Мой фантастический мир

— Ну, мы прям семья, а теперь у нас еще и детишки появились. Только Имкус, умоляю тебя, следи, чтобы они не выдали нас слишком громким писком.

— Да нет, они смирные. Это ведь не первый помет моего кошара. Так что я уже ученый, — зверолов подсунул питомцу приготовленную (и ощипанную) бабочку. Кошар жадно проглотил деликатес и тут же попросил еще. Пришлось нам всем отправиться на сбор «ресурсов». В принципе я был не против небольшой прогулки, все равно необходимо было чем-то заняться до наступления сумерек. Ведь не слушать же голодное урчание своего желудка. Так пусть хоть кто-то среди нас будет сытым.

И снова СЛАВА МНЕ! Триплей оказалась на удивление плодородной системой. В ближайшей роще чего только не было: ягоды, грибы, даже съедобные растения. К тому же узкий радиус наших поисков обеспечивал полную безопасность — в этих джунглях могли затеряться даже слоны.

В общем — брюхо мы набили не только кошару и его отпрыскам, но и себе. Благодать… Позже даже удалось немного вздремнуть. И снова чудо — будильник, дабы встать на закате, нам не потребовался. Нас разбудили появившиеся в вечерней прохладе уже знакомые мне воробьеподобные комары.

Вссуп! И пол-литра родной кровинушки как небывало. От такого, пожалуй, и камень проснется. Не то, что… три каких-то комка помятого мяса.

Потянувшись, я стряхнул с плеча раздувшееся насекомое. Эта… погань даже взлететь не смогла и надувшимся шариком брякнулась на землю. Там ее моментально нашел и схрумкал Имкусов кошар, слезший на охоту со звероловова живота. Зверушкиного приплода я на нем, и даже рядом, не заметил.

— Оп-па! — воскликнул я, обращаясь к Имкусу. — А где твои… маленькие.

— Кто? — изумился зверолов, спросонья протирая глаза.

— Да кошарики твои. Где они?

— А-а! Так бегают, наверное, где-то.

— Бегают?

— Ну да. А чего им и не бегать. Кошары ведь не воспитывают свой молодняк. Родят, и уже через пару часов молодые кошарики начинают жить собственной жизнью. Обычно их в этот момент расселяют по новым хозяевам. Но на этот раз… они явно увеличили популяцию дикой фауны.

Я почесал в затылке.

— Странные правила.

— А на Земле по-другому? — включилась в беседу Лиа. Она выглядела свежо, ухоженно и красиво. И как она, спрашивается, умудрялась так выглядеть в лесной чаще? — Ну ладно мальчики. Уроки биологии, конечно, интересное времяпрепровождение. Но нам пора выдвигаться. Идем за мной. Тихо. Ни на что не отвлекаться, перекур только по команде! Всем ясно. Верт?!

— А что сразу Верт? — возмутился я. — Всегда я самый крайний!

— Именно! — Лиа ловко сбила комара-мутанта в полете. — Пойдешь с краю — в конце шеренги.

Я, молча, козырнул, мол: всегда готов. Лиа инстинктивно козырнула в ответ и тут же смутилась. Видимо военное прошлое крепко въелось в ее подсознание. А у меня в связи с этим появился вопрос:

— Слушай, Ли…

— Ли?

— Ну, да. А что? Коротко, красиво.

— Хм, Ли, — девушка словно попробовала слово на вкус, затем кивнула: — Мне нравиться.

— Я рад за тебя, — действительно был я рад за нее. — Но вот мне интересно: а как вы клоны, вдруг понимаете, что нуждаетесь в свободе?

Лия разом погрустнела, ссутулилась, но, тем не менее, ответила:

— Это трудно объяснить. Сначала появляется чувство неудовлетворенности. Затем — тень сомнений. Но ты ничего не можешь с этим поделать. Ты обязан подчиняться. Это заложено в твоей программе, в твоей генетической памяти, привычках. Иногда состояние депрессии преследует клонов до конца жизни. Не всех, конечно. Кто-то вполне доволен своей участью. Но большая часть — извечно страдает. Также, как страдала и я!

— Бедная, — посочувствовал Имкус. Лия благодарно улыбнулась ему, а затем продолжила:

— Но мне повезло. Меня нашли люди консула. Они выкрали меня из орбитальных казарм и перевезли в лабораторию. Там из моего черепа извлекли управляющий чип, а геном исправили, удалив ненужную (внутреннюю) память. Но даже это не помогло полностью. У меня были ломки, жутко хотелось вернуться в казармы, служить и умирать за императора. Хм. Смешно звучит. Собачка хотела вернуться к дрессировщику.

— Нет не смешно! — возразил я. — Грустно!

Лиа пожала плечами.

— На мое счастье мне помогла терапия. Мои сестры выхаживали меня как ребенка и наконец я адаптировалась, воскресла, можно сказать. И знаете, теперь чувство угнетения меня не преследует. Я свободна и ощущаю это. И я хочу жить, жить и помогать тем, кто все еще томится в моральных кандалах имперской армии. Вот такая история… Ладно, пошли, пока хандра снова не вернулась ко мне, а заодно и к вам.

Спорить не стали. Выстроившись маленькой цепочкой, мы проследовали за Леей. Она теперь была молчаливее обычного, да и нам с Имкусом было что обдумать. Впрочем, все мысли сводились к единому знаменателю — мы всерьез начинали думать, что проблемы клонов становятся и нашими проблемами. Нет не физическими, но моральными, близкими к духу и разуму.

Однако не что не вечно в этом (и не только) мире. Вскоре горестные думы отступили от нашей компании, и мы начали любознательно оглядываться по сторонам.

Небольшие лесополосы шли вперемежку с открытыми полями. Последние мы обходили стороной, предпочитая укрытие древесных крон. Хотя, на мой взгляд, это было излишним. Ночью, в темноте, да еще в самой гуще лесной чащобы, нас не заметит и мимо бредущий батальон. В общем: тишь, гладь, да божья благодать. А также: чистое небо над головой, усыпанное звездами, да бесконечная «дорога» впереди.

— Мы скоро придем? — с периодичностью в минуту поочередно спрашивали мы с Имкусом нашу ведущую. Лия уже устала отвечать и лишь отмахивалась. Пока в один прекрасный момент радостно не сообщила:

— Все, прибыли!

От такого сообщения лично я — офигел. Нет, конечно, я слышал, что девушка говорила о «недалеком тайничке». Но что он будет реально недалеко, я не подозревал, и потому планировал спрашивать Лию о «мы скоро придем?» — еще раз двести, не меньше.

Остановившись на границе абсолютно пустой опушки, мы долго вглядывались в противостоящие заросли.

— Вроде чисто, — констатировала Лия.

— Конечно чисто, — пробурчал я. — А где же обещанный катер, жра… еда одним словом?

— Все под землей, — тихо ответила девушка. — Здесь выкопан и замаскирован небольшой бункер.

Я вздернул брови.

— И это все под носом у властей планеты? Жестко, прямо таки по-джедайски. И много у вас таких… схронов?

— Много, — заверила Лия. — Ты забываешь: все клоны — бывшие военные. У нас тактико-стратегический дух в крови. А что может быть лучше, чем подготовленные плацдармы для нападения или непредвиденного отступления?

— А-а, — кивнул я. — У вас все схвачено, за все заплачено?

— Что?

— А-ай! Не обращай внимания, это такая поговорка.

— Ясно. Делаем так: я иду на разведку. Если все в порядке, то вы ко мне присоединяетесь. Понятно? Верт?

— Йес сэр!

— Имкус?

— Яснее некуда!

— Ладно, тогда я пошла.

Грациозно покинув укрытие (перед этим умудрившись так вильнуть бедрами, что у меня рефлекторно отвисла челюсть и некоторые другие органы) Лия, пригнувшись, побежала к центру поляны. Я же еще долго всматривался в ее затененные сумраком черты и изгибы. Да, черт дери, я озабоченный! Посмотрел бы я на вас после двадцати трех лет воздержания!

Прошло минут шесть молчаливого ожидания, пока Лия вдруг не появилась позади нас.

— Все чисто, — шепнула она мне на ухо. Я присел (чуть было не прилег) от неожиданности.

— Твою ж мать, — еле слышно выругался я. — Ты чего так пугаешь? Инфаркт мне заработать хочешь?

— Ты ж бессмертен…

— Но ведь не в памперсах!

— Ну… извини.

— Вот так-то лучше.

— Верт, не нарывайся…

— А я и не нарываюсь.

— Да ты…

— Слушайте, мил друзья, — вмешался Имкус. — Хватит кокетничать. Даже мой кошар уже видит, что вы друг другу не безразличны. Но у нас, если забыли, есть маленькое дельце. Мы должны спасти практически целую расу. А вы… шашни мутите.