Страница 45 из 170
— Давай, давай, повы*бывайся, парень. Сандер, хавальник закрой! Засунь себе двадцать х*ев в панамку, натяни до самых, *бать их, ушей и пи*дуй курить бамбук. Иначе прискорбно потеряешь то, что обычно коты избирают объектом полировки! — отбивает Сани его подачу, помогая мне натянуть броник. — Зря ты, все-таки, не пошла с нами в выходные в бар. Ох, и оторвались мы с девками, бл*дь. Ох*енная музычка, отличная выпивка и танцульки… А парни какие к нам подвалили, бл*ааадь, просто шизануться… что еще нужно для счастья… Хотя, какие тебе парни, у тебя в этом плане все за*бись. Выглядишь, вот п*здец, как ох*ительно! Сразу видно, что всю ночь… — выдает подруга, загрустив, сетуя на размолвку с мужем. — Я бы за то, что б за х*й чей-нибудь подержаться, все бы отдала… Ладно, ладно, молчу, — отмахивается девушка, видя мои уползающие вверх брови. Не, я, конечно, в курсе, что у них с Вороном семейные проблемы на фоне внезапного материнства Сани, но не до такой же степени. — Вот теперь, ты мне ох*енно нравишься! Не, погодь… — в мои руки, наконец попадает оружие…
Автомат… Аж, сердце сжимается и отплясывает джигу в грудине. Завороженно разглядываю оружие, словно оно живое… Ладошки сцепляются на цевье, пальцами осторожно глажу прохладный металл. Никогда бы не подумала, что буду так радоваться оружию… В животе, будто стая бабочек взлетает… что рот непроизвольно открывается. А тяжелый-то какой, с непривычки… Жадно тяну ноздрями воздух… Блиин, как вкусно пахнет… вычищенный, остро благоухает оружейным маслом. Ну что, родимый, соскучился? А, уж, я то как… Вздрагиваю, когда затишье прорезает резкий голосок Сани:
— Крошь, это автомат, а не член, его ни к чему так наглаживать… — вот зараза, все опошлит…
— Сани, рот закрой уже, заеб*ла до печенок! — Ворон сверкает бешеными глазюками на всю оружейку, злой как черт.
— Да пошел ты на сто х*ев, милый! Че я такого сказала? Вот заступим, бл*дь, в патруль, и будешь командовать до ох*ения.
Экипировавшись, мы вываливаемся всей толпой к гаражам. Бесстрашных, около 200-х человек, из чего напрашивается вывод: не просто так Эрик не хотел меня пускать на это задание, и там может быть очень жарко.
Эрик идет в рейд как командир, Вайро — замком, Трис координирует нас из диспетчерской. Муж бросает на меня внимательный взгляд и чуть ухмыляется, всего одним уголком губ, но зато как… Да уж, представляю, как сейчас выгляжу: довольная, как стадо слонов… и ноги порываются пуститься в лихой пляс от предвкушения… Серебряные глаза охватывают разом, с головы до пят. В них все — и необходимая поддержка, и просьба не высовываться, и любовь с нежностью, и сожаление, что не смог удержать… Да ладно уж тебе, милый… Я же прекрасно знаю, на что иду… обещаю быть покладистой паинькой… а у самой все нервы словно оголившиеся. Лидер с виду само спокойствие, я попадаю под эту магию мгновенно, и мандраж в руках успокаивается. Последний инструктаж перед выездом.
— Мы выступаем на территорию недовольных не с целью подавления мятежей. По оглашению — это мирное население, они живут вне фракций, но не как собственники-афракционеры, а полностью отрицающие нашу систему. Как вы все знаете, в последнее время участились демонстрации, недовольные подходят все ближе к жилым районам, собираются перед штаб-квартирами фракции, нарушают административный порядок. Не дают бесстрашным выполнять свои функции, так как имеют оружие и стреляют в воздух. Наша цель — наведение порядка. Также нашей задачей является выяснить, где они дислоцируются и откуда берут оружие. Оружие — это уже серьезно. За нелегальное хранение мы можем и должны их арестовывать, так что я хочу, чтобы вы четко понимали: там, куда мы направляемся — есть преступники, и они вряд ли захотят с нами пойти добровольно. Будьте очень внимательны и осторожны. Стрелять на поражение только в одном случае — если по вам отрыли огонь. Разбиваемся на группы по 7-8 человек, прочесываем территорию на предмет волнений. Аресты производить только в случае крайней необходимости. Наше положение осложняется тем, что мы ничего не знаем об этих людях, кроме того, что среди них много бывших «Вольников». Они озлоблены и жаждут мести. Потому мы выдвигаемся в составе десяти боевых групп, с тяжелым вооружением. В идеале — приезжаем, прочесываем территорию, уверяемся, что все тихо-спокойно, оставляем там патруль и уезжаем. Патрулирование зоны отчуждения надо поставить как первоочередную задачу. Джойс, ты займешься этим в самое ближайшее время, по результатам сегодняшней вылазки. Вайро, тебе слово.
— Значит так. Зона отчуждения — юг Чикаго, вокруг промзоны, заводы, заброшенные фабрики. Ясно, что укрыться им есть где, надумай они с нами вступать в перестрелку. А те, у кого оружие есть, рано или поздно в перестрелки вступают, бл*дь, уж поверьте моему опыту. Едем туда на драгстерах, по приезду разделяемся на группы. Лидер координирует все передвижения из драгстера, в котором стационарный передатчик, если не будет горячо. Если вдруг, за каким-нибудь х*ем, бл*дские недовольники начинают активничать, лидер — командир штурмующей группы. Остальные распределяются на месте. Пока все тихо — патрулируем, подозрительных опрашиваем, обыскиваем. Всем смотреть в оба, замечать все. Могут быть ловушки, вспоминаем изгоев и «Вольников». Мы суемся в неизвестность, вся надежда на ваш опыт и смекалку. Все по ситуации, бойцы. Местность там обширная, могут быть условия, как городского боя, так и на открытом пространстве. Связь с лидером не теряем, слушаем команды и приказы.
Мы загружаемся в драгстеры и отправляемся в зону отчуждения. Конечно же, я к милому подмышку, чтобы всегда быть на виду. Волнуется, боится за меня… хороший мой. Дыхание перехватывает, рвется на судорожные вздохи.
Зона отчуждения встречает нас щедрыми застройками, развалинами старых заводов, где подобно пикам, в небо высятся каменные трубы. Разбросанные по всей огромной территории старой промзоны очистительные сооружения, бывшая Атомная электростанция, гаражи для фур, ангары, всевозможные склады и прогнившие в труху бараки. За искусственно насаженной лесополосой, отгораживающей город от сильных ветров, струятся останки змеившегося трещинками асфальта.
Нырищи осевших поселков в несколько десятков домов, растянувшиеся вдоль трассы, сорванные крыши, рассыпавшиеся фундаменты, вывороченные окна, разнесенные в хлам здания и огромные кучи мусора. От их мерзкого запаха кружится голова. Посреди этого убожества, скопились кучки недовольных. Грязные, одетые в драные лохмотья, прожигающие бесстрашных лютыми взглядами, но не дергавшиеся в наши стороны. Бывшие «Вольники», мать их за ногу… пи*дец, как я рада их видеть… Они выглядят не просто постаревшими… После действия сыворотки неуязвимости, организмы этих людей исчерпали слишком много ресурсов и износились, делая их старше в два раза…
На перекрестке покосившийся указатель с проржавевшей табличкой и растрескавшейся хлопьями краской. Вроде бы, Оберн Грешам. Необыкновенный хаос и разруха, царившие тут, как намеренный упрек овладевшему спокойствием и благополучию Чикаго.
Высаживаемся из машин, командиры начинают распределение. Эрик выходит из драгстера, глаза прищурены, ведет головой. Что-то не так. Он тоже чувствует это. Опасность стоит в воздухе, напряженность чувствуют все бесстрашные. Муж подходит к нашей группе.
— Я иду с вами. Командиром, Ворон ты зам, патрулируем шестой квадрат. Там много заброшенных зданий, всем быть внимательными и осторожными.
Ох, ты, божечки. Что-то намечается, хотя с виду и не скажешь. Упираемся в баррикаду на дороге, за которой горы мешков с песком и застывшие скелеты металлолома, видимо когда-то бывшей техники.
Внимательно осматриваем территорию. Несколько ржавых конструкторов застыло, как попало, у входа в огромные ангары. Недовольных сразу не видно, в конце остатков заграждений зияют обугленные ошметки того, что наверное было жилыми фургончиками или бытовками. Везде полное запустение и тишина. Только недовольные шныряют здесь, как крысы и странно кучкуются. Серые монолиты зданий почти разрушились, сдаваясь времени. Приходится пробираться по рассеявшейся крошке стен, ошметков кирпича и прочей хрени, плотно усеявшей землю и гулко шебуршавшей под ногами.