Страница 4 из 4
— Слова, — ответил он вслух. — Слова из-под маски, которую ты не вправе носить.
Сорвав гротескную личину с головы Маугра, космодесантник услышал кожистый треск рвущейся плоти — застежка с одной стороны не раскрылась, и Наутака оторвал человеку ухо.
Ну что ж, бывает. Арногаур, по-прежнему стоя на крыше танка, швырнул стрелка на расколотое покрытие скалобетонного проспекта; раздался хруст, и стрелок замер, превратившись в безжизненный мешок сломанных костей.
Затем космодесантник направил болт-пистолет в открытый люк, на вонючих подонков человечества, сжавшихся в тесном, пропотевшем нутре боевой машины. Солоноватый смрад обгаженной одежды и немытой плоти был настолько густым, что напоминал туман.
— Задний ход, — приказал Наутака. — Проезжай по телу своего брата.
— Мой го…
Вздрогнув, болт-пистолет послал заряд в позвоночник водителя, и танкист разлетелся на куски с хлопком, достаточно громким, чтобы разорвать барабанные перепонки остальных. Жизненные соки и клочья человеческого мяса окрасили каждый сантиметр внутреннего пространства танка, закапали с крыши мелким дождем. Всё, что осталось от смертного — выше пояса, почти ничего — тяжко сползло с водительского трона, с влажным шлепком рухнув на пол.
Арногауру показалось, что он смотрит в алое брюхо какого-то огромного зверя.
— Проезжайте по телу своего брата, — повторил Наутака. Сомнительно, что уцелевшие могли слышать приказ — после детонации болт-заряда в таком узком пространстве у них уже текла кровь из ушей, — но космодесантник предполагал, что смысл танкисты уловят.
Спустившись по лесенке, заряжающий с гримасой отвращения разместился на окровавленном водительском троне. Танк издал несколько нездоровых, придушенных звуков, вхолостую скрипя передачами.
— Вы меня утомляете, — предупредил Наутака.
Боевая машина сдвинулась с места, дала задний ход в виде серии судорожных толчков, прокатилась по трупу Маугра и превратила его в красное месиво на левой гусенице.
Четыре уцелевших солдата — как мимолетом и без интереса подметил арногаур, один из них был калекой, приживленным к своей турели — смотрели вверх широко распахнутыми глазами, в которых читался вызов. Они обладали некоторой отвагой, что заслуживало уважения, и никто не оказался глуп настолько, чтобы потянуться за оружием.
— Выберите одного из вас, — приказал космодесантник, убирая болт-пистолет и запуская цепной топор.
То ли заряжающий оказался единственным, кто мог услышать приказ, то ли единственным, достаточно храбрым, чтобы принести себя в жертву ради собратьев. Как бы то ни было, именно он взобрался по лесенке, ведущей к казни.
Протянув руку, Наутака помог солдату подняться. Да, он был весьма заботливым.
— Твой череп я принесу Владыке Гауру, а остальные, по милости Кровавого бога, отправятся в ту или иную загробную жизнь, ожидающую во владениях Кхорна. Затем я оставлю их тела гореть в смердящем танке под нашими ногами — выйдет вполне подходящий погребальный костер. Но ты, за проявленную храбрость, станешь напоминанием о судьбе вашего изменнического экипажа.
Объявив приговор с поистине безграничной учтивостью, Пожиратель Миров добавил:
— Это честь, пусть невеликая и не такая, которой ты мог бы насладиться, но всё равно честь. Постарайся помнить об этом, когда опустится топор.
— Но мы…
— Я отведал серого вещества вашего мертвого сирдара и разглядел фрагменты его жизни в мясе, которое вы пытались осквернить. Что более важно, я увидел, как закончилось его существование. Ты был там, Керет, как и Маугр, и все остальные. Эрек смотрел всем вам в глаза, когда вы убивали его, так что избавь меня от ненужных протестов. Пусть это послужит уроком, человечек — в Кровавом Договоре не убивают своих.
— Ты… Ты тоже из Договора, — произнес Керет. — Ты, я — мы оба из Кровавого Договора.
— Я — исключение, что подтверждает правила архонта, — Наутака улыбнулся, хотя его железные зубы были скрыты за лицевой пластиной. Взвыл цепной топор, напевая истерзанную песню.
— Я — арногаур.