Страница 30 из 88
Как я пересекла границу врат – не осознала. Зато когда с пронзительным скрежетом за мной запахнулись врата, я вспомнила, что означают буквы.
«Оставь надежду всяк сюда входящий». Это было в девятой песне Данте! Стих над вратами в ад…
Глава 11. Хозяева пансионата для благородных девиц
Вот уже третий час сижу и медитирую. Нет, не в прямом смысле, а в переносном. Вместо того чтобы есть – сижу и гипнотизирую тарелку с едой, не в силах съесть ни кусочка. И это с учётом того, что перестраиваться моя аура не закончила, и процесс продолжался.
Ощущение такое, что если я встану – мои штаны с меня тут же упадут. Эти штаны вообще фурора натворили, побольше, чем то, что я сама была на месте возничего коляски. Меня торопливо прикрыли плащом, ибо леди не подобает.
Не знаю, что там ещё леди не подобает, но у меня ощущение, что закрылись за мной двери не ада – а дурдома.
Словами не передать. Моя личная горничная бьётся в истерике у коляски, вокруг суетится толпа людей, звучат вопросы: «Как вы?! Что вы?!» А я сижу на ступеньке, по которой должна была спускаться вся такая красивая в платье, которое порвала, чтобы вымыть лошадей, и мне смешно. Ну, в каком смысле – в ненормальном. Тут по идее реакция на случившееся должна была быть совсем другой, я в истерике биться должна. Меня только что чуть не убили! И не просто не убили, чуть не скормили какой-то проклятой расе. Тут надо быть перепуганной насмерть, срочно сообщать об этом дядюшке и мчаться обратно под крыло его и Дайре. Но… Разум отметил новую попытку убийства, хладнокровная половина сообщила: «То ли ещё будет» и куда-то слиняла, а я…
Рявкнула на тех, кто суетился вокруг меня, и в течение пяти минут меня заселили в мои «палаты», распрягли лошадей, занялись коляской. Кто-то, кажется, кричал, увидев пятна крови на стенках, но к тому моменту мы уже шли к тому месту, которому на ближайший год предстояло стать моим домом. Щенка, как и мой багаж, несли люди. Уставший рассудок даже не пожелал зафиксировать их. Мисси, пошатываясь, брела рядом. И я бы взяла её под руку, но в этом жутком плаще, который накинули, чтобы прикрыть то, что «леди не положено», сама еле-еле шла.
Комнат было три. Учебная, моя спальня и комната для моей личной горничной. Корпус для проживания первокурсниц был трёхэтажный, и мои «палаты» находились на первом этаже. Чем выше – тем что? Не знаю. Не хочу знать. Первый этаж меня устраивал более чем. Потому что на первом этаже можно быстро покинуть здание, а потом незаметно вернуться обратно.
Рассматривать место, куда меня занесло, я собиралась завтра. Точно так же, как и изучать собственную комнату. И… точно так же, как есть, то, что мне принесли. Не было ни сил, ни желания. Хотелось, чтобы меня просто оставили в покое. Можно подумать, что мне бы это позволили!
Мисси спала, после того количества, чего бы это ни было, в неё влитого, она отключилась сразу же в своей комнате, даже не раздеваясь. И вспомнив о том, как было мне неприятно просыпаться раздетой, трогать я её не стала, разве что прикрыла покрывалом.
Моя кровать была мягкой, с балдахином и смешными кисточками, за которыми меня так и тянуло подёргать. Проснувшийся щенок требовал заботы и внимания, но леди после девяти на улицу выходить не положено… И его выгуливал и кормил на кухне один из местных лакеев. Откуда и почему он взялся – не знаю. Куда пропал потом – тоже.
Я никак не могла сосредоточиться на чём-то конкретном. И всё вокруг меня безотчётно злило. Эти стены, эти комнаты, эти запреты: «леди не положено». Заорать хотелось во всю мощь тренированных лёгких, но ещё больше тело просило нагрузки. Хоть какой-то. Хоть самой небольшой!
Тело устало от того, что ему больше не давали нагрузок. Тело просило или плавать, или танцевать, или на худой конец побегать.
Я проворочалась на кровати почти до двух часов ночи. Это, кстати, я заметила только сегодня, даже не имея часов, теперь я могла точно назвать текущее время. Расхождение было или нет – этого я пока не знала. Надо было проверять, но для начала мне надо было найти доверенного человека.
А пока…
Сдавшись перед собственными привычками, я поднялась с кровати. Проигнорировала свой пеньюар приличной леди и нацепила спортивный костюм, который в этом мире к счастью существовал, правда, исключительно в мужском варианте. Моему эльфу-портному пришлось очень постараться, прежде чем он перешил на меня пару этих замечательных костюмов. Ещё несколько шились уже по моим меркам.
Надев один из них, благо лежал он сверху, я накинула на голову капюшон, спрятав волосы. Открыла окно, огляделась и выпрыгнула на улицу. Если честно, я ожидала, что сейчас раздастся вой сигнализации. Но царила тишина.
Местные леди – настоящие леди и поэтому никогда не нарушают правила?
Впрочем, это была просто попытка настроить мысли на какой-нибудь более безопасный лад, чем размышления о том, что сегодня случилось. Или уж тем более, мысли о том, почему ни Дайре, ни дядюшка Хиль так и не вышли со мной на связь. Они же обещали! Они говорили, что обязательно со мной свяжутся, что не бросят меня. Страшно было, если честно, мир для меня был до сих пор враждебен, и два человека, в которых я поверила… Я не знаю, что бы со мной стало, если бы они меня предали.
Интуиция подсказывала, что меня не забыли, просто со мной не могут связаться. А страх от этого не спешил уходить куда-то.
Мимо взгляда мелькнули строения, вначале одна группа, потом вторая, потом третья, четвёртая. Я не смотрела, я сосредоточилась на том, чтобы бежать по узкой дорожке, покрытой каким-то очень твёрдым материалом, подозрительно похожим на наш асфальт, только естественно это был не он. Я даже наклонилась, чтобы его потрогать, когда поняла, что бегу по чему-то очень ровному и подходящему.
Свет луны был неравномерным, она то выплывала из своего укрытия – плотных облаков, то снова за ними пряталась. Я уже знала, что в этом мире три луны. И они на небосводе не круглый год, а по сезонам. Сейчас шёл сезон Белой луны – удивительно похожей на ту, которую когда-то я считала родной.
Я ещё не приняла этот мир разумом, но мое сердце уже смирилось. Мне никогда не вернуться домой. Точнее, у меня новый дом. То место, которое я считала своим, теперь будет домом для кого-то другого, но не для меня. Можно ли назвать это «плохим»? Не думаю.
Это жизнь, со всеми её проявлениями.
А я просто деталь в этом мире, не самая важная, не самая заметная. Хотя, если вспомнить все попытки меня убить, вполне может статься, что как помеха для чьих-то планов, я очень даже значительна. Прямо не знаю, надо ли мне волноваться по этому поводу?
По мере того, как бег уносил меня всё дальше от корпуса общежития, дышать становилось легче. Мои волосы выбились из-под капюшона, дыхание стало ровным, мысли сами собой перестроились. Я уже думала не о случившемся, а о том, что мне предстояло завтра.
Поэтому когда впереди показался парк, я споткнулась от неожиданности. Я вообще даже не догадывалась, что в пансионате мадам Раш может быть такое место.
Луна, словно не желая смотреть и видеть, спряталась за тучи. Я, как завороженная, шагнула в представший передо мной парк и поняла, что сделать ещё шаг меня не заставит никакая сила на свете.
Здесь были статуи. Наверное, из того, другого мира, самое близкое сравнение для этого места можно было найти в особняках английской знати. Лабиринты, витые розы, фонтаны, родники, цветники, беседки и греческие статуи. Я не настолько сильна в истории декоративно-прикладного искусства, чтобы найти более правильные сравнения, но первая ассоциация в голове была именно такой.
А потом стало понятно, что сравнивать это место, с теми, что я когда-то видела, попросту глупо. Потому что статуи засветились изнутри. В районе, где у людей сердце, у них появился узел колючего мерцания, а после этого, как сердце разгоняет кровь, так и здесь толчками свет разгонялся по статуе, заставляя её не просто светиться – оживать!
Я не успела сбежать, я не могла сделать даже шага. Страшно? Отчасти. Гораздо серьезнее было то, что мне стало попросту дико. Я ощущала, что рождение этих статуй, зарождение в них света никому не несёт ничего хорошего. Откуда пришло это знание? Ну, лучше спросите что-нибудь полегче!