Страница 30 из 35
– Где же была правда – Трудный вопрос встал перед судьями.
Ответа не было… как и доказательств.
Но правда – всё же открылась.
Через неделю.
Несколько кораблей – выловили сразу 4 лодки. С того самого корабля.
И вот в суде – теперь сидели 80 людей которые спаслись с того корабля.
– Не убивали мы. – Твердят все вместе. В один голос.
И тогда пожилой судья вдруг вскочил со своего кресла – А где же тогда, женщины и дети 170 человек… где они – Спросил он сурово – Почему только Вы спаслись Крепкие мужчины
Матросы не отвечали. Лишь хмуро смотрели себе куда-то в ноги.
Отпираться было бессмысленно.
Показания третьего матроса – оказались правдой.
Вдобавок, вскоре выяснилось что ещё несколько пассажиров с корабля – выжило. Те, кто свалились с палубы и сумели продержаться на воде. Но вскоре и они умерли – от ран и истощения. А двое – потеряли разум. Ещё на корабле.
Упав в воду, они долго смотрели как окровавленный корабль, медленно погружался в воду… как куски порубленных человеческих тел – свисают с его палубы… как ручейки крови… сбегают по корме и падают прямо в воду… кровь тех кто ещё недавно был близким им… кого они любили… обнимали, целовали. А теперь в воде -лишь плавают их руки, ноги, тела… смотрели как отрубленные головы пассажиров – качаются по волнам – вот они, совсем рядом – уплывают вдаль тускло смотря глазами куда-то в небо… как будто не веря что пришёл долгожданный покой.
Покой!
Пусть даже не на этом свете. А на а том…
Все равно… кто знает… где им лучше теперь…
Выжили лишь те пассажиры, кто притворились в воде мёртвыми.
Хот все они в тот день – мечтали лишь об одном… умереть тоже.
Над водой ещё долго разносились удары – матросы добивали последних выживших. Вода из черной – сначала стала серой… а потом красной. Кровавой.
Свидетелей – не должно было остаться!
Но они остались.
И главным – был тот матрос что выбрался из трюма. Некоторое время он прятался за снастью. Затем прыгнул за борт.
Израненный… окровавленный… слабый…
Почему океан – пожалел его
Не взял к себе
Я не знаю.
Может, хотел, чтобы хоть один – донёс правду о том что было.
Под тяжестью неопровержимых улик, матросы признались в содеянном.
Часть из них – осудили на смертную казнь.
Других – отправили на каторгу.
Вот и вся история!
Лишь последний вопрос, который не даёт покоя до сих пор – Ля Буркони… где его место в истории человечества
Как объяснить что такое могло случиться В наш современный век… с христианством… с состраданием… с воспитанием
Трудно понять.
Ну не укладывается такое в голове. Никак.
Вот тогда, впервые и прозвучал слово Не было.
От которого на душе – у всех сразу стало легче.
Случай в лифте
Соседка с 12-го этажа.
Как бабочка она впорхнула в дверь лифта… раскрасневшаяся… весёлая…
– Здрастьте! – Кивнула мне через плечо и вдруг… застыла как статуя.
Минуты две не мигая смотрела на меня и её взгляд наполнялся тревогой и ужасом.
Я растерялся… не знал что думать.
На всякий случай сказал ей два раза – Здрасьте.
Но она не отвечала.
Я покраснел.
Сконфузился.
И вдруг – всё понял…
– Неужели? Этого не может быть!!!
Да, я знал что некоторые женщины могут угадывать мысли мужчин по глазам. Про их мечты… А мечты мои – признаюсь Вам, были далеки от совершенства.
Глаза у соседки в лифте стали широко открытыми. Как будто от изумления.
И я опустил голову.
Ведь там, в своих мечтах, я пару дней назад уже уже встречал её в лифте.
Она была в сиреневом платье.
– Зачем ты одела такое длинное платье? – Спросил я её тихо. Затем нагнувшись стал рассматривать платье поближе – Непорядок. Дай-ка я укорочу его!
В моих руках тут же появились огромные ножницы – и я с треском обрезал платье, так что оно теперь едва прикрывало трусики.
– Вот так! – Удовлетворённо крякнул я. – Теперь хорошо!
И спрятал ножницы.
– Спасибо – Прошептала мне она. – Наверное Вы очень хорошо разбираетесь в платьях?
– А как же! – Самодовольно ответил я – Модельер!
– Чем же мне отблагодарить Вас? – Спросила она озабочено – Ведь Вы так трудились, нагнулись, обрезали… наверное устали?
– Устал – Согласился я. – И вспотел.
Подумал и добавил – А знаешь что? Я еще не закончил… а ну-ка, расставь ноги шире!
Она с удивлением посмотрела на меня но расставила их насколько позволял узкий лифт нашего подъезда.
Ноги у неё были красивые. Он них шёл какой-то запах… который притягивал…
– Поправлю твой фасон трусиков – Пояснил ей. И в моих руках опять появились огромные ножницы – Думаю, тоже укоротить придётся…
После чего срезал резинку на трусах и они упали…
Вот такие были мечты у меня пару дней назад… – Тьфу черт! – Я краснея смотрел в потолок лифта стараясь забыть эти воспоминания. Стереть их. И думать – только о природе. Про цветы в поле… и фиалки.
Затем опустил глаза вниз и встретился взглядом с соседкой снова. В её глаза был всё то же ужас.
– Я уже стер эти мечты – Подумал я. И постарался сделать взгляд твёрдым, чистым.
В ответ, глаза соседки стали очень внимательными. Теперь она смотрела на меня – как будто в саму душу.
И я понял – скрывать другие мои мечты было бессмысленно.
Недавно я встретил её в тёмном коридоре. Она как раз присела чтобы поправить босоножек на ноге,
И я присел рядом.
– Вот… не застёгивается… – Пожаловалась она.
– Надо расслабить ногу – Посоветовал я. – Ты очень напряжена…
– Расслабить?
– Конечно! – Воскликнул и посмотрел на неё как на глупышку которая не знает элементарных вещей.
Затем осторожно погладил её ногу – Вот так… вот так…
– Кажется помогает – Согласилась она – расслабляет.
– Только нога у тебя очень тёплая – Озабочено сказал я ей. – Что-то тут не так…
И стал гладить ногу повыше.
Затем резко засунул руку в трусики – Я так знал! Там влажно у тебя!
– Это мешает одеть босоножек? – С тревогой спросила она.
– Конечно! – Воскликнул я. – Когда между ног влажно – босоножек не одевается…
И стал гладить пальцами – её мокрое место. Заботливо приговаривая – Сейчас всё сделаем… там скоро успокоиться. Станет сухим.
– Вы большой специалист – С восхищением произнесла она – По босоножкам. Как же мне повезло сегодня Вас встретить!
– Стоп! – Прервал я эти свои воспоминания. И взял себя в руки снова. После чего старательно – стер все эти мечты из моей памяти. Как будто их не было.
Мы снова смотрели друг другу в глаза. И в моих читалось – Я чистый! Сама видишь!
Но тревога в её глазах – стала возрастать ещё больше.