся, что девчонка надоест гулю Палача, и тогда он сможет ею пользоваться, как и раньше.

Мужчина усмехнулся ее словам и положил руки ей на плечи, почти ложась на ее прикованное тело.

— Как только хозяин просыпается, он объединяется со мной телепатически, и я наполняюсь его желаниями быть с тобой рядом, вздыхать аромат твоей кожи, прокусить твою шею, владеть тобой. Меня переполняет его жадность, его голод. Я вижу в тебе точно такой же объект, как и господин. Ты всего лишь мясо, в которое хочется вонзить зубы, и рвать на части пока ты не кончишься, пока твоя кровь не будет принадлежать ему полностью. Вся до последней капли.

— Тогда зачем ты насилуешь меня, Ларс.

— Я не могу с этим справиться. Я сдерживал многие его эмоции. Но не эти. Дмитрий желает тебя, и я хочу тебя.

— Дмитрий хочет занять со мной любовью? — Удивленно спросила девушка.

— Нет, идиотка, он хочет твоей крови. А мне кровь не нужна, совокупляюсь с тобой и легчает. Твой запах, твое тело, все это сводит с ума. Я даже рядом находиться не могу, когда господин пробуждается. А когда он касается тебя… когда начинает пить твою кровь. О, девочка, я бы насаживал бы тебя на свой член и мечтал, чтобы ты почувствовала ту же боль от моей плоти, что и от зубов моего господина.

— Не надо Ларс. Просто объясни Дмитрию, что ты чувствуешь, что он делает с тобой и как это тебе тяжело.

— Тяжело? Я счастлив! Я самый счастливый слуга на свете, господин делиться со мной всем, и я счастлив желать его еду, желать тебя, так же как и он!

— Но Дмитрию не понравиться, что ты делаешь со мной! — Дита начинала отчаиваться.

— С чего ты взяла? Ему ведь нравиться пить тебя, вонзать в тебя зубы? Почему же ему не понравиться знать, что я вставляю в тебя свою плоть и получаю хоть и не такое же, но сравнимое удовольствие???

— Потому что я не хочу этого, потому что ты делаешь мне больно!

— Оставь ее, Ларс, — Мила проснулась и вмешалась в их разговор. — Развяжи меня!

Ларс поднялся с Диты и подошел к гулю Каспара.

— Твои услуги Дите не пригодились, как видишь, мне даже не пришлось тебя кромсать.

— Я заметила, — Мила пьяно уронила голову, — но я могу избавить тебя от разочарования, Ларс, там в одной из комнат я заметила шикарную кровать. Почему бы не воспользоваться ей?

— Мила, ты такая красивая женщина, — Ларс печально вздохнул, поглаживая ее связанное тело, — но твой хозяин ревнив и жесток.

— Я не рассказываю ему о своих похождениях, — Мила облизнула губы и поманила мужчину к себе языком.

— Я не хотел бы, чтобы он меня убил.

— Каспар сам сделал меня такой. Столетиями развращая и используя как игрушку в своих любовных играх… Но Каспар перестал спать со мной, он лишает меня крови, жадничает, а мне так хочется…

Ларс наклонился к ней, и женщина вцепилась в его губы, страстно целуя. Мужчина осторожно расстегнул лямки ремней на ее руках, и Мила сразу прижала его к себе.

— Рискованно с тобой спать. Я слыхал истории, как Каспар расправлялся с твоими любовниками.

— Я была молода и не опытна. Каспар более ничего не знает о моих любовниках.

— Ты так уверена? В городе все болтливы, и гули в том числе.

— Я предпочитаю не гулей. Но ты ведь особенный, Ларс. — Ее освобожденные руки бегали по его рубашке, расстегивая пуговички. — Забудь про кровать, возьми меня здесь, возьми прямо сейчас!

— Эй, а может, сначала отпустишь меня! — Послышался возмущенный голос Диты.

— Скорее, Ларс, я так хочу! — Мила не отпускала его. Мужчина стал быстро расстегивать на ней ремни, и как только она была свободна подхватил на руки и унес из пыточной.

К Дите Ларс вернулся, когда стемнело. Девушка промерзла до костей и тело сильно затекло. Развязав ее, он сунул ей одежду в руки.

— Быстро сваливай, пока хозяин не проснулся.

Дита кивнула, и на ходу надевая платье, помчалась из амбара.

— И не вздумай появляться рядом со мной, или я за себя не отвечаю! — Кинул он ей в след.

====== Глава 9. Раздробленная пара. Часть 09. Пленница ======

(Милан. Замок Сфорца. 2 ноября 1811 года – 22 мая 1812 года). Спутанные мысли. Амалия

Soundtrack: Regina Spektor – Après Moi

День 23

У меня больше нет локтей. Дисциплина, что использует Вальтер для изменения тела, очень болезненна. Но кажется, ему нравиться, когда мне больно. Постоянно хочется крови. Я слишком сильно к ней привыкла и без вите начинает все болеть. Просто так, без повода. И сильнее всего болит сердце. Я знаю, что у меня есть немного крови, вите Джетта, и что если я использую ее для себя, мне станет немого легче, но я боюсь его потерять. Хотя бы маленькая частичка моего драгоценного господина, и я знаю, что все будет проще пока он рядом. Рано или поздно он придет за мной. Я в этом уверена.

День 31.

Был званый ужин. Алиса кормилась и созвала всех своих детей. Мне дали крови и стало немного легче. Вальтер на мне экономит, хотя постоянно меня пьет. Семейство Алисы ужасно. Почти ни у кого нет нормальных зубов. Только младшие не изуродовали себя дисциплинами Вальтера. От всех этих укусов болит шея и руки. И без локтей я не могу даже почесать нос, или поправить волосы. Волосы… стараюсь о них не думать. Здесь лучше вообще ни о чем не думать…

День 38.

Вальтер забавлялся со своим зверинцем. У него десять приемышей, он называет нас обезьянками. Я пока самая человечная. Пока. Но я не желаю думать о будущем. Его для меня нет. Нас рассадили за стол и подали еду. Я жутко голодна, все время хочу есть и готова съесть что угодно. Это потому что и крови мало и кормят редко. Но к тарелкам положили приборы, и Вальтер смеялся, требуя, чтобы мы ели прилично. Если кто-то начитал лезть в тарелку лицом, то его били. Без локтей еду в рот положить невозможно. Я не хотела побоев и сидела и плакала над похлебкой. А когда мой сосед, у которого вместо рук были крылья, стал всасывать еду ртом, и отвлек на себя охранников, я подняла тарелку над головой, и вылила содержимое на себя. Похлебка была очень горячая, но я почти не промахнулась и большая часть оказалась в моем животе. Мне сразу стало так хорошо, что плевать было на побои. А за мной последовали и другие. Вальтер злился. Но я была сыта, и жизнь стала легче.