Страница 7 из 21
— Это уж точно! Никогда обижаться больше не буду!
Приглядевшись к домикам, я увидел, что от каждого из них стекают в овраг ручейки.
— Ириус, они что, в своих домиках воду качают?
— Это они так до слёз обижаются друг на друга. Они в своих обидах доходят до такой степени, что становятся больными, даже передвигаться не могут.
— И как же они выпутываются отсюда?
— Рано или поздно кто-то из них начинает понимать, что надо менять своё поведение, иначе полностью в слёзы превратиться можно. Тогда жители домиков прекращают обижаться и начинают дружить друг с другом. А когда обиды исчезают, то и сами жители улетают из этого поместья.
Ириус показал направо:
— Вот, посмотри на два домика скраю. Ручейки от них не стекают, так как их жители возобновили общение друг с другом. Они начинают понимать и слышать не только себя, но и друг друга. Этих уже скоро здесь не будет.
— Вот и хорошо! Давай, Ириус, отсюда уедем, а то здесь очень тоскливо, даже плакать хочется.
— Влад, показать тебе ещё одно поместье? Здесь недалеко располагается поместье Нищеты.
— Поехали!
Поместье Нищеты располагалось в узком скалистом каньоне. Домики в нём были маленькими и убогими.
— Жители некоторых домов стараются, как могут, содержать дома в порядке. Но из-за отсутствия средств это у них плохо получается, — услышал я пояснения Ириуса. — Здесь нет плодородных почв, мало места для возделывания земли, и они, буквально по клочкам, отвоёвывают её у скал. Трудятся на ней с утра и до ночи, но эффект не очень большой: они еле-еле могут прокормить себя. Едва сводят концы с концами, хотя и прикладывают большие усилия. Часть жителей из-за отчаяния уже не способны трудиться и поэтому живут ещё хуже: им приходится попрошайничать, скитаться по помойкам. Посмотри: видишь, несколько оборвышей бродят по улице, им даже приходится добывать пищу в мусорных баках. Этим жителям именно такой образ жизни надо осваивать. Те же, кто более сильны Духом, содержат себя и свою одежду в чистоте, хотя она у них и в заплатках. Видишь, какой разный подход у них, и опыт они здесь несколько отличный друг от друга приобретают. Опыт, осваиваемый в поместье Нищеты, конечно, нелёгкий. Но и тот опыт, который осваивают в поместье Богатства, тоже труден. Вы иногда целые жизни проводите, чтобы освоить только одно качество, пребывая в нищете или в богатстве. Каждый из вас стремится овладеть этим опытом в разных своих воплощениях.
— И как долго они здесь пребывают?
— У каждого своё время. Как только кто-то сообразит, увидит, что есть и другие возможности, тот обратит внимание на знаки-подсказки, которые им даются.
— А где эти знаки? Я что-то не вижу их, Ириус.
— Видишь, Влад, вон там, на скалах, что ближе к перевалу, из-за которого идёт мягкий свет, пробиваются сквозь щели аленькие цветочки? Они показывают дорогу в иной мир, открывая другие возможности. Согласись, что это совсем недалеко. Надо только оторваться от повседневности, суеты, внимательно посмотреть на мир вокруг чистым взором и увидеть эти новые возможности. И кто последует за перевал за аленькими цветочками к Свету, тот увидит плодородную долину, и ему не надо больше будет осваивать поместье Нищеты. Не возвращаясь уже в него, он улетает.
— Ириус, а почему он не возвратится и не подскажет про эту возможность своим товарищам?
— Опыт каждый нарабатывает себе сам. За другого никто это сделать не сможет.
— Поня-ятно!
И мы стали двигаться в обратном направлении.
— Ириус, я рассказываю своему другу о наших путешествиях по поместьям. Он у нас такой врун! Он, наверное, думает, что и я ему тоже всё вру. А у вас есть поместье Вранья?
— Есть, только у нас оно называется поместьем Лжи и Лицемерия. У вас на Земле это распространённое явление. Другие миры вам очень сочувствуют, что так вам тяжело приходится жить: делать — одно, говорить — другое, думать — о третьем. И всё вам надо предусмотреть и не забыть, чтобы выгоду для себя извлечь. Столько энергии непродуктивно уходит!
В этом поместье у нас условия максимально приближены к вашим; поставлена завеса, чтобы никто ни у кого не мог считывать мысли. Поехали, посмотрим!
Это поместье сверху казалось мигающе-затухающим, от каждого жителя этого поместья вспыхивали и затухали по три-четыре огонька разного цвета.
— Ириус, это что, они так информацией обмениваются?
— Нет, эти огоньки видны только нам, от взора других это всё скрыто, чтобы никто не мог определить, о чём думает и мечтает каждый.
— Так… Понятно. Если по три огонька разноцветных сразу идёт от жителя, значит, он говорит — одно, думает — другое, делает — третье одновременно. А если четыре огонька вспыхивают и затухают, значит, он ещё и мечтает — в четвёртых. Правильно я понял? Если всё скрыто друг от друга, то, как же они понимают, кто врёт и лицемерит?
— А у них, точно так же как и у вас, есть чувства, интуиция, и если они доверятся ей, будут слушать своё сердце, а не только ум, то они быстро распознают, кто врёт и лицемерит. Урок будет закончен и пройден, и они улетят отсюда.
Тут я услышал, как меня зовут вставать и собираться в школу.
Шестая встреча с Ириусом
Ириус меняет свой облик
Поместья Депрессии и Уныния, Милосердия и Сострадания, Жалости
В школе даже скучно было: спокойно всё так. Хорошо, что суббота и два урока только.
На хоккее была игра-встреча. И тут я заметил за собой: у меня вдруг пропало всякое желание сбивать с ног противника, чтобы завладеть шайбой. Старался отбирать её на ходу. И даже получалось.
После игры в раздевалке Петька со Стёпкой предложили обменяться марками по спортивной тематике. Здорово! У меня столько новых появилось.
Ближе к вечеру поехали с родителями на дачу, там уже бабушка с тёткой нас ждали. Чувствую — пропал у меня интерес дразнить и доводить тётю. Даже странно как-то стало! Взял я велик и поехал кататься. У меня же должен адреналин выходить, хоккея мне мало!
Вечером только голову положил на подушку, слышу голос Ириуса:
— Влад, ничему не удивляйся!
И я очутился на привычном месте наших встреч. Вместо паука на пеньке сидел переливающийся чудесными цветовыми оттенками колобок, с двумя большими глазами-блюдцами впереди и одним глазом позади. У колобка было несколько лапок, которые свободно могли входить и выходить из туловища. На голове, как у улитки, задвигались и выдвигались антенны-рожки!
— Влад, это я! — раздался опять голос Ириуса. — Просто мне надоело быть паукообразным, решил стать колобкообразным. Так скорость передвижения быстрее, потому что я стал более обтекаемым и могу свободно передвигаться по волновым воздушным потокам. Да и поизносилось прежнее тело, стало терять сноровку. Впрочем, можно было его восстановить, но не хотелось мыслительную энергию на это тратить, и решил я создать новое тело. Как я таким тебе нравлюсь?
— Да ничего, вроде. Я и к тому телу привык. Но это, конечно, повеселее. А когда ты меня научишь меняться?
— Ты ещё тяжеловат, Влад. Что ты можешь построить такими тяжёлыми энергиями? Проходи ускоренный курс освобождения от недостатков, и ты себе такое интересное тело построить сможешь, какое только фантазия подскажет.
«Вообще-то меня и это устраивает. По-моему, всё в нём разумно устроено», — подумал я.
— Ты, наверное, прав. В ваших условиях это самое разумное построение. Только есть один недостаток: оно тяжеловато. Вы сейчас со скоростью мысли не можете перемещаться по всему Космосу, как мы. Вы забыли, как уменьшать или увеличивать частоту своих вибраций по собственному желанию и становиться невидимыми. А ведь раньше у вас на планете жили люди, которые умели это делать.
— Когда это было? Я что-то не помню!
— Конечно, где тебе помнить, когда это было много тысяч лет назад. Две великие цивилизации, Лемурия и Атлантида, жившие каждая на своём материке, при помощи сверхмощного оружия, которого вы не знаете сейчас, пытались доказать друг другу, кто более значимый. За нарушение Великого Божественного закона Любви оба материка были погружены под воду.