Страница 60 из 170
— А это ты у Кроши спрашивай, у нее вечно рот в шоколаде измазан… Всё, я в патруль пошла, а беременным, инвалидам и людям пожилого возраста, сидеть на жопе смирно, вкушать витамины и положительные эмоции. Приду, проверю! — заржала Линн, живенько удирая от наших разгневанных взглядов.
— И что, мне теперь опять не дадут пожрать нормально?!!! — печально заключила Сани. Какое выражение лица! Сколько непередаваемой мимики! Жаль, фотоаппарата нет.
Ну вот, и она туда же — «девки, вы ж беременные»… А то мы не в курсе! Поэтому чудесному поводу, нам нельзя ни патрулировать территорию, не тренироваться… Шатаемся с Сани целыми днями по штаб-квартире, ничего не делая и подыхая от скуки. А я же не виновата, что шило в попе — это и есть мой внутренний стержень. Вот и сегодня, как всегда, спускаемся в «Яму». Заметила, что бесстрашная до одурения любит нюхать кожаные маты… а меня тянет тайком поводить носом около оружейной смазки… Мда, у каждого свои тараканы живут в чердачке…
— Ох, ты ж, бл*, я щас кончу, — простонала Сани, растягиваясь животом вниз, на ринге и утыкаясь в него носиком. — У меня навязчивая мечта идиота: поелозить под Вороном, прямо на, еб*ть его, этом самом ринге… Это единственное место, где меня не тянет взбленуть, на х*й. Да что ж мне так херово, а?
— Ты по мужу так соскучилась или это токсикоз?
Я разваливаюсь рядышком на спину, раскинув конечности в стороны и притворившись звездой. Ой, хорошо-то как… Бывают люди, которые сразу становятся частью твоей жизни. Вот так вот быстро, резко и, одновременно с этим, незаметно. Еще некоторое время назад, ты не знал этого человека, даже не догадывался о его существовании, а сегодня он для тебя уже друг. И ты понимаешь, что всё. Вы будете рядом всегда: может, просто приятелями, близкими друзьями, семьей. Главное, что вместе.
— Ишь ты, какая пи*додельная. Крошь, а то ты по своему лидеру не истосковалась, до ох*ения* И по его…
— Нижней части! — закончили мы в один голос. У Сани это любимый вопрос, за последнюю неделю. — Еще как истосковалась… И по нижней, и по верхней частям. И по всему сразу.
Бесшумно выдохнуть совсем не получается… в горле словно моток колючей проволоки застрял. Эрик уехал с несколькими отрядами бесстрашных за стену. Нужно идентифицировать и похоронить всех погибших при бомбежке полигона… Десять дней… я не видела его уже целых десять дней. Наверное, вернувшись в Бесстрашие, стоило хотя бы ради приличия испытывать, что-то вроде радости и умиротворения, что я дома. Но сейчас, глядя на восстановленную штаб-квартиру, залитые ярким светом бесконечные тоннели, выученные наизусть, я не испытывала ничего, кроме тоски. Да, на всей планете не найдется места, где мне будет спокойно без него. Когда Эрик рядом, то наполняет мою жизнь до краев теплым светом. Он единственный из тех, кто это умеет. И, как бы я ни просилась поехать с ним, он сказал категоричное «Нет!» Да оно и понятно, даже не удивительно. Что может быть страшнее, разбирать разгромленные, сожженные завалы, и останки подорванных зданий, вытаскивать из-под груд бетона и крошева кирпича мертвых людей, хоронить своих друзей…
А еще, мне дико страшно без него… просто до чертиков. Страшно засыпать одной в его большой кровати, потому, что мне до сих пор снится этот кошмар… страшно закрывать глаза. Весь ужас прошлого обрушивается и разрастается, подобно сходу лавины из воспоминаний… Ослепляющие вспышки пламени, облизывающего своим заревом ночное небо… ахающие звуки разрывов, что закладывает уши… Жуткая дрожь земли под ногами… крики адской боли… Звяканье стекла, вылетающего из окон столовой… запах паленной плоти, ползущий в ноздри… гари, пожарища, смешивающегося с запахом пороха и медным привкусом крови… Разлетающиеся вдрызг ошметки камня, своды строений, фонтаны песка… людей… И сердце проваливается в дезориентацию, а душу выворачивает наизнанку рваными клочками… Страшно. Потому что нет тяжелой руки, под которую можно залезть, и спрятаться от всех ужасов пережитого. Только в его ручищах, способных одним ударом снести башку с плеч, мне спокойно. Нет широкой, сильной спины, иссеченной глубокими шрамами, в которую можно уткнуться носом и вдыхать нужный, родной запах… Хочется чувствовать, как толкается в груди его сердце. Я невыносимо соскучилась, а под ложечкой посасывает ноющая боль… тоска. Без него, я ощущаю себя какой-то больной и разбитой.
— Твой малёк еще не пинается, а Крошь?
— Дин сказал, что вот-вот должен начать шевелиться. Ожидаю, со дня на день, но пока ничего, даже тошноты больше нет.
— Да ты, счастливая. Я кроме сладкого, жрать больше ничего не могу, скоро задница станет, как баржа.
Укладываю ладошку на свой живот, внимательно прислушиваясь к внутренним ощущениям. Он там, маленький… сердечко бьётся подобно мановению крылышек пташки. И сладенького снова очень хочется… Хорошо, что в Бесстрашии полно всевозможного шоколада… теперь даже в дневной паек кладется плитка или батончик.
— Ты говорила с Вороном о беременности? Он хоть что-то сказал?
Перемены в лице Сани происходят молниеносно. Вот еще минуту назад она улыбалась, наблюдая за дерущимися на соседнем ринге бесстрашными, а теперь становится похожей на бледную тень самой себя. Она прячет глаза, кусает губы, сжимает руки в кулаки, а потом сводит брови и отбивает ноготками по поверхности матов рваный ритм.
— Прости, я не знала, что эта тема… Он, наверное, еще не осознал, что будет отцом, — проклинаю я свою бестактность и бесцеремонность. Бли-и-ин…
— Да нихера он не говорит… и я молчу. Ворон пришибленный такой ходит, словно не он свой х*й в меня пихал… будто он свободный как сопля в полете. Или боится, что разжиреет до слоновьих размеров жёнушка… Или, что сразу пяток птенчиков ему рожу. По сто грамм штука, а лишних в ведёрке утопим… Ладно, надо будет его просто зажать в угол, да как следует оттрахать, что б не сдох от спермотоксикоза, мол, получай фашист гранату… И почему так, как трахаться — то двоим за*бись, а как вынашивать да рожать… Тьфу, бл*дь! О чём-то я не том думаю!
Пока Сани изливала свою душу, я вертела головой по сторонам, пытаясь понять, чей недружелюбный взгляд прожигает меня насквозь.
— Сани, не скажешь, почему та белобрысая с разноцветным скунсом на голове, на меня так недобро пялится? Чего-то, я не помню, чтобы ей где-то дорогу переходила, а она смотрит так, словно я вставила ей в задницу нож и прокрутила.
— Ха-хах… Так и знала, что эта бл*дская девка что-нибудь отколет, — недобро смеется Сани. — Кажется, я зря ее недооценила. Она же еще в тире, круги вокруг лидера нарезала как сучка по весне.
— Вот как… это когда-же было, я и не видела?
— А ты отлепись от красивой рожи своего мужика, и иногда поглядывай по сторонам. Слишком много девок развелось, так и исходящих слюной на лидера и мечтающих его кое-где пощупать. Тебе сказать где или сама догадаешься?
Резкий голосок Сани превратился в тягучий гул, я плохо слышу, что она мне говорит, все мое внимание поглотила эта гадкая крыса, посмевшая наяривать вокруг моего мужчины круги. Ну надо же, вот же… кот из дома, мыши в пляс. Ах, ты ж, мать вашу… Вот это нездоровая тенденция… Значит, пока воевали, плевались его именем, а как Эрик снова стал лидером, и восстановил Бесстрашие, то сразу клинья обивать стали… Я в порядке, я в порядке, я в порядке. В каком-то очень х*eвом, но порядке… да хоть все глаза просмотрите… Он мой!
— Погоди, погоди, вот прям «круги нарезала»? Так, Сани, ты мне сейчас всё расскажешь, что там произошло! И не надо говорить, что ты ничего не знаешь! — прорычала я так ласково, что бесстрашная аж подпрыгнула. Слабый народ эти беременные, нервы уж точно ни к черту. Да уж кто бы говорил…
Немного помявшись, нехотя, но всё же Сани начала говорить. И чем дальше она говорила, тем больше моя челюсть падала на пол, что приходилось ее подпирать коленочкой. Пока я две недели назад ездила на осмотр к Мелиссе и Дину, эта сбледнувшая баба, с разноцветными клоками на патлах, очень феерично, пыталась забраться в ширинку лидеру во время тренировки по стрельбе… ох*еть… и до этого, пока я доводила себя до истощения и нервного срыва, кукуя в Эрудиции, оказывается, что эта блондинка голубого оттенка, орошала слюной следы Эрика, мечтательно что-то бубнила по углам, про желание его «потрогать», растекаясь мокрыми и скользкими лужицами… Я умудрилась уже не только окончательно уронить челюсть, в красках себе представляя такое зрелище, так еще и скрипела зубами на весь зал, еще чуть-чуть, и тренировочная площадка придёт в непригодное состояние из-за разрушений. Бу-га-га.