По дорогам сказки

Все пошли на похороны маленького Ганса, потому что все его любили. Но первым лицом на похоронах был, разумеется, мельник.

– Я был его лучшим другом, – говорил мельник, – и потому справедливость требует, чтобы я первый последовал за его гробом.

И он шел во главе процессии в длинном черном плаще и время от времени вытирал глаза большим носовым платком.

– Смерть маленького Ганса – большая потеря для каждого из нас, – сказал кузнец, когда похороны окончились и все уютно уселись в трактире, попивая душистое вино и закусывая сладким печеньем.

– Для меня, во всяком случае, это огромная потеря, – отозвался мельник, – потому что ведь я уже почти подарил ему мою тачку, а теперь я положительно не знаю, что мне с ней делать. Дома она мешает, а продать – так ведь, пожалуй, никто ее не купит: уж очень она старая и поломанная. Впредь буду осторожнее и никому ничего не стану дарить. Всегда приходится расплачиваться за свою щедрость.

– Ну? – сказала Водяная Крыса после долгого молчания.

– Ну, это конец, – сказала Коноплянка.

– А что же было дальше с мельником?

– Ах, право, не знаю, – ответила Коноплянка. – Да мне, откровенно говоря, до этого и дела нет.

– Вот и видно сейчас, что вы по натуре совсем не отзывчивы, – заметила Водяная Крыса.

– Боюсь, что вам не будет ясна мораль этого рассказа, – сказала Коноплянка.

– Что не будет ясно? – переспросила Водяная Крыса.

– Мораль.

– Вы хотите сказать, что в этом рассказе есть мораль?

– Разумеется, – ответила Коноплянка.

– Ну, однако, – сказала Водяная Крыса с большим раздражением, – мне кажется, вам следовало бы предупредить меня об этом заранее. Если бы вы это сделали, уж я наверное не стала бы вас слушать. Несомненно, я сказала бы: «Фу!», как тот критик. Впрочем, я и теперь могу это сделать. – И она во весь голос крикнула: «Фу!» – взмахнула хвостом и спряталась в нору.

– Как вам нравится эта Водяная Крыса? – спросила Утка, подплывая к берегу. – У нее очень много хороших черт, но, что касается меня, во мне так сильно развито родительское чувство, что без слез я не могу смотреть на неисправимых холостяков и старых дев.

– Боюсь, что я рассердила ее, – ответила Коноплянка. – Дело в том, что я рассказала ей историю с моралью.

– Ах, это всегда очень опасно, – сказала Утка.

И я с ней совершенно согласен.

КАРЕЛ ЭРБЕН (Чехословакия) Пересказала Т.Габбе

Три золотых волоска

Жил-был на свете король. Всю жизнь он был такой же, как все короли, — ничуть не умнее, — а на старости лет нежданно-негаданно открылась ему великая премудрость:

научился он понимать речь зверей, птиц, рыб и даже всей ползучей и летучей мелкой твари. Вот как это случилось. Приходит к нему однажды незнакомая старуха,

приносит рыбу в лукошке и говорит:

— Прикажи-ка зажарить эту рыбку и съешь её сегодня за обедом. Тогда ты будешь понимать всё, что

говорит любая тварь — ходит ли она по земле, летает ли по воздуху или плавает в море.

Королю это пришлось по нраву. Всякий не прочь научиться тому, что никто не умеет, — особенно если для этого только и надо, что поесть жареной рыбы.

Он щедро заплатил старухе, позвал своего любимого слугу Иржика и приказал ему приготовить рыбу к обеду.

— Только смотри, — сказал король, — не вздумай сам отведать рыбки. А не то не сносить тебе головы.

Иржик взял рыбу и понёс её на кухню.

«Ну и рыба! — подумал он, разглядывая её по пути.—Больше похожа на змею, чем на рыбу. Нет уж, будь что будет, а я попробую, что за кушанье из неё выйдет. Не

было ещё на свете такого повара, который бы не отведал своей стряпни».

И, когда рыба была готова, он отщипнул маленький кусочек и проглотил его.

В ту же минуту он услышал чьи-то тоненькие голоса. Они так и звенели у него над ухом:

«Иржик, Иржик, отрежь, пожалуйста, и нам немножечко!»

Оглянулся он по сторонам. Никого в кухне нет. Только мухи вьются над жареной рыбой и жужжат:

«Иржик, Иржик, немножечко!..»

В это время со двора донёсся скрипучий голос:

— Вы куда? Вы куда?

-— К мельнику на ячменное поле, к мельнику на ячменнэе поле, — отвечали голоса потоньше.

Иржик выглянул в окно и увидел большого гусака и целое стадо гусынь.

«Так вот оно что! — подумал он. — Нечего сказать— славная рыба!»

Теперь-то он хорошо понимал, почему король запретил ему пробовать это кушанье.

И, проглотив на всякий случай ещё кусочек, он как ни в чём не бывало отнёс блюдо в королевские покои и поставил на стол.

После обеда король приказал оседлать коней и взял Иржика с собой на прогулку. Король ехал впереди, а Иржик, как полагается, позади. По пути пришлось им

проезжать широкую зелёную луговину. Конь Иржика заплясал и заржал:

— Ого-го, братец!.. Как мне легко и весело нести моего седока. Через гору — и то бы, кажется, перескочил.

— И я бы перескочил, — отвечает конь короля, — да мой старикашка еле в седле держится. Поскачешь, а он, того и гляди, свалится и шею себе сломает.

— Ну и пусть сломает! — говорит конь Иржика. — Вместо старого будешь носить на себе молодого.

Услыхал этот разговор Иржик и не выдержал, засмеялся потихоньку.

А король, который тоже понял всё от слова до слова, поглядел на него и спрашивает:

— Ты это чему смеёшься?

— Так, милостивый король, — отвечает Иржик.— Вспомнилось кое-что…

Но король не поверил Иржику. Сердито хлестнул он своего коня и поехал назад во дворец. Приехал, сел к столу и говорит Иржику:

— Подай мне кубок вина. Только смотри — до краёв налей. А не дольёшь — казню, и перельёшь — казню.

Иржик взял кувшин с вином и стал наливать. В это время в открытое окно влетела птичка. Она держала в лапках три золотых волоска, а за ней гналась другая и

щебетала во весь голос:

— Отдай, отдай, отдай! Они мои, а не твои!

— Нет, не твои, а мои! Я их сама подняла.

— Зато я первая заметила, как они упали на пол, когда королевна Златовласа расчёсывала кудри. Дай мне хоть два!

— Не дам ни одного!

Тут вторая птичка налетела на первую и стала вырывать у неё добычу. А первая — давай отбиваться.;

Кончилось тем, что обеим птичкам досталось по одному волоску, а третий волосок упал и, ударившись об пол, зазвенел, как чистое золото.

Иржик оглянулся и перелил вино.

— Теперь тебе конец! — крикнул король..— Завтра же на рассвете тебя повесят.

— Ах, милостивый король! — воскликнул Иржик.— Разве я не служил вам всегда верой и правдой!..

Король задумался.

— Ты хочешь быть умнее своего господина, Иржик,— сказал он, — а это великая дерзость, за которую и повесить мало. Да уж ладно, ступай разыщи королевну

Златовласу и приведи её ко мне во дворец. Она станет моей женой и королевой, а тебя я, так и быть, помилую.

Иржик и руками развёл.

— Привести во дворец королевну Златовласу? Да где она живёт? Я про такую и не слыхал…

Король нахмурил брови:

— Не пытайся обмануть меня во второй раз, Иржик! Я по твоим глазам вижу, что ты не хуже меня понял, о чём говорили птички.

Что было делать Иржику? Он оседлал коня, взял на дорогу мешок с едой и кошелёк с деньгами и поехал куда глаза глядят.

Вот подъезжает он к тёмному лесу. Глядь — на опушке кустарник горит, — должно быть, пастухи ненароком подожгли. А под одним кустом — большой муравейник. Горит

куст, искры с него так и сыплются дождём, а муравьи внизу суетятся, бегают, спасают свои личинки и добро.

— Ох, Иржик, помоги нам, сделай милость,— кричат муравьи, — не то и нам и детям нашим помирать лютой смертью.

Иржик недолго думая соскочил с коня, срубил куст и затоптал огонь ногами.

— Спасибо тебе, Иржик, — говорят муравьи,—

навек мы у тебя в долгу. Если понадобится тебе наша помощь, ты только вспомни о пас, а уж мы не замешкаемся.

Засмеялся Иржик.