Страница 54 из 74
— Кажется, фашисты.
— Надо их отогнать, иначе вся наша работа пойдет насмарку, — проговорил мордвин Федор Куяров.
— Это верно. Разнюхают район минирования и расстреляют, — согласился комвзвода. — Кушаков, ты моложе всех, поразведай, — приказал он.
— Есть, товарищ старший лейтенант, Я их, кереметов, отправлю к богу, — Шепотом ответил Василий и с автоматом пополз вправо, к кустарнику.
— Смотри, поосторожнее! Гранаты есть?
— Две.
Василий подполз к гитлеровцам почти вплотную. Услышал немецкую речь. Только трудно было определить, сколько их тут. Приблизился еще. Впереди был овраг, где тихо журчала талая вода.
«Пора кончать с ними. Не поползу же я в воду из-за них, когда и так промок до самого пупка», — подумал Василий Игнатьевич и прошил кустарник из автомата. Бросив вдобавок гранату, пополз обратно. Трудно сказать, всех ли фашистов он уложил, но одно было ясно: ответный огонь не последовая.
Уложив сто мин, минеры на рассвете возвратились в подразделение. В последующие ночи они уложили еще 600 мин.
Август 1943 года. Огненными закатами пылало третье огненное лето. Гитлеровцы, отступая, заминировали дороги. Василий Кушаков, умело пользуясь миноискателем, в течение суток проверил десять километров дороги. При этом обнаружил 185 искусно замаскированных вражеских мин.
На одном из участков фронта продвижение наших войск преградила река Десна. Василий Игнатьевич, обладая плотническим мастерством, в составе своего взвода приступил к постройке моста через реку. Находясь по пояс в осенней воде, устанавливал опоры. Потом с бойцами своей роты в районе Жданово построил и оборудовал НП начальника артиллерии Западного франта. За это начальник инженерных войск 33 армии гвардии полковник Филатов, принимавший участие в строительстве, объявил ему благодарность и сказал:
— А у вашего Кушакова руки золотые.
На всех фронтах Советская Армия успешно наступала. Враг отброшен за Днепр. Младший сержант Кушаков со своим отделением проводит разведку: отыскивает место для постройки моста через эту широкую реку. Далее он принимает участие в постройке моста через Неман. От вражеских пуль и осколков многие бойцы погибали и падали в воду, но работа продолжалась. Вот что написано в одном из его наградных листов:
«…На реке Неман младший сержант Василий Кушаков работал один за троих. Работал по грудь в воде и под сильным вражеским огнем, в месте быстрого течения реки он мастерски установил четырехрамные опоры. Работал трое суток без отдыха и сна, прокладывая стокилометровый путь наступающим частям. Своим примером, исключительным трудолюбием, смелостью и настойчивостью воодушевлял своих товарищей на выполнение боевых задач…»
В боях за станцию Сикерка и города Томань и Варта, следуя за боевыми порядками пехоты, Кушаков проводил инженерную разведку мостов и подъездов к ним.
Боевые действия развернулись на вражеской территории. В начале февраля последнего года войны наши наступающие части вплотную подошли к реке Одер. Вскоре завоевали плацдарм на ее левом берегу.
Младший сержант Кушаков с другими бойцами трудился без отдыха в течение нескольких суток: подтаскивал настил, по заполненной водой пойме реки перетаскивал тяжелые лодки, трижды собирал паром; трижды по пояс в ледяной воде работал, закрепляя лодки.
— Надо переправить пушки. Чей расчет пойдет первым? — обратился к личному составу командир инженерно-саперного батальона подполковник Коваленко.
— Товарищ подполковник, разрешите мне! — послышался громкий голос Василия Кушакова. Ведь его только что приняли в партию.
— А сумеешь пробиться?
— Я родился и жил на Волге. А она — не чета Одеру по ширине, да и берега крутые.
— Хорошо, идите, — после небольшого раздумья ответил комбат и взглянул на часы.
Из-за быстрого течения реки, ее 400-метровой ширины и ледохода было трудно грести. Причем частые и близкие разрывы снарядов и мин, большие льдины ежеминутно могли опрокинуть лодку с пушкой. Однако Василий Кушаков, напрягая все силы, проявляя мужество и бесстрашие, уверенно управляя веслом, лавировал среди льдин. За день расчет Кушакова переправил на левый берег Одера шесть пушек.
Переправившиеся танки поставили в специально вырытые ниши для стрельбы прямой наводкой с места в полосе линии обороны стрелковой дивизии.
Обрывистый западный берег Одера фашисты беспрерывно обстреливают со стороны Франкфурта. Особенно мощным обстрелам подвергался город Лебус и дорога, идущая под обрывом вдоль берега. Более того, с наступлением темноты совершали налет их самолеты. Они буквально сеяли огромное количество мелких бомб и гранат, покрывая большую площадь сплошным опием.
Плацдарм на западном берегу Одера, севернее Лебуса, был пока небольшим. На рассвете второго дня заместитель командира полка майор Лодвиков и заместитель начальника штаба капитан Смак повели нас, командиров рот, взводов, на рекогносцировку. До переднего края добрались ползком, потому что гитлеровцы беспрерывно обстреливали его. Сбивали даже стереотрубу автоматным огнем. Поэтому, хотя по траншеям мы поползали порядочно, однако уточнить наблюдением оборону противника нам все-таки не удалось.
Командир взвода лейтенант Пантелеймон Самсонов, чтобы просмотреть более внимательно оборону противника, несколько раз пытался высовывать голову, но каждый раз вражеский автоматчик брал его на прицел.
— Самсонов, выглядываешь очень неосторожно, — предупреждал его майор Лодвиков.
Лейтенант Пантелеймон Алексеевич Самсонов был смелым танкистом. Неоднократно отличался в боях, награжден орденами Красного Знамени и Отечественной войны первой степени. На этот раз он также проявил большую смелость, но осторожности не хватило. По высунувшейся голове Самсонова фашистский автоматчик выпустил очередь, и тот, сраженный путей, упал в траншею.
Через пять дней мы вернулись на восточный берег Одера. Совершив 36-километровый марш в районе города Кюстрин, переправились опять на западный берег. К утру 11 апреля сосредоточились на окраине деревни Маншнов и поступили в подчинение командующего гвардейской армией генерала В. И. Чуйкова.
С каждым часом приближался день генерального штурма Берлина. Гитлеровцы это понимали. Поэтому старались предпринять меры, чтобы сорвать, в крайнем случае, оттянуть срок нашего наступления. В день несколько раз пытались разбомбить переправу против Кюстрина, которая играла решающую роль в переброске наших войск на левый берег реки Одера. Осуществить этот план противнику не удалась — в воздухе господствовала наша авиация, а подступы к переправе прочно прикрывали зенитно-артиллерийские части.
Правда, были случаи, когда изредка появлялись вражеские самолеты. Дня за три до наступления помощник начальника техчасти полка старший техник-лейтенант А. П. Сергеев вместе с экипажем и мотористом Казанцевым проводили осмотр матчасти танка Пугача. Только раскрыли люки, как налетели шесть «мессершмиттов» и начали пикировать на расположение танков роты.
— Во-о-оздух! — раздалась команда.
Все устремились в укрытия. А Сергеев, проверяющий трансмиссионное отделение, под шум работы двигателя команду не услышал.
— Алексей, кончай! «Мессера!» — крикнул прибежавший начхимслужбы полка старший лейтенант Александр Баринов.
В это время около танка почти одновременно грохнули две бомбы и просвистели пули. А. А. Баринов, сраженный пулей, упал намертво. Тяжело раненный Алексей Сергеев отлетел в сторону. Прибежавшие механик-водитель Гомерштедт и врач полка старший лейтенант медицинской службы Кононенко перевязали раненую голову Сергеева, а на перебитую кость правой ноги наложили шину.
— Остался без ноги, — скорбно шепнул Кононенко.
— А я-то мечтал завершить войну в Берлине. Лучше бы убило, — придя в сознание, проговорил Алексей Павлович.
Старший лейтенант Шелгунов и старший сержант Товтокорский проводили раненого танкового специалиста Алексея Сергеева в госпиталь.